Фото: instagram.com/vildanyarullin
В сентябре на нашем портале вышел репортаж о золотых приисках супруги народного артиста Башкирии Вильдана Яруллина. Своими глазами мы увидели, во что превращаются окрестности деревни Мулдашево в Учалинском районе после золотарей.
Две недели все было спокойно, как вдруг к нам в редакцию позвонил Вильдан Яруллин, предложил встретиться и обсудить публикацию.
– Вы некоторые моменты в своем материале исказили.
Благодарим Вильдана Яруллина за откровенность – короткий комментарий превратился в полноценное интервью. О его дружбе с главой Башкирии Радием Хабировым, о том, почему артист пел на Куштау в его защиту, и какое отношение к золоту в учалинских карьерах он имеет на самом деле – в нашем новом материале.
Беседу мы начали с прояснения моментов, которые, по словам Яруллина, мы исказили.
– Во-первых, на сегодняшний день от «ИремельБашресурса» я уже отошел. Директор там есть, поисковые работы там ведут. Те, что назначены по лицензии. А то, что черные копатели там выкопали, добывают золото незаконным путем, я знаю с 2016 года: сам ездил, обращался в прокуратуру. Тогда я еще не работал в этом учреждении (ГКЗ Башкортостан – прим. ред.).
– Мы объехали 6 точек, какие из них – ваши, а какие сделали «черные копатели»?
– Вот вы говорите – шесть. Откуда же я знаю, что точек шесть?
– Ну, хорошо, на какие конкретно вы прокуратуре жаловались? Наверняка какие-то географические данные указывали в своем обращении?
– Вы сказали – я сразу вспомнил. Вот это озеро, которое затопили, там стояла драга большая. Озеро все илом затопили. Я помню, такое красивое было. Туда приезжал маркшейдер, Роспотребнадзор наш, я туда тоже заявление написал, еще будучи директором «ИремельБашресурс», что работают незаконно другие люди. Они выезжали, все запротоколировали, их оштрафовали на внушительную сумму, но они продолжали работать. Потом я уже к ним непосредственно приезжал: «Ребята, вы незаконно здесь работаете». Почему мы не смогли своевременно вступить в работу? У нас техники тогда не было в 2017-2018 годах. Они начали мне угрожать: «Еще раз у нас появишься с журналистами, еще к кому-то будешь обращаться, мы тебя просто закопаем!» Я сказал: «Хорошо, я здесь живу, никого не боюсь. Вы незаконно работаете. Я по всем инстанциям добьюсь, чтобы вас отсюда попросили». Потом я обратился в прокуратуру, написал заявление начальнику РОВД учалинского, он отписал начальнику ОБЭП. Дали им неделю срок. Сказали: если через неделю вы тут будете, просто арестуем вашу технику и все. Вот тогда только они послушались – после того, как год проработали вот так.
– То есть в 2016 году они начали работать, в 2017 вы пожаловались, и в 2018 их оттуда попросили? То есть некоторые незарытые карьеры, вы хотите сказать, принадлежат им?
– Не хочу сказать, это их.
– А ваша организация, ну не ваша, а супруги вашей, сколько карьеров выработала?
– Карьер вырабатывается тогда, когда идет промышленная добыча, а пока идут геологические исследования – на Нижнепетровском участке, Шерамбайском и возле Мулдашево. В одной лицензии три участка предусмотрено.
– Правильно ли я понимаю, что с 2017 года и по сей день они работают на одном участке?
– Я вам еще раз объясняю: в 2018 году начали приглашать подрядные организации из Миасса, начали поисково-геологические исследования. За сезон это все равно не успеешь.
– Мы проезжали мимо участка, где был лагерь подрядчиков. Там было очень много техники, большие отвалы хвостов. Насколько я понимаю, для геологоразведки это совершенно немыслимые объемы.
– Очень правильно вы заметили. Хвосты – это от оставшихся. Росприроднадзор все запротоколировал, при мне снимали хвосты, отвалы, озеро наполовину затопленное – у них все есть. Мое обращение тоже есть. Мы можем вместе проехать, они поднимут мое обращение. Это не наше.
– Почему тогда люди про вас говорят?
– Потому что не разбираются или не знают. В отместку. Между прочим, там много местных ребят работает, из Мулдакаево. Мне, конечно, льстит, что вы заголовок написали, что я – друг и прикрываюсь Хабировым…
– А вы не друг?
