«Убыль идет вне Татарстана»: куда пропали в России 600 тысяч татар?

По итогам переписи 2021 года за последние 10 лет в России стало на 4,3 миллиона человек больше (с учетом Крыма и Донбасса). Однако если мы обратимся к более узким цифрам, то увидим любопытные моменты, касающиеся национального состава. 16,6 миллионов человек по всей стране не указали свою национальность – это в три раза больше, чем в 2010 году. Также в сравнении двух статистик выяснилось, что за десятилетие пропало порядка 600 тысяч татар.

Причины самые разные. Кто-то мог поменять свою этническую идентичность. Другие изменили место проживания и ассимилировались в новой среде. Третьи просто растворились в других нациях. Нужно помнить, что большое количество татар живут и работают в Москве. И поскольку они предприимчивый и подстраивающийся народ, то за два-три поколения образовали связь уже со столицей. 

Что говорили цифры? 

Давайте сперва поговорим о Татарстане. В 2021 году в республике проживало 4 миллиона жителей. По данным Росстата, в городах проживало 3 074 048 человек, в сельской местности – всего 930 761 тысячи. Как ни старалась республика поддерживать деревни и села, традиционно больше рожающие, глобальный тренд невозможно остановить. Дополнительно Федеральная служба государственной статистики сообщала, что Татарстан за последние 10 лет сильно урбанизировался.

В Татарстане и в соседнем Башкортостане, по данным статистики, увеличилось население. Однако если в Башкирии подросло совсем немного (+0,5%), то Татария вошла в список лидеров (+5,8%). При этом башкир в республике стало на 96 519 человек больше, в Татарстане татар – на 78 604 человека. Однако количество скорее увеличилось благодаря миграционным поток между регионами, а не за счет переписанных народов.

– Убыль татарского населения произошла за границами Татарстана. Там, где имеются мощные этнокультурные проекты, конкурирующие с идеологемой «единой татарской нации», и не так сильно влияние Казани. В первую очередь, речь идет о северо-западных районах Башкортостана. Там сконструирован особый этнокультурный фон, позволяющий населению ситуативно осознавать себя то татарами, то башкирами. Можно вспомнить и дилемму между идентичностями астраханских татар и ногаев, самостоятельную идентичность сибирских татар, – отмечает в разговоре с нашим изданием казанский историк Александр Овчинников.

Слова казанского историка подтверждают и наши читатели.

– Я проходила перепись в Госуслугах. Если в 2010 году к нам пришли и переписали всех, то в 2021 году вообще никто не пришёл. Я прошла самостоятельно электронно и записала себя мишаркой, хотя нас вроде как считают татарами. Но мне кажется, что это разное. Я старалась изучать корни и поняла, мои предки имеют довольно длительную династию. Конечно, у меня высокий уровень самоидентификации. И я хочу быть истинной собой. И если предки говорили так, значит это так. Мы мишаре, мы так решили, я думаю, предки бы меня поддержали, – рассказывает наша читательница Эльвина.

Чтобы закрыть извечный пресловутый переписной татаро-башкирский вопрос, мы сравнили данные переписей 2010 и 2021 годов, и итог оказался следующим:

Фото: сводная таблица по данным с переписей 2010 и 2021 годов. Данные взяты с сайта Федеральной службы государственной статистики   

Как можем видеть в сравнении, на уровне страны масштаб «потерь» выше. Разница в 35 тыс. татар в Башкортостане за десять лет между двумя переписями никак не объясняет цифру в 600 тысяч «пропавших» татар. В этом смысле очевидна бессмысленность и ничтожность предпереписных метаний копий между Казанью и Уфой. Глубинные причины сокращения явно не в братских народах.

И все же если эти 600 тысяч убыли, где-то они должны появиться?

Этот нисходящий тренд наблюдается давно. По сравнению с прошлой десятилеткой «пропажа» увеличилась в 2,5 раза – тогда «исчезло» всего 240 тысяч. По данным переписи от 2002 года, татар насчитывалось 5,554 миллиона человек. Суммарно же в России проживает примерно 4,7 миллиона татар – это вторая по численности нация в стране после русских. Сколько татар насчитывается в мире, подсчитать непросто – отдельные исследования называют цифру в 8-12 миллионов. Большая диаспора представлена на Ближнем Востоке. Как сообщал председатель исполкома Всемирного конгресса татар Данис Шакиров, в Афганистане проживает 3 миллиона татар, в Пакистане – 2, Иране – 1. Впрочем, эти данные к нашему материалу не относятся, поскольку мы разбираем всероссийскую перепись, а не международную.

Еще один волнующий итог выходил из данных – 16,6 миллионов человек по всей стране не указали свою национальность. Это в три раза больше, чем в 2010 году. Почему же образовался такой пробел?

Мертвые души

Методика подсчёта людей в России поменялась – например, оцифровался процесс. В 2021 году многие проходили опрос в Госуслугах. Но традиционный подсчет «ножками» застала наша читательница – Алия, одна из бывших студенток БашГУ. При переписи 2021 года учащиеся подключались к этому делу, чтобы подзаработать. Алия говорит, что люди в графе «нация» могли писать «что хотели».

