Справка. Фаиль Алчинов (он сам предпочитает башкирский вариант написания своей фамилии – Алсынов) родился в селе Юлдыбаево Зилаирского района Башкирии. Женат, трое детей. Образование высшее, окончил исторический факультет БашГУ. Известен как башкирский активист. Кроме общественной деятельности, занимается спортом, любит играть в шахматы, в том числе с дочкой. Читает башкирские книги. Любимый фильм – «Храброе сердце». Занимается строительством. С 2007 года состоял в башкирской общественной организации «Кук буре». В 2014 году после распада «Кук буре» возглавил новую созданную организацию БОО «Башкорт», которая в мае 2020 года была признана экстремистской. В момент противостояния народа и силовиков на горе Фаиль Алчинов не попал ни в один кадр фотографов, так как был задержан одним из первых. А когда его выпустили на свободу, его встречали десятки поддерживающих – подарили коня, которого назвали «Куштау» и национальный костюм в стиле «Салават Юлаев». 15 августа на Куштау Алчинов был арестован на 10 суток – за неповиновение сотрудникам полиции. На момент написания статьи он снова был задержан полицией. Мы поговорили с ним незадолго до последнего задержания.Палаточный лагерь Фаиль Алчинов вспоминает события противостояния на Куштау с того дня, когда ему позвонили и сообщили о рубке деревьев на горе. Это было 3 августа, когда по заданию БСК на шихан Куштау поднялась техника местного Макаровского лесхоза. Местные жители забили тревогу. В тот момент и началась активная фаза противостояния. Алчинов находился в Стерлитамаке, поэтому быстро смог оказаться в эпицентре событий. Далее рассказывает он сам. – Это было в начале августа. Когда нам позвонили жители Урняка, мы быстро собрались и подъехали на гору с ребятами, с которыми мы вместе состояли в «Башкорт». Сейчас я больше не могу говорить от имени этой организации, потому что ее признали экстремистской. Так вот, мы прибыли на гору и увидели тракторы и работников лесничеств. Спросили, есть ли разрешение на вырубку. Они нам ничего не показали. Я думаю, потому что разрешения не было. Технику мы развернули и вынудили уйти рабочих с горы. Но мы понимали, что они все равно вернутся, поэтому после их ухода, обсудив, решили поставить палаточный лагерь. Первая палатка была привезена из местной деревни в этот же вечер – дежурить в ней остались четверо жителей Урняка. Мы сами уехали. На следующий день мы приехали на гору – как раз начали подтягиваться активисты из общества по защите Куштау, где состояли в основном местные. Желающих остаться в палаточном лагере становилось все больше с каждым днем. Помощь стекалась со всех районов Башкирии: привозили палатки, теплые вещи, обустроили полевую кухню, добыли даже газовую плиту. Но и БСК не отпускало ситуацию. Они также на следующий день после ухода техники лесхоза с горы отправили на гору охрану. А уже через неделю пришли спортсмены и напали на палаточный лагерь. В ту ночь там находился корреспондент «Новой газеты» Иван Жилин, который написал статью "Шум на шиханах". Фото Ивана ЖилинаНападение на лагерь Нападение титушек (наемных провокаторов – примечание) случилось в ночь с 9 на 10 августа. Я был в этот момент у подножия горы, в деревне – уехал мыться в баню. Мне позвонили, сказали, что едут какие-то спортсмены. Когда я приехал туда, там было несколько машин без номеров. Я подъехал к горе, посмотрел, подсчитал их, тогда мне показалось, что их сотня, развернулся и уехал, чтобы собрать людей – палаточному лагерю нужна была большая подмога. В лагере на тот момент находились 17 человек, и всем им угрожала опасность. Я собрал ребят, 20 человек. Спортсменов было гораздо больше. На вид совсем молодые – по 19-20 лет. Они были в белых повязках и в масках. Настроены агрессивно. Они требовали: «Собирайте свои палатки и уезжайте отсюда». Постепенно их становилось все больше и больше. Наверное, в общей сложности около 300, потом подошли человек 70 ЧОПовцев. Подъехала техника, 15 единиц – КаМаЗы, трактора. Они хотели прорваться на гору, но мы встали на пути. Наши парни звонили в полицию. Сотрудники, конечно, приехали. Но наши просьбы помочь прекратить провокацию «молодых людей», игнорировались. Пока мы были в меньшинстве, нас били «титушки», всячески оскорбляли и подстрекали, но мы не поддавались. Из-за того, что мы, помимо звонков в полицию, кинули клич о помощи в соцсети, к горе начали подъезжать люди из Бурзяна, Зилаира, Баймака. Как раз к тому моменту прошло три часа. Когда нас стало больше – спортсмены отступили.15 августа – День поражения Самое жесткое противостояние было в субботу, 15 августа. Мы заранее запланировали субботник – подали объявления в соцсетях. Но потом узнали, что БСК проводит то ли флешмоб, то ли митинг в этот день. Естественно, мы обсудили этот вопрос и решили не конфликтовать, поэтому перенесли субботник на 16 число, чтобы не было никаких провокаций. Но 15 августа они не просто провели