– Но я же дружбой [с Хабировым] не прикрываюсь. И не работаю там! Я на обложке стою и слиток держу… Зачем так? Не я же золото ищу. Я не работаю там. Я все передал бывшей супруге при разделе имущества. С 2019 года мы разведены с ней. Это ни для кого не секрет.
– То есть вы хотите сказать, что на всем протяжении действия лицензии не было добыто ни грамма золота?
– В этом году до конца декабря по лицензии должны отчеты сдать и разведку полностью закончить, запасы подтвердить. На следующий год уже будет промышленная добыча.
– Почему тогда Министерство природы в Учалах ведет проверку в отношении этих участков? Также известно, что подключилась и прокуратура.
– Интерес этих организаций вызван сельчанами, которые жалуются, что у них отобрали покос, они заявления писали. Мне вот только что звонили – выехали, но никаких нарушений они не выявили.
– Значит, будут искать тех, кто оставил эти ямы за собой?
– Кого они сейчас будут искать? Они ушли в 2018 году, на пороге 2021 год… Но я-то их знаю – все данные в прокуратуру передал. Это братья из Миасса, но выходцы из Учалинского района.
– И все-таки, почему вас так не любят в этой деревне?
– У нас, башкир, наверное, зависть такая есть… Хотя, насчет клуба. Жители деревни просили – постройте нам новый клуб! А мы только начали [геологоразведку], выгоды никакой не было. Глава сельского совета отметила, что молодежи в деревне нет, и предложила ограничиться ремонтом клуба. На этом и сошлись. На сегодняшний день материалы там все привезли, может даже уже начали работу. Но клуб там никому не нужен! Но раз я обещал – сделаю. Как ремонт закончится, я вас приглашу, посмотрите.
– И все-таки, люди были очень обижены, что с ними не согласовали отвод земель, что вы приезжали к ним с концертом, как к аборигенам, хотели земли за ерундовый концерт забрать.
– Дело было так: как раз был день пожилых, и глава сельского поселения поинтересовалась, что будет от нас? Я сказал, что концерт дадим и пожилым продукты питания раздадим. Из Уфы пригласил артистов, сам участвовал. Они сами попросили – Насих (житель деревни Мулдашево – прим. ред.) и несколько бабушек.
– Я просто не пойму масштабности. Маленькая деревня, нет молодежи, в основном пенсионеры. И вдруг – вы, фигура, напрягаетесь, напрягаете людей, им надо платить. Зачем вам это надо?
– Я в это время там работал, практически там жил. Каждый год так делают. Не только мы, там и другая компания [золотодобывающая] есть.
– Вы хотите сказать, что от чистого сердца сделали, а они поняли по-другому?
– Как мы с ними должны с каждым согласовать, тоже интересно? Нам согласование, в том числе и лицензии, дает Министерство природных ресурсов, оно федеральное.
– Я понимаю, о чем вы говорите. Насколько знаю, должна быть лицензия, программа рекультивации и договор на аренду земли, где будет производиться добыча. Люди считали, что эти земли принадлежат сельсовету, и по закону добытчики должны заручиться согласием сельчан, поскольку там у них паи, сенокосы. Они утверждают, что с ними не поговорили, и без их согласия эти земли были взяты в эксплуатацию…
– Зря при этом разговоре меня не было! Когда из Учалов приехали, из КУМСа, выяснилось, что сельчане свои покосы не оформили, договоры не заключили и паи не платят. Вы сначала оформите, потом предъявите.
– Резонно. У кого документы, тот и прав. Я еще предполагаю, что негатив в ваш адрес связан, наверное, с битвой на Куштау. Часто писали, что вы выступали там на концерте.
– Нет. Вам кто-нибудь сказал насчет Куштау в деревне? Они от этой темы очень далеко. Как только я оформил лицензию, мне начали звонки поступать. Из Москвы, Санкт-Петербурга, Челябинска: «Продай нам лицензию!». Хорошие деньги предлагали. И до сих пор нынешнему директору звонят. Я сказал: не буду продавать. Я там родился, живу, думал, чтобы и сельчане зарабатывали. Они и работают, неплохие деньги зарабатывают – все, как вам озвучили.
– То есть с вашей стороны было понимание: раз это ваша родина, вы все за собой приберете, в рамках закона?
