Мой старший брат Сашка вернулся с Афганистана после службы – тогда я с ним и познакомилась. Он был сыном отца от первого брака, поэтому мы не виделись ранее. И вот после Афганистана, где он отслужил «срочку», приехал жить сразу к нам. И вот каким я его запомнила – весельчак, остроумен… псих. Ну, и конечно, он много пил. Практически никогда не видела его дома трезвым, либо его приносили пьяным, либо он пропадал на несколько дней, и мы слышали о том, что он где-то с кем-то подрался. Либо он отходил, был несколько дней бодрым – но потом снова пропадал. Про войну Сашка не говорил, поэтому казалось, что он там и не был вовсе, и она никак на него не повлияла. Просто по жизни он был такой балагур и пьяница. Но ПТСР (посттравматическое расстройство), конечно, было, брат страдал им после возвращения. Однажды отец подошел к нему, лежащему прямо на ковре: «Саша, ты спишь?» И тут произошло непредвиденное. Саша мгновенно вскочил на ноги и с размаху ударил его по животу каким-то бойцовским ударом. Тот аж согнулся. Саша, конечно, извинился, сказал, что не надо его так пугать, он подумал, что отец – душман*. *Душманами называли моджахедов в Афганистане во время советско-афганской войны Галлюцинации, кошмары, ПТСР: эксперт – о том, что случается с психикой после войн, СВО и эмоциональных травм Отец, правда, пытался его вразумить. Беседы я слышала его: возьмись за голову; устройся на работу; лечись – ничего не давало результат. Сашка связывался с разными компаниями, причем быстро находил где и с кем выпить. А еще он собирался жениться, то на одной продавщице, то на другой. Однажды за ним пришли «бандиты». Мне было 8 лет, я открыла дверь – а там стоят рослые амбалы и говорят мне: «Когда придет Сашка, передайте ему, что мы его найдем и уроем». Я передала все родителям, они испугались и сказали не открывать никому двери. А отец сам «порешал» все вопросы с долгами моего «афганского брата». И вот, отец уехал в Челябинск, чтобы развивать там точку, с ним поехал Сашка. Вот там и случилось непоправимое. Брат связался с местной бандой – в их посиделке что-то случилось, все передрались… и убили Сашку. Самое ужасное – его закатали в бетон. Но тогда полиция быстро нашла тело, однако убийц не отыскали до сих пор. Отец, спохватившись, долго искал его по городу. И когда дело дошло до тела – оказалось, через милицию его похоронили как безродного – в братской могиле для бомжей. По просьбе отца тело эксгумировали. Сашку похоронили в его родном городе – под флагом, как «афганца». Детей после себя он не оставил. Моя мама оплакивала неродного сына: «Умер таким молодым! Почему так? Почему мои дети должны это переживать!» Его мама плакала, обвиняя мою мать: «Ты виновата, ты не досмотрела, ты как женщина несешь ответственность за детей! А он, ему было 20 лет, еще ребенок!» Я закрылась одеялом и просто сидела под ним в страхе и слушала это всё. На тот момент – это была первая смерть в моей жизни, и сейчас я ее совсем не помню. Но тогда тот ужас, который меня объял, был вселенского масштаба. Отец запил после этого случая, уже никогда он не смог принять эту смерть и пережить ее. Даже в старости он как-то проговорился: «Боль никак не затянулась, она все такая же огромная».
