Облысевшие горы, позеленевшие реки, кислотные дожди и стремительно растущие черные холмы из шлама − таким видят будущее Крыктытау те, кто выступает против добычи меди у хребта в Абзелиловском районе Башкирии. В пику им в соцсетях, чатах и подконтрольных СМИ рекламируется позитивный пример ГОКов в Челябинской области, а местным жителям сулят процветание и финансовое благополучие. Но есть нюансы, о которых «забывают» упомянуть. Хабиров обещал референдум Залежи меди у Крыктытау в Абзелиловском районе подтвердили еще в советские времена, поиски вели в 1967-1970 годах, паспорт Салаватского месторождения составили в 1985-м. В начале 2019 года Департамент по недропользованию по ПФО провел аукцион, в результате которого право на разведку и добычу приобрела Александринская горно-рудная компания (АО «АГК», принадлежит Русской медной компании). Лицензия была выдана на 25 лет, до 2044-го. По условиям лицензии АГК должна была начать геологоразведку в течение девяти месяцев, но приступила к работам только летом 2020 года. Компания тут же столкнулась с протестом местных жителей. События, напомним, разворачивались на фоне противостояния за Куштау. Защитники шихана тогда победили и добились для него статуса особо охраняемой природной территории (ООПТ). Того же требовали активисты и для хребта Крыктытау. В конце августа 2020-го АГК вывела технику с Салаватского месторождения. Просил об этом сам глава Абзелиловского района Ильдар Нафиков − «в связи с повышенным беспокойством населения и реальной угрозой провокаций со стороны некоторых горячих голов». Несмотря на приостановку работ, протестные акции продолжились и в следующем году. В октябре 2021-го Радий Хабиров даже пообещал провести референдум, чтобы «народ спросить». Никакого референдума, конечно, так и не случилось. Нафиков, кстати, после возобновления конфликта вокруг хребта Крыктытау в апреле этого года подал в отставку досрочно. Окрестности Бурангулово / Фото: читатель ПруфыСлово РМК − тоже не закон После вывода техники в 2020-м появились сообщения о вероятном лишении АГК прав на Салаватское месторождение. Якобы такую возможность рассматривали из-за несоблюдения условий: компания ведь нарушила сроки начала работ. Однако, как писали тогда «Ведомости», при аннулировании лицензии Минприроды должно было бы вернуть АГК ее стоимость, а это почти 60 млн рублей. В самой компании ситуацию тогда прокомментировали таким образом, будто от планов на Салаватское месторождение меди отказались вовсе: − Причины нашего отказа от дальнейшей разработки лицензионного участка носят сугубо прозаический характер: технический и экономический <...> Как бы то ни было, озвученное решение окончательное. Техническую часть объясняли строгой последовательностью действий: по итогам геологоразведки разрабатывают проект ГОКа, документация согласовывается на публичных слушаниях и проходит экологическую экспертизу, после чего оформляются разрешения на строительство. Но разведка остановлена, а значит, и весь дальнейший процесс невозможен. Экономическую непривлекательность в РМК обосновывали, помимо прочего, результатами исследования извлеченных пород − якобы потенциал месторождения не внушает им оптимизма. − Богатые руды содержат свыше 2% меди, рядовые – 1–2%, бедные – менее 1% <...> Руды [медно-порфировые] комплексные, содержание меди в них колеблется от 0,4 до 1,2%, среднее 0,6–0,7%, — пишут составители Большой российской энциклопедии (2004 - 2017 г.г.) в статье «Медные руды». Запасы Салаватского медно-порфирового месторождения предварительно оцениваются в 993 тысячи тонн меди, для добычи которой необходимо извлечь 208,7 миллиона тонн руды. То есть металла в земле меньше средних значений, всего около 0,48%.