– Естественно! Без плана рекультивации нам не дадут проект на добычу. Сейчас до конца года будут рекультивировать, где поисковые работы сделаны. И геологические запасы будут сдавать в Башнедра. Волей-неволей мне пришлось во всю эту кухню вникнуть, хоть это мой первый опыт.
– Зачем вы ввязались вообще в это? Вы же творческий человек!
– У каждого творческого человека своя работа есть. Кто-то магазин держит, кто-то автосервис. У наших друзей из ансамбля «Ялла» в Ташкенте ресторан. У каждого бизнес. Я тоже свое направление попробовать хотел.
– Вы так неохотно говорите о дружбе с Радием Фаритовичем. Вы не хотите об этом говорить?
– Его не было ни в 2017-м, ни в 2018-м, когда там работы начинались. Почему сейчас все вспомнили?
– Потому что знают, что вы связаны дружбой, видят ваши фотографии в Instagram.
– Не я же один дружу. Радик Юльякшин дружит, Аскар Абдразаков. Хотя человек не искусства, он понимает, по мере возможностей, максимум старается поддерживать. Он дружит со многими артистами нашей республики, и не только нашей – российского масштаба.
– Правильно ли я понимаю, что из дружеских соображений на Куштау вы решили спеть? И его поддержать? Или с какой целью?
– Только из дружеских побуждений!
– Вы же понимали, что против себя народ настраиваете.
– Не понимал. Как на духу говорю: не понимал. Я не знал, что так обернется. Мне из Министерства культуры сказали – надо выехать, в поддержку политики Радия Фаритовича.
– Вы сейчас сожалеете о том, что выступили? Зная всю подоплеку, вы согласились бы сейчас на этот концерт?
– Если пленку прокрутить [назад]? Это не совсем было так, как мне сказали. Если бы я знал, что это не так, я бы, наверное, подумал бы еще. Я сам из деревни, очень дорожу нашей природой. Чуть дальше есть озеро Шарымбай, которое я взял в аренду в 2015 году. Там такой был срач, извините за выражение, мусор. Отдыхающие накидали, чего там только не валялось. Я пошел с фотографиями к министру экологии: «У меня душа разрывается, дайте мне в аренду». Я каждый год, еще не арендуя, родственников, друзей туда приглашал, и мы субботник делали, мусор вывозили. На протяжении пяти лет! Но хорошего у нас никто не замечает! Зато на сегодняшний день там порядок, мусорные баки, беседки, туалеты. Бесплатный въезд. Рыбу друг запустил. Карп, толстолобик. Кто рыбачит, тот платит за охрану. Я ни копейки оттуда не получаю – из своей зарплаты сам плачу охранникам.
– Это такое прямо меценатство.
– Чистой воды. Из Челябинска там отдыхают, Миасс, Златоуст, из Удмуртии приезжают. Мне говорят – зачем тебе? Отдай! 500 тысяч предлагали. Не продам. Потому что я сам туда каждый год приезжаю, рыбачу, отдыхаю. Не хочу, чтоб опять загадили.
Мы уже начали было прощаться, когда Вильдан Яруллин решил раскрыть еще одну интересную тему.
– Никогда в нашей деревне хороших дорог не было – бездорожье, асфальта нет. Два года назад Радий Фаритович поехал с рабочей поездкой, даже радиатор пробил. Приехал. Сельчане собрались. Он говорит: «И газа нет у вас? Что вам в первую очередь нужно: газ или дороги?». Сказали, что в первую очередь асфальт нужен. За полгода асфальт проложили. 3 километра. В три деревни. Орловку, Мулдакаево, население там около 200 [человек], если не больше, и соединение между Мулдакаево и Каримово – тоже асфальта нет. Мы посчитали – около 100 миллионов вложиться надо. Уже есть техзадание, на следующий год будут асфальтировать.
– За счет каких средств?
– Федеральных, республиканских.
– И на Орловку, и Мулдакаево – тоже за счет федеральных?
– Да. И ни один спасибо не сказал. Все стараешься. А я ведь там не живу. Радий Фаритович приехал – и все, асфальт [организовал]. Следующий шаг – будут газифицировать, он поручение давал. На бумагах сдали, что газифицировано, при Муртазе Губайдулловиче, а газ не провели. На это же немалые суммы выделяются.
– Это же больше 10 лет! Вы не спрашивали, где деньги?
– У кого сейчас спросишь. Даже главы районов поменялись.
Читайте также
- Концерт в обмен на земли. История о том, как звездный «друг Хабирова» ищет золото в Учалинском районе