«Унесенные призраками» или постапокалипсис? Репортаж из уфимских трамваев, превратившихся в консервные банки

В Уфе есть две не связанные друг с другом трамвайные линии. Одна проходит по Черниковке, вторая – с проспекта Октября до Центра и по Зеленой Роще. Поэтому само утверждение, что в Уфе есть трамвай – в принципе довольно спорное. Эксперт по транспорту Олег Арефьев говорил, что чинить сеть поздно, нужно по факту заново ее создавать. А экономист Рустем Шайахметов показал возможный вариант.

Пока власти не решают вопрос с электротранспортом, журналисты сами все осмотрели и прокатились в «консервных банках», узнали у водителей, где ходят новые трамваи, как по нечищеному снегу волочатся их двигатели и многое другое.

Искали трамвай по всему микрорайону

10 утра, температура воздуха -30°С, мы у трамвайного кольца в Черниковке. Вокруг – никого. Остановка «Ул. Интернациональная» не обозначена – только сугробы кое-где затоптаны. По расписанию трамвай должен прийти через 10 минут, хотя вскоре мы поймем, что этим расписанием подтереться можно. Иной раз в день тут по три вагончика ходят на линии, какое там расписание?

Примерно в это же время у больницы № 13 столкнулись автобус и трамвай – это через две остановки от нас. По данным ГИБДД, четыре человека пострадали: два подростка 16 лет, мужчина 26 лет и 71-летний дедушка. Из-за этого движение застопорилось, трамваи послали в обратную сторону. Но мы об этом узнали только потому, что зашли в хозяйственный корпус, где сидели сотрудники трамвая.

Выбитое окно, мигалки. Мы ждали транспорт на противоположной от аварии остановке. Уже через 10 минут стоять на холоде стало совсем тяжело. Ноги замерзли, покрасневшие пальцы перестали слушаться, телефон начал глючить – зарядка таяла на глазах, а трамвай все не появлялся. Единственная женщина, которая стояла вместе с нами, пошла пешком.

– Мне ехать всего четыре остановки – до Максима Горького. Но ждать 20 минут – это очень долго. За это время можно было дойти пешком до дома, – сказала она.

Ближайший трамвай мы обнаружили только у больницы № 17. Правда, направлялся он в ту же сторону, откуда приехали мы. Но я уже настолько замерзла, что мне было все равно. Лишь бы не оставаться больше на улице.

В трамвае бы снимать постапокалипсис

Внутри вагона очень холодно. Все стекла – обледенелые, кое-где замотаны скотчем, видны просветы в потрескавшихся дверях, а сами они от тряски ходят ходуном. Я грела руки о печку сбоку кресла.

Трамвай плелся по заснеженной улице, грохоча, как сотни консервных банок с камнями внутри. Казалось, еще немного – и эта железяка развалится. Крышка с надписью «Выход» болталась из стороны в сторону.

Вагон выглядел жутко. Уже прогнивший пол, на стенах трескается синяя краска – кто, вообще, красит салон? Внутри сидели в основном женщины лет 50. Как мне рассказала кондуктор, они по 8-му маршруту ездят обычно на Колхозный рынок или ТСК Северный. «Впрочем, теперь рынки уже не так популярны. Поэтому и людей на маршруте стало меньше», – добавила она.

Больше всего это место напомнило мне «Унесенных призраками», но словно в постапокалипсисе. Оторванные от мира души путешествуют в оторванные от мира долины. Только всё еще и грохочет. Плюс, если бы здесь снимали зомби-фильм, даже декорации не понадобились бы: поезд и так насквозь пропитался ржавчиной, а объявления – «голосуй за Путина» и «иди на СВО» – словно были не из этой эпохи и не для этих людей. Впрочем, мужчины 8-м маршрутом тоже пользуются. С утра все едут в промзону: УМПО, хлебзавод, мясокомбинат.

«Я не так часто езжу на трамвае. Просто до дома недалеко…»; «В магазине была. А так, редко – не дождешься ведь его…»; «Можно было на автобусе, который не совсем по пути, или на трамвае, который прямо до дома везет. Но вот выбираешь трамвай, и вовсе придется пешком идти – не приедет», – рассказывали нам случайные попутчики.

На Космонавтов пассажиров внезапно высадили. Люди возмущались, что их не предупреждали об этом. Но нет. Предупреждали. 

«Так и напишите: «Пенсионеры – за старые трамваи!»

Трамвайная остановка на Госцирке оказалась более многолюдной. Сюда уже чаще, чем в Черниковке, подходили студенты и взрослые люди. Правда, вся остановка заросла слоями снега, а в мусорку, одетую в снежную шапку, были нервно воткнуты десятки бычков от сигарет. И непонятно одно: зачем кому-то когда-то надо было отрывать трамвайную сеть Черниковки от всего города. Чего они добились?

– Мне нравятся трамваи, – звонко сказал молодой парень на остановке у Госцирка. – Кажется, будто на поезде едешь. И прямо до моего дома маршрут. Если бы еще чаще ходили трамваи, было бы классно. А то минут 15 ждать минимум. И было бы неплохо, если бы печки зимой работали лучше. А так, меня все устраивает.

– У меня самый любимый транспорт зимой – трамвай, – рассказал мне пожилой мужчина. – Хоть старый он, хоть новый. Все говорят: «Старые, старые», а они мне нравятся из-за теплоты. Здесь сидения подогреваются. Так и напишите: «Пенсионеры – за старые трамваи!» Но было бы неплохо расписание иметь. А то стоишь на железнодорожном вокзале и не знаешь, приедет ли вообще трамвай. Ходит, не ходит – непонятно. А так, люди будут знать. Но, вообще, нечего жаловаться. Нам, пенсионерам, некуда спешить.

