С тех пор жители республики слово «экология» ввели в свой постоянный лексикон. И любое событие, так или иначе относящееся к состоянию окружающей среды, брали, что называется, «на карандаш». Достаточно внимательно они относятся и к кадровым назначениям в природоохранной сфере. Так, например, за последний год у руля ведомства Министерства экологии и природопользования РБ при новом главе региона уже в третий раз меняется руководитель. Урал Искандаров, назначенный на эту должность в августе, лишь в конце ноября избавился от приставки «врио». И сразу же стал гостем Азамата Саитова в его авторской программе «Глаза в глаза». - Со сменой власти в республике минувшей осенью многие эксперты не исключали кардинальную ротацию кадров в высших эшелонах башкирского Белого дома. Основания для того были веские: новый врио вернулся на свою родину спустя десятилетие далеко не в благодушном настроении. Командные должности в министерствах и ведомствах Башкортостана занимали люди, поставленные еще его предшественником, с которым у самого Радия Хабирова отношения изначально были, мягко говоря, натянутыми. Так впоследствии и произошло: на руководящие посты пришли абсолютно новые кадры. Кто-то приехал с новым назначенцем прямиком из Красногорска, кого-то Хабиров отобрал из малозаметных чиновников. Но ведь какая штука: если при прежнем башлыке министров и руководителей ведомств, народ в основной своей массе годами не знал ни по имени, ни в лицо, то команда нового главы стала сразу же узнаваемой, благодаря заседаниям республиканского правительства, транслируемым в соцсетях в прямом эфире. И, конечно же, многие обратили внимание на кадровую ротацию в башкирском министерстве экологии и природопользования, где за неполный год сменилось друг за другом сразу три руководителя. Сегодня мой гость в авторской программе «Глаза в глаза», выходящей на портале ProUfu.ru, последний пока по счету руководитель ведовства, назначенный на эту должность под занавес лета. Официально же Урал Искандаров был переведен из статуса исполняющего обязанности министра в ранг официального министра каких-то пару недель назад. Добрый день, Урал Салаватович! Как вы полагаете сами, столь жесткий отбор именно в министерство экологии и природопользования, прежде всего, о чем может говорить? - О том, что Радий Фаритович очень серьезно относится к экологии в республике, к ее богатствам. Его очень возмутило, что у нас идет варварская, незаконная добыча полезных ископаемых. В первую очередь, его это возмутило. Потому он на это уделяет большое внимание. - С этим вы связываете то, что в вашем ведомстве уже третий по счету начальник за последний год? Или не только? - Не только. В сфере экологии много проблем. Сейчас мы вошли в реформу по сборам твердых коммунальных отходов - уже год этим занимаемся, видим, как это у нас происходит… - Вