Сегодня вашего покорного слугу Ленинский районный суд Уфы оштрафовал на 15 тыс. рублей за организацию не согласованного с региональными властями митинга 21 сентября за отставку Рустэма Хамитова. Согласитесь, изначально сама формулировка звучит абсурдно, ведь сложно представить, что власти республики возьмут и согласуют митинг против себя. Но суть не в этом. А в том, что республиканские власти за последние полгода не согласовали уже сотни публичных мероприятий, на которых граждане хотели реализовать свое конституционное право на свободу собраний и слова. Суды республики уже завалены обжалованиями таких отказов, административными делами по несанкционированным акциям, а в спецприемник МВД, как и сто лет назад, начинают «заезжать» политические арестанты. Публичные мероприятия в Уфе, Сибае или Кумертау едва не доходят до столкновений с полицией (спасибо за сдержанность всем сторонам), но чувствуется, что напряжение между силовиками и общественниками нарастает. Государственная машина в лице судов и полиции продолжает закручивать гайки по команде с улицы Тукаева. Однако во всех этих протестных мероприятиях и в результате бесед с причастными мы отмечаем и новые тенденции. Во-первых, народ перестает бояться. Это проявляется и в неподчинении полиции, и защите общественных активистов, и сборе денег на оплату штрафов, и в моральной поддержке. Во-вторых, два последних довольно массовых митинга (в защиту башкирского языка и за отставку Рустэма Хамитова) в Уфе, а также сход в Сибае изначально были объявлены несанкционированными, а полиция грозилась привлечь участников к ответственности, что и было потом сделано. Однако люди туда шли, не взирая на штрафы и угрозы полиции. Еще одна тенденция – это рост негативных настроений по отношению не только к региональной или местной власти, но и к федеральной, к которой ранее обращались протестующие в Башкирии. И если со сцены мало кто еще критикует Правительство России и лично Владимира Путина, то среди участников негатив особо уже не скрывается. Об этих тенденциях и перспективах роста протестных настроений в Башкирии мы решили поговорить с политологами. Дмитрий Михайличенко, политолог: «Рост социального недовольства и протестных настроений наблюдается по всей стране и имеет своим следствием прежде всего существенное падение доходов населения в посткрымский период. Федеральный центр в преддверии выборов президента очень обеспокоен ситуацией в регионах, в том числе и в многонациональных республиках (Татарстан, Башкортостан, Удмуртия, Чувашия), где живет много представителей различных этносов. В качестве принципа противодействия выбраны силовые методы и режим закручивания гаек. По сути, это единственное, что может "предложить" центр в условиях дефицита бюджета и отсутствия воли на экономические реформы. К этому можно добавить еще и принципы ротации. Завершившаяся недавно очередная волна смены губернаторов призвана «взбодрить» остальных руководителей региона. На мой взгляд, расти активный (подчеркиваю, именно активный) социальный протест в ближайшие полгода если и будет, то незначительно. Слишком уж сильное противодействие ему оказывают силовики. В краткосрочной перспективе это даст желательный для власти результат, а в долгосрочной приведет к еще большей эскалации социального протеста и недовольства. Что касается фигуры президента, то он остается "последним бастионом" информационной войны, и Кремль всячески будет стараться не допустить негатива в его адрес в СМИ и соцсетях. По опыту сотрудничества с рядом совершенно не провластных СМИ мне достоверно известно, что у многих стоят фильтры ("критиковать президента нельзя, обо всем остальном писать можно"). В этом плане прогнозирую рост скрытого недовольства в адрес руководителя государства, которое пропагандистская машина будет стараться всячески нивелировать. Считаю, что пока пропагандисты справляются со своей работой, а недовольство действующей властью растет прежде всего среди рефлексирующих по поводу политической повестки страны россиян. В масштабах всей страны таких людей не так много». Азамат Галин, общественный деятель: «Протестная активность возросла с падением реальных доходов населения. Ухудшение материального положения на фоне демонстративной роскоши чиновников (даже его элементы: передвижение на иномарках, банкеты, высокие зарплаты) генерируют злость, а точнее, ненависть. Если ранее это вызывало в основном нейтральные эмоции (да, плохо... жулики) и дальше обсуждений на кухне не выходило, то сегодня это приобретает формат требований решительных контрдействий. Стало жить хуже, и, главное, нет надежды на улучшение, человеку важно видеть потенциальную возможность улучшения. Вся риторика "Единой Россией" с 2000-х годов была этому посвящена. К примеру, "в 2015 году бедность будет полностью ликвидирована, или каждый получит квартиру и достойную работу". Мне представляется, что в целом все будет происходить по негативному сценарию. Не хочу рисовать или фантазировать на тему деталей, побудительные мотивы я обозначил, они усиливаются недоверием к власти. Само население трудно, в общем-то, запугать. Власть рассчитывает