Время шло. Тот молодой человек, которому нравятся трамваи, не выдержал и убежал по делам. По рельсам вальяжно прошли двое мужчин, потом проехал велосипед. И, наконец, показался трамвай. Дорога с Госцирка до центра была не такой ужасной, как в Черниковке. Снег здесь более или менее чистили.

– Основные проблемы возникают после метелей, – рассказал мне водитель. – И вот, взгляните, какие остановки нечищенные. Ладно, молодые еще могут выскочить, а как пожилым по сугробам прыгать-то? Ждать надо – пока выйдут, когда зайдут. Еще лет пять назад такого не было. Набрать скорость не можем, потому что у колес с рельсами нет контакта, по снегу не можем тормозить, трамвай буксует. В буран у нас застревали трамваи, и вытаскивали их аварийкой то там, то сям. Тяжелое у нас положение из-за снега. Но хотя бы меня сегодня на 5 маршрут поставили, а не в Зеленку, там вообще со снегом плохо.

Трамвай слегка потрясывало, вмятая дверь бренчала и открывалась со скрипом. А людей становилось все больше. Уже обед, пассажиры заняли все места. Вроде обычные люди. Но некоторых я запомнила. Впереди сидела пожилая модница в старой шубе и с намазанными губами. Со средних дверей вошел дед в обветшалой одежде, в руках он держал несколько наполненных сумок из ткани и пакет. Путь от Госцирка до Пушкина мы преодолели где-то за 55 минут. На автобусе это бы заняло около 30 минут. 

Зеленка – дорога смерти

Самая страшная для меня остановка была на Центральном рынке. Вагон просто тормозит посреди улицы, и ты идешь к нему через кишащую машинами дорогу. А останавливается он не сразу – и тебе приходится бежать вслед за ним. Параллельно в пяти сантиметрах мчатся машины, и слева едет сам трамвай. Жуткое ощущение – словно ты идешь между двух движущихся железнодорожных составов.

Трамвайные пути в Зеленке – самые ужасные. Вагон сильно трясло, а при торможении я просто летела вперед. Снег тугой шапкой обтягивал пространство вокруг рельсов. Я слышала, как что-то железное скрежещет по нему. Вагон двигался тяжело.

– Видите следы на снегу? – говорила мне водительница, а сама прыгала от встряски. – Это от двигателя остается, который по дороге волочится. По правилам, нарост снега должен быть не больше 10 см, потому что дальше уже двигатель идет, но последние лет 5 очень плохо убирают снег. Вот этот слой – его уже и не срезать, там лед. У нас, конечно, четыре двигателя, но они все равно не могут такой лед скрести. Сейчас снегопады – основная причина поломки трамваев. Летом-то хорошо работать.

Перед недостроенной соборной мечетью «Ар-Рахим» ехать стало еще труднее – словно кто-то на своих руках тянул железную рухлядь по ледяному снегу. Далее пошли частные домовладения по улице Сун-Ят-Сена. Естественно, в них дороги тоже никто должным образом не чистил. По трамвайным рельсам ездят автомобили, кругом страшная колея.

– Все старое и прогнило, – говорила водительница. – Рельсы – 90% износа. Лет 30 точно уже ничего не меняется. Если бы периодически что-то делали по чуть-чуть, а так – уже все строить заново пора.

Я спросила у собеседницы, есть ли у нас новые трамваи. Например, недавно говорили о вагончиках с рисунками.

– Нет. Было штук пять 623-х, но и им по 10 лет, – ответила она. – А вообще, срок службы трамвая, на котором мы сейчас едем – 18 лет. А они эксплуатируются уже лет 35. Они свои ресурсы давно прошли. Те, о которых вы спрашивали, с рекламой – это тоже старые. Просто их разукрасили. Сейчас, наверное, на ремонте стоят, потому что я их не видела. Вообще, у нас на линию должны были 32 трамвая выйти сегодня, а в итоге работают только 15. Половина неисправные стоят. Из-за двигателей, в основном. 

Фото: Рустем Гайсин

Ближе к Иремелю движение становилось хуже. Трамвайная дорога переставала быть только трамвайной. То и дело по ней проезжали машины. У меня волосы дыбом встают, когда представляю, что там происходит в час пик, когда куча авто стоит в пробке. Бибикают, не дают проехать. А если еще и снегопад… «На Иремеле часто аварии», – подтвердил мне один пассажир.

– Раньше в Советском Союзе было лучше, – сказала водитель. – Подвижной состав был новее. Они же не обновляются столько лет. Сейчас каждый сам для себя, под себя гребет. Зависит, конечно, и от руководства. Если хозяин хороший, он не будет сидеть в кабинете. У нас раньше, вон, была даже своя газета. Корреспондент все ходил по линии, спрашивал, брал интервью, снимал. Уж лет 15 как его нет. Я не знаю даже, будут ли трамваи теперь ходить. Просто такая обстановка. Запущено все. Никому дела нет.

«Людям больше нравится электротранспорт»

Излишне мусолить тему, как всё ужасно, я не буду. Скажу только: хотя трамвай в Уфе заброшен, перспективы есть, и, думаю, если действительно развивать трамвай, он будет довольно популярен. Людям, в принципе, как будто бы больше нравится электротранспорт, чем автобусы. Однако пока что мыслью «если развивать, то будет развито», я заканчиваю практически каждую свою статью.