флешмоб, а приехали с колючей проволокой, техникой. С ними пришла охрана, спортсмены и ОМОН, который им помогал. Поэтому им в этот день удалось пройти все баррикады и завести технику через лагерь на гору. Была попытка спровоцировать меня. Когда в то утро глава Ишимбайского района громил лагерь, с другой стороны я увидел человека, похожего на Кильсенбаева (заместитель руководителя Администрации Главы РБ по внутренней политике – примечание). Ко мне подбежал парень лет 20-22, а «Кильсенбаев» снимал это на телефон. Парень провоцировал меня, прямо говорил: «Ударь меня, ударь». Я спросил: «Урал Тагирович, это твой провокатор?» Меня толкнули и уехали. Повреждений я не получил, зафиксировать на телефон не успел, так как он в машине остался. Когда техника подошла к лагерю, меня сразу задержали. Мне кажется, у них был ориентир «Поймать Алчинова сразу». Меня искали. Ребята отбили меня два раза, а в третий раз не смогли. Несколько человек вместе со мной посадили в автозак и увезли. Фото из телеграмм канала Куштау-онлайнНекоторые вопросы – Были ли нарушения во время вашего задержания? – Масса. Нас сначала привезли в стерлитамакский СИЗО, хотя Куштау находится в Ишимбайском районе, а потом уже распределяли – кого в Салават, кого в Ишимбай, кого в Толбазы. Протокол задержания был составлен в Стерлитамаке участковым города Ишимбай. В нем написали, будто он составлен в Ишимбае. Написали, что место задержания – деревня Урняк, что не соответствовало действительности, так как задержали меня на горе. Более 48 часов меня держали без объяснений и без суда. Задержание произошло в 11 утра, а покормили нас только в 12 ночи, когда отвезли в Салават. До этого в изоляторе Стерлитамака ничего не давали: ни есть, ни пить. Знакомые просто подбросили в окна передачу, потому что так отдать пакет нам не разрешили. Потом ночью меня отвезли в Салават. Двое суток я был в Салавате – без суда и следствия. После этого меня увезли в Ишимбай, где я был еще сутки. На четвёртый день у меня состоялся суд и мне вынесли приговор – 10 суток ареста. К нам в камеру заходил Олег Галин из ОНФ, но общаться с ним я не захотел. readmore1 – Спустя 10 дней вы вышли на свободу. Почему вас встретили как героя? Все помнят это фото в национальном костюме и на коне. – Мне немного неудобно говорить об этом. Друзья сказали, что давно хотели что-то подарить, что я это заслужил. Мне подарили национальный костюм и коня (коня назвали «Куштау»). Конечно, мне было приятно, что друзья так встретили, но я не привык к такому… – Скажите, а как вы зарабатываете на жизнь? – Я занимаюсь стройкой – заборы, фундаменты. То есть шабашки, не сказать, что это постоянная работа. Официально устроиться я не смог – зарплаты низкие, 15 тысяч для семьи – мало. – Как супруга и родители относятся к вашей деятельности? – Родители первое время переживали, потом поняли, что уговаривать меня бесполезно. Я начал заниматься общественной работой в 2008 году, участвовал в разных организациях, пока не был создан «Башкорт». Конечно, мне хочется быть больше с детьми, но не всегда получается. Когда я женился, сразу предупредил, что занимаюсь общественной деятельностью и это дело не брошу. Тем более после моих выступлений, моих призывов, у меня нет пути назад. Я много говорил и обещал – и теперь должен помогать республике, своему народу. Фото с личной страницы Facebook У меня нет мыслей заниматься политикой, и мне не нужны деньги. Моя цель – реально помогать своему народу. Хочу, чтобы мои дети жили на своей земле, говорили на своем языке. Отдать Куштау, земли, природные богатства – такое не укладывается в голове. Раньше мы защищали права и интересы только башкирского народа, поднимали вопрос федерализма, договорных отношений региона с центром, так как видели, что предприятия не находятся в собственности республики. После Куштау, я думаю, все поменяется. Куштау нам показал, что сила наша в единстве всех – башкир, татар, чувашей, русских… Куштау – это не национальный вопрос. – То есть слова о националистах на горе не соответствуют действительности? А не было ли преобладания башкир в протесте? – Преобладания башкир не было. Мне было очень приятно, что и русские, и чуваши, и башкиры, и татары – все жили в лагере, как одна семья. Там были люди из Челябинской области, Питера. Было приятное ощущение – приходишь, а там все свои. Теплая атмосфера – это вдохновляло. Мы знали, что будут провокации на национальной почве. Когда нас называли ваххабитами, мы не реагировали – знали, что это провокация. Мы были готовы к этому. Как только пришла новая команда, состоялась встреча с Бадрановым, нас попросили не поднимать вопрос о Куштау. Когда мы отказались, начались преследования, суды, нашу организацию «Башкорт» признали экстремистской. После этого и стали говорить, что Куштау защищают экстремисты, чтобы нас опорочить. Я думаю, это был такой хитрый ход. Но я также верю, что народ все видит.