Люди против РМК И все-таки РМК вернулась к брошенному пять лет назад карьеру. И готова вкладываться в дальнейшую разведку недр и разработку проекта. Проект, конечно, выставят на общественные обсуждения, но уже озвучена примерная сумма, которую РМК намерена потратить на строительство ГОКа — 50 миллиардов рублей. − Скудный водный запас Абзелиловского района не позволит обеспечивать мощностью целое производство такого масштаба, − указал в опубликованном в начале апреля открытом обращении к Хабирову эко-активист Урал Байбулатов. Возражения у населения те же, что и в 2020 году. − Работы на месторождении приведут к отравлению воздуха, почвы и подземных вод. Имеющиеся водохранилища станут непригодными, − уверены авторы петиции, опубликованной на портале ГолосРБ 24 апреля. Но беспокоит общественников не только экология. − Природа никому не прощает покушения на Заповедные места… Есть на хребте Крыктытау несколько зарегистрированных точечных ООПТ (на Крыктытау несколько памятников природы. − прим. ред.), а есть еще народный Эпос, культура, история, где этот горный хребет воспет, также есть сакральное отношение местного населения, привыкшего к его великолепным видам на горизонте, есть Народная известность у Крыктытау, − напомнил в комментариях под обращением Байбулатова руководитель Стерлитамакского отделения Всероссийского общества охраны природы Дмитрий Петров. Galery«Запугали страшилками» Опровержения негативного влияния добычи меди на экологию появились в Сети еще до подтверждения факта возобновления работ. Эти заявления лишь подкрепили уверенность активистов в том, что возвращение АГК на Салаватское месторождение − отнюдь не слухи. − Озабоченная экологическая общественность приводит аргументы, которые не выдерживают критики <…> Просто передергивание фактов, путаница в выступлении вот этой общественности <…> Запугали страшилками, что весь Южный Урал превратится в пустыню. Но дело в том, что какая может быть пустыня, когда речь идет о нормальном современном грамотном проекте. Такие проекты реализованы очень успешно в Челябинской области, − заверил руководитель кафедры геологии УУНиТ, кандидат геолого-минералогических наук Владимир Никонов. Геолог также приводит в пример Сибайский карьер рядом с которым расположено озеро Култубан и речки Карагайлы и Худолаз: «Никуда они не исчезли», — комментарий Никонова опубликовала 11 апреля у себя в соцсетях районная газета «Абзелил». На следующий день в аккаунте издания появилось обращение директора ООО «Салаватское» Тагира Бахтигареева, который представился как «сосед и земляк, коренной житель Башкортостана родом из Сибая». Бахтигареев назвал информацию эко-активистов недостоверной и заявил, что обращения к региональным властям − это «попытки перенести вопрос в политическую плоскость». − Если запасы подтвердятся, мы разработаем проект, который соответствует самым строгим экологическим стандартам, использует технологии с запасом прочности на годы, пройдет все этапы госэкспертизы и открытых обсуждений с жителями <...> Обвинения в угрозе рекам безосновательны, мы никак их не коснемся ни при каком раскладе, — объяснил директор ООО «Салаватское». ООО «Салаватское» зарегистрировано в феврале 2019 года в поселке Нагайбакский (Челябинская область) по адресу своего учредителя − АО «АГК». С июня 2024 года собственником ООО «Салаватское» выступает ООО «Современные Управленческие Решения», учрежденное в сентябре 2023-го Игорем Кожуховым, Александром Чернышевым и Романом Гороховым. Последний является также руководителем Коркинской районной федерации бокса и региональной спортивной организации «Чемпион». ООО «Салаватское» с уставным капиталом почти 190 миллионов рублей с момента основания хозяйственной деятельности не ведет, ежегодно показывая нулевую выручку и убыток: 43,5 миллиона в 2020 году, до 5 миллионов в последующие три года и 22 тысячи рублей в 2024 году. Лицензией на геологическое изучение недр, разведку и добычу полезных ископаемых владеет с ноября 2019 года. Хороший пример − плохой пример Помимо экспертов в соцсетях и чатах, созданных активистами для обсуждения путей противодействия планам РМК, с самого начала активно