– Нам выдавали планшеты, обмундирование и списки адресов с количеством проживающих. Первые пару дней мы еще ходили по адресам, спрашивали у людей, но потом уже перестали. Руководители переписчиков говорили, что нужно уложиться в определенный «план» – поменьше одиночек, больше семей в квартирах. Национальный состав лучше делать разнообразный. Под конец, когда поняли, что в необходимую цифру не укладываемся, начали активнее прописывать людей даже там, где дома нежилые уже много лет. Так переписали всех, – рассказывает девушка. 

Мне приходилось участвовать в переписи. Скажу, что раньше взять и так просто что-то заполнить криво было, наверно, возможно, но самим переписчикам это вовсе не надо. Но сегодня я не особо доверяю цифрам даже последней переписи. Как не могу доверять недемократической процедуре. Демократия – это процедура. Как был утрачен интерес к переписи, так и перестали заботить выборы с введением электронного голосования. Национально озабоченным в Казани и Уфе надо бы призадуматься, а стоило ли ругаться? Спорить за тысячи людей в переписной графе? Эти люди вообще ничего не хотят об этом знать и живут своими заботами. Между собой они родственники и соседи. А между тем мы теряем сотни тысяч себя.

Как рассказывает Алия, поначалу такой подход к национальному вопросу ее удивил, но потом она поняла, что сейчас по-другому быть не может. А вопрос о национальности считает закономерным в рамках политики нашей страны, но уже неактуальным.

– Чем ближе ты к провинции, тем чаще спрашивают «откуда ты» или «кто твой отец». В университете у нас были и башкиры, и русские, и татары, и иностранцы. Но, если честно, было абсолютно все равно, кто человек по нации. В современных реалиях это уже роли не играет, какие-то предрассудки. Опыт показывает, что поступки не привязываются к народу, все зависит от человека. Разве привязывать действия к нации не считается национализмом? – спрашивает Алия.

Среди опрашиваемых людей не все называли свою национальность или просто не могли точно ее определить – например, если папа русский, а мама – татарка. А если родители были в разводе, писали нацию, «какую хотели».

– Во время минувшей переписи пересеклись интересы самих респондентов, тех кто подсчитывал ответы, и тех, кто результаты подсчетов использовал в собственных политических целях. На уменьшение численности татар в итоговых документах переписи оказали влияние и особые «ковидные условия» проведения переписи. Именно это дало повод татарстанским авторам сомневаться в объективности подсчетов. Для Татарстана результаты переписи стали большой неожиданностью.

Как отмечает Овчинников, в последующие годы можно было наблюдать организованную «мобилизацию этничности». Например, историки с ещё большим усердием взялись за доказательство золотоордынских истоков татарского этноса. Написанные работы стали хрестоматийными в плане мифологизации, а иногда и прямой фальсификации истории. Усилились «войны памяти», примером чему стала полемика вокруг золотоордынских чишминских мавзолеев в Башкортостане.

– Можно предположить, что прилагаемые мега-усилия не пропадут даром. К следующей переписи маятник качнется в обратную сторону, и количество людей, считающих себя татарами, увеличится, что, согласно новейшим этнологическим теориям, будет абсолютно нормальным явлением, – говорит Овчинников.

Наша редакция обратилась с вопросами к ученому-социологию Равилю Насибуллину, чтобы попытаться понять, почему за 10-летие так сильно просело количество татар на бумаге. Он подтверждает слова нашей читательницы – вопрос нации и языка перестает быть важным.

– Вот именно. «Количество татар на бумаге» – очень метко подмечено. Цифры на бумаге можно нарисовать разными способами. Проблема многогранная, глубоко уходящая вглубь своими корнями. Вопрос нации и языка не может перестать быть важным, пока есть носитель. Его невозможно закрыть арифметикой, он – вопрос человекообразующий. Грубо говоря, пулю не волнует национальность. Это – позиция обывателя, которого мы поставили перед выбором. Люди видят, что эти разговоры ведутся по большей части в интересах господствующих кланов. С одной стороны, чтобы прикрыть свою несостоятельность в управлении, в решении острых проблем жизнеобеспечения людей, с другой – отвлечь людей от реальных проблем организации жизни, чтобы каждый был занят именно выяснением своей принадлежности к этносу, – говорит он.

Он акцентирует внимание на то, что необходимо уделять особое внимание организации жизни людей. Например, по данным Башстата республика занимает 1 место среди регионов по числу уезжающих на заработки. Если в республике запрашиваемых условий для жизни нет, нужно ехать туда, где есть. Сфера труда не только остается в разобранном виде. Теперь это напрямую ведет к разложению семейных отношений. Вахта на работу превращается в вахту в семью, независимо от национальности.

– Эти люди создают валовый внутренний продукт в других субъектах. Отсюда обострение чувствительности на эти проблемы. Всяких полно среди русских, башкир и татар. Было время – башкир было меньше, а татар и русских – больше. Башкир в республике теперь стало больше татар. Стал ли уровень жизни башкир на столько же выше? Организуйте жизнь так, чтобы здесь люди работали, а не на стороне, – говорит он.