на то, что административная и уголовная ответственность может остановить протест, и само загнало себя в очень трудное положение. Те акторы, которые были готовы работать с властью на качественное улучшение, а точнее, на исправление ошибок и недопущение ситуации, которая сегодня развивается, самоустранились. Власть осталась наедине с новой силой, более молодой и сильной. Той, у которой отсутствует моральный авторитет власти и у которой еще не сформированы ценности. Ценность права, стабильности. У этой группы доминируют желания самоидентичности, проявления силы, порой жестокости и, главное, признание среды обитания. Там все, что против власти: агрессия, насилие, публичный секс, даже издевательство над животными – норма, достойная уважения. Что можно порекомендовать представителям власти для смягчения ситуации? Полностью отказаться от демонстративной пышности и качественного отличия жизни чиновника, от иномарок, банкетов, высоких зарплат. Все это нужно привести к социальной норме. Если зарплата в среднем 15 тыс. рублей, значит, и получать они должны 15 тыс., продать все иномарки и пересесть на отечественные авто. Это не спасет в целом ситуацию, но может сбалансировать ее. А протестам надо дать развиваться, нужен клапан для сброса. Важно понять, на каком этапе, стадии развития он находится, научиться грамотно им управлять и осознать, что активная пропаганда уже не поможет. Большинство населения ожидает суицида власти, как избежать этого? Все может решить только она сама. А действия полиции второстепенны. Полиция – это часть народа, не элемент власти. Большинство из тех, кто стоит в оцеплениях, солидарны с народом, а не властью. Это к тому, что будут они делать в случае экстренных ситуаций? Местное руководство МВД, наверное, это понимает и старается не провоцировать, и это правильно. А что дальше? Каков план? Его нет. Есть ситуативное решение, ситуативный неразборчивый план. От МВД в этой ситуации ничего не зависит. На региональном уровне можно решить данную проблему. Вы ее остро воспринимаете из-за правительства и Хамитова, которые полностью себя дискредитировали и продолжают ухудшать ситуацию. Если что-то и будет негативное происходить в регионе, вся ответственность лежит на них». Андрей Потылицын, координатор «Открытой России» в Башкортостане: «Общественно-политическая жизнь в республике с некоторым опозданием (свойственным социальным реакциям в России) стала реагировать на политику Хамитова, вызвавшую, в свою очередь, деградацию экономики и общества в регионе. Активность социальных групп будет расти прямо пропорционально развитию экономических проблем. Но курс на зажимание активности является федеральным, а регионы зачастую по-своему его реализуют – в зависимости от готовности... Власти республики сталкивают силовиков и общественников только потому, что столкновение власти с общественностью закончится полной дискредитацией самой власти. Недопущение нарастания негатива в адрес Путина – первейшая задача регионам перед выборами президента России. Однако местная власть стоит перед выбором: перенести негатив на себя или оставить его Путину. Как видим, не всегда местные власти готовы принимать огонь на себя». Эдуард Гареев, политолог: «Рост протестной активности я связываю с несколькими причинами. Он во многом вызван ожиданиями выборов в марте 2018 года. Наступило то хронологическое окно, когда люди чувствуют, что могут повлиять на что-то. Это происходит именно сейчас, а не в конечный период выборов. Люди хотят показать Владимиру Путину, что у них есть такие требования. И это в большей степени не столько протест против него, сколько желание увидеть от него определенные действия. Следующий фактор – перестановки глав регионов. Люди видят, что перемены на региональном уровне возможны, и это не только тренд на омоложение. Ведь в отставку ушли и одиозные губернаторы, которые воспринимались населением царьками из-за своих барских замашек. Тут показателен пример бывшего самарского главы. Следующий фактор, но не менее значимый – уровень жизни, доходов населения. Несмотря на победные реляции экономического блока правительства о средней зарплате, пороге инфляции, люди на себе испытывают реалии ухудшающейся экономической ситуации. Касательно воспрепятствования общественной или протестной активности, не думаю, что по всем вопросам есть какие-либо указания Москвы, это издержки на местах. Мне известно, что существуют директивы из федерального центра, что мартовскими выборами должны заниматься в большей степени избиркомы, общественные и политические институты, а не региональные власти. В этом отношении показателен пафос назначений новых губернаторов-технократов. Он как бы говорит действующим главам регионов, которых обошли перестановки, мол, ваша задача – это экономика, развитие регионов, а политику оставьте другим. Но региональные власти и главы работают так, как умеют». Как видим, все эксперты, несмотря на разницу в отношении к региональной власти, высказывают похожие суждения. Мы же констатируем, что хотелось бы избежать потрясений в этот сложный социально-экономический и общественно-политический период.