пишут пользователи, агитирующие за разработку Салаватского месторождения. − Салаватское месторождение предположительно медно-порфирные руды, хвосты от которых не образуют вредные соединения. На Салаватском месторождении если там будет обнаружен достаточный объем меди будет ГОК на подобие Томинского. Поэтому как в Карабаше не будет, — пишет Гульназ Муртазина (пунктуация и орфография автора комментария сохранены). В других сообщениях она также упоминает Михеевский ГОК, медь с которого отправляется на переработку в Карабаш. Galery2 Особенность Михеевского и Томинского ГОКа (оба принадлежат АГК) в цикличном использовании воды. Но Салаватский ГОК точно не будет таким же, как Томинский, который работает без хвостохранилищ и отвалов − отработанную руду там отправляют по специальному трубопроводу в борта Коркинского разреза. И воду для производства черпают из этого же разреза. − Водозабор из реки Миасс согласован в объеме в 24,6 млн кубометров в год <...> Тем не менее мы пошли на то, что с июня [2023-го] в два раза уменьшили водозабор из Миасса, переключившись на внутренние источники: Коркинский разрез и пруд-накопитель. Для нас вода − бесценный ресурс. На подпитку нужна только вода, которая испаряется или уходит вместе с медным концентратом, − рассказывала два года назад челябинским журналистам вице-президент РМК по экологической и промышленной безопасности Наталия Гончар. Тот факт, что без отвалов и хвостохранилищ на Салаватском месторождении не обойдется, Тагир Бахтигареев уже подтвердил − на презентации проекта разработки карьера, которая состоялась в конце апреля в селе Бурангулово. А вот относительно источника забора воды никакой уверенной определенности пока нет. В видеокомментарии Бахтигареев уверял, что ближайшие реки останутся нетронутыми, а на презентации проекта он указал на наличие грунтовых, дождевых и талых вод и на возможность собирать этот ресурс со дна карьера. В карьере вода будет скапливаться, очевидно, после проливки бортов, которую АГК применяет для борьбы с пылью. Откуда будут черпать для такой проливки, тоже пока непонятно. Вот и вице-президент РМК Гончар указывала, что циклическое использование воды в процессе переработки неизбежно требует пополнения из внешних источников. Салаватское месторождение находится у самого истока Большого Кизила. Ниже по течению расположены Искаково, Бурангулово, Саиткулово, Утяганово и еще не менее 20 населенных пунктов. Воды Большого Кизила проходят 170 километров до села Кизильского в Челябинской области, где впадают в реку Урал. В пойме Большого Кизила расположен Кизильский водозабор, который является источником водоснабжения и для Сибая. Большой Кизил на 71% питается стоками весеннего половодья и до сезона сильных дождей лишь мельчает. Средний расход воды (то есть объем, который проходит через условное поперечное сечение) около деревни Верхнее Абдряшево, что в 50 километрах от устья, составляет 132 миллиона кубометров в год. Это всего в пять раз больше согласованного для Томинского ГОКа забора из реки Миасс.Человек − царь природы Даже если допустить, что РМК найдет источник миллионов тонн воды, не связанный с Большим Кизилом, остаются вопросы к шламовым холмам и хвостохранилищам. Один из журналистов во время экскурсии по Михайловскому ГОКу заметил запах стирального порошка. Причина в щелочи, которую используют для гашения серной кислоты. Серная кислота необходима для извлечения меди из измельченной руды, обойтись без нее невозможно. Чтобы предотвратить попадание кислоты в почву, нужно очень постараться при обработке шлама щелочными составами. Но и щелочь для почвы в таких количествах отнюдь не удобрение. Защелачивание почвы уничтожает растительный покров. Поверхность грунта превращается в корочку, мешая проникновения кислорода. Кроме того, щелочь препятствует питанию растений микроэлементами в земле. Устраняют такое негативное влияние рекультивацией. Вот и АГК обещает зеленые холмы на месте шламовых гор и озеро − в карьере. Но эти пейзажи − вопрос далекого будущего. Да и людей они ни капли не прельщают, местное население желает видеть ландшафт первозданным, а не рукотворным. Уже на стадии геологоразведки нарушается почвенный покров и начинается фрагментация среды обитания. В последующем карьер и ГОК эти разрушительные процессы масштабируют. А производство потребует еще и строительства дорог и подъездных путей, вырубки растительности и расчистки площадки под хвостохранилища и отвалы. − В 1.7 км от Томинского ГОКа поселок Томинский там все в порядке с экологией,− убеждает Гульназ Муртазина и советует противникам карьера около Крыктытау посетить это местечко под Челябинском. Однако поселка Томинского больше не существует − он попал в санитарную зону ГОКа и потому был полностью расселен и в 2023 году исключен из учетных данных. В районе месторождения Салаватского деревень нет, расселять там некого. А вот построить наверняка придется — надо же где-то жить сотням рабочих горно-добывающего предприятия. Galery3За что протест Сторонники добычи меди уверяют: ГОК и карьер никак не затронут хребет Крыктытау, поскольку месторождение на пять километров западнее его склонов. Да и планируемая площадь разработки (чуть более двух квадратных километров) слишком, по их мнению, мала, чтобы как-то значительно повлиять на местность. Противники же ГОКа требуют оставить в покое землю Салавата для его потомков. − Дело не в том чтобы запретить или выступать против каких-то определенных ООО. Дело в том, что мы еще не достигли таких технологий, чтобы копать и не испортить <...> Самое страшное − у нас нет ответственности. В Сибае дыру прокопали, перевели на баланс города и бросили, даже не залили, − рассуждает один из пользователей чата «Сохраним Крыктытау». Защитники хребта уверены, что Абзелиловский район должен развивать туризм, а не тяжелую промышленность. Ведь именно тут, на озере Яктыкуль, что восточнее хребта Крыктытау и всего в десяти километрах от Салаватского месторождения, находится один из лучших горнолыжных курортов России Банное. − Окрестности озера Яктыкуль являются одним из центров древних цивилизаций на Южном Урале, где было выявлено более 83 памятников археологии, возраст некоторых достигает 300 тысяч лет. Ученые высказывают необходимость создания музея-заповедника в этом районе для сохранения ценных археологических находок, − это написано в Туристическом путеводителе по Республике Башкортостан, составленном при поддержке региональных властей. Осенью 2020 года комиссия Русского географического общества по инициативе своего отделения в Башкирии исследовала Крыктытау и изучала проблемы сохранения ландшафтов хребта, чтобы «рассмотреть вариант создания особо охраняемой природной территории на месте, где планируют строительство карьера и горно-обогатительного комбината». − Территория хребта Крыктытау де-факто располагает уникальным комплексом, соответствующим статусу национального природного парка, позволяющим включить его в Стратегию развития сети ООПТ Российской Федерации до 2030 года, − таков был вывод РГО. Как бы то ни было, выводы экспертов и призывы общественников власти не услышали. К тому же вернулась РМК, которая в 2020 году ушла с месторождения, оставив без рекультивации более 15 очагов разрушения уникального горно-лесного ландшафта и разбитые глубокими рвами лесные дороги − этот факт зафиксировала комиссия РГО. Теперь же директор ООО «Салаватское» и его сторонники настойчиво повторяют, что вопрос строительства ГОКа еще не решен, и если объем запасов не подтвердится, то РМК от разработки откажется. Исхак Фархутдинов, геолог После ситуации с Куштау в сентябре 2020 г. на меня выходили экоактивисты с просьбой выступить против добычи меди в Зауралье, я тогда обозначил свою позицию и не менял ее. Как геолог я не против горнодобычи, но выступаю за разумный и ответственный подход к добыче полезных ископаемых. Она возможна, и тому есть примеры у нас в стране и мире, когда соблюдаются экологические стандарты, проводится рекультивация и создаются условия для развития региона – рабочие места, школы, инфраструктура. При этом любое решение должно опираться на научные данные, прозрачные обсуждения и учет мнения местных жителей. Я понимаю, что проблема с экологией острая – не все компании ответственно подходят к соблюдению требований по добыче и рекультивации. Поэтому конструктивные общественные движения полезны для выстраивания адекватного диалога с компаниями. Но важно понимать, что в России есть компании, которые подходят к этому ответственно, например, «Полюс», «Алроса» и другие. Если говорить о меди, то Томинский ГОК является хорошим примером: на предприятии действует замкнутый цикл воды, фильтруются выбросы, перерабатываются отходы. При этом ГОК решает серьезную экологическую проблему, которая появилась до него и которую он вообще не обязан был решать, но решает: рекультивирует заброшенный Коркинский угольный разрез, используя для этого вскрышные породы. Это остановило горение карьера, а обещанных экоактивистами проблем − обмеления рек, пылевых облаков и отравления окружающей среды − не произошло. Дороги поливают, чтобы избежать пыли, а породы, которыми засыпают разрез, безопасны и менее токсичны, чем бытовые отходы. Марс Сафаров, ученый: А нужна ли добыча людям именно в этом месте, в эту самую минуту? Население Абзелиловского района составляет 45 тысяч человек, а рабочих мест – две тысячи, и всё это в учреждениях туризма и отдыха. А остальные чем занимаются, непонятно. Там нет крупных предприятий и, к сожалению, канули в небытие совхозы-колхозы, многие люди остались без работы. Также Абзелиловский район – дотационный. То есть его расходы не покрываются его доходами. Поэтому он дофинансируется из республиканского бюджета. Получается, исходные данные такие: есть месторождение, есть люди, есть нужда в этом и русская медная компания, которая готова вложить сюда 50 миллиардов рублей. А что плохого – так это воздействие на природу. На самом деле воздействие на природу осуществляет любой хозяйствующий субъект: любой завод при любом раскладе отрицательно влияет на состояние природы. Поэтому приходится считать плюсы и минусы, определять, что превалирует, что главное. А можем ли мы каким-то образом поточнее предсказать отрицательные экологические последствия развития горнорудной промышленности в Абзелиловском районе? Можем. Вот, посмотрите, точно такая же ситуация была в Сибае: нужна была медь, нужно было развивать промышленность, что и сделали. Мы можем посмотреть на то, какие отрицательные экологические последствия настигли Сибай. В Сибае карьер настолько вырос, что стал вторым в мире по размеру. Его диаметр – два километра, а глубина 565 метров. Это чудовищная рана на поверхности земли. Сибайский карьер – это 273 пирамиды Хеопса. То же самое будет и в Абзелиловском районе. То, что обычно выдвигают сторонники защиты природы в тех краях – это не совсем убедительно: они говорят, что исчезнут воды: например, обрушится карьер, и подземные воды исчезнут. Но это абсолютно не так – в Сибае же не исчезла вода. Хуже другое: вода не исчезает, она становится непригодной. Меди в руде меньше процента. Если при создании Сибайского карьера вырыли 600 миллионов кубометров и добыли миллион тонн меди, значит, 600 миллионов опорожненной выхолощенной руды нужно куда-то складывать. Это чудовищные объёмы. Куда их можно складывать? А рядом с Сибаем. Местные их называют «Хвостохранилища». Эти 600 миллионов кубометров стоят там в виде наростов на земле. Чем они плохи? Во-первых, они занимают огромную площадь. Во-вторых, они подвержены влиянию ветров, солнца, дождей. Все это вымывается и попадает в ближайшие реки. Также из этих хранилищ вымываются тяжелые металлы: медь, вольфрам, железо и так далее – это главные загрязнители, которые останутся там. Там будет чудовищный карьер.