Интересно, что сам Татарстан не очень жалует вахтовый метод – например, в 2022 году в такой работе были заинтересованы 4,5% людей, а 2023 – 4%. Такие данные приводит HeadHunter.

Компактные регионы

Как тогда выходит, что у народов, которые живут более плотно и «компактно» в своих регионах (чеченцы и якуты), результаты лучше, чем у тех, что рассеян по стране (татары)?

Парадоксально, но образование стало катализатором ассимиляции малых народов. Как отмечает наш постоянный эксперт-экономист Рустем Шайахметов, первопричиной является утрата знания родного языка молодым поколением. Связано это с тем, что в любой стране знание государственного языка – базовое требование к своим гражданам. На нем ведется делопроизводство, успешная карьера предполагает хорошее знание государственного языка, а знание языка национального меньшинства не является обязательным.  

– Основное обучение детей идёт на государственном языке, а родной язык для детей других национальностей осуществляется в лучшем случае на факультативной основе. А так как родители желают, чтобы их дети были успешными, а образование основа для самореализации, то внимание акцентируется на изучении предметов важных для их детей в дальнейшей жизни. И их преподавание идёт в большинстве случаев не на языках меньшинств. При этом, часто бывает, что необходимо сделать выбор, изучать математику, физику, информатику, или родной язык. Потому что большинство детей при нынешних нагрузках не справляются еще и с изучением родного языка, культуры, истории, – говорит он.

Татарстан, приблизившись к Москве и Санкт-Петербургу, смог избавить себя от метаний, но в какой-то степени лишил себя «энергии». Люди получили доступ к ресурсам, обрели больше возможностей и, как им кажется, единомышленников – остальное шло на второй план. Потому что, как мы видим, татар становится меньше, люди перестают ассоциировать себя с народом, что был до них. Толпе неважно, кто ты, ведь она идет единым строем, и обращать на такие моменты не то что не хочется, но и временами опасно.

Именно поэтому люди, выросшие в Татарстане, уже, грубо говоря, хорошо пожили. Дальше они разъезжаются в места, где будет еще лучше. Люди из соседних регионов же едут в Татарстан для лучшей жизни, однако, поняв, что такая гонка им не нужна, возвращаются обратно. Более точно об этом мы рассказывали в материале ниже, где рассуждали над оттоком врачей из республики.

«Я истощена»: из Татарстана начали уезжать врачи. Что случилось?

Вот потому Насибуллин говорит, что среди татар за 10-летие изменилось отношение к национальности.

– Всё большему числу людей национально-языковые вопросы перестают быть жизненно важными. Люди видят, что эти разговоры ведутся в большей части в интересах господствующих кланов. Они, с одной стороны, стараются прикрыть свою несостоятельность в управлении, в решении острых проблем жизнеобеспечения людей. С другой, стараются отвлечь людей от реальных проблем организации жизни, чтобы они занимались выяснением именно этнических проблем, – рассуждает эксперт.

Что делать?

Идея не нова, и даже может походить на популизм. Вместо того чтобы бесконечно спорить о цифрах, в достоверности которых нельзя быть уверенным, обществу необходимо обращать внимание на более важные критерии – рождаемость, смертность, продолжительность жизни, образование, профессиональные структуры, производительность труда, валовый внутренний продукт.

Так люди будут оставаться в регионах и пребывать в контексте происходящего в нем. Как только человек уезжает в другое место, начинается ассимиляция, и он перестраивает свое мышление и образ жизни под новое. И не все могут одновременно адаптироваться и поддерживать связь с домом.

– Чтобы татары сохранялись как нация, необходимо, чтобы республиканские органы власти в делопроизводстве использовали только татарский язык, могли свободно общаться с гражданами на татарском языке, стимулировали общение на татарском языке с бизнесом. В противном случае численность татар будет сокращаться, так как общение на родном языке будет только на бытовом уровне, а во многих татарских семьях уже сейчас общаются только на русском. И поэтому значительная часть молодого поколения начинает себя идентифицировать как русских с татарскими корнями, а в последующих поколениях татарский народ растворится в русском, – отмечает Шайахметов.

Проблема Татарстана в том, что он, проделав труд по совершенствованию республики, переориентировался на Москву. Башкортостан же находится в полной зависимости от центра, он на седьмом месте по сумме дотаций от центра. Однако, как бы снова ни было парадоксально, он находит преимущества и свободу в этом ограничении. Семейные узы особенно сильны на востоке, люди чаще ездят на отдых в регионе. Башкортостан давно мог бы выйти в топ регионов, потому что у него есть все для этого – нормальный климат, экономически важные для развития страны предприятия. Одна из ключевых проблем – стремительно иссякающий человеческий ресурс.

Поэтому споры о том, «кого кем записали», могут длиться вечно. Но, возможно, настоящая трагедия не в спорных цифрах переписи, а в том, что за этими спорами мы забываем задавать простые человеческие вопросы о том, как сделать жизнь людей, всех народов России, лучше, здоровее и достойнее здесь и сейчас. А это куда более сложная «перепись», которую предстоит пройти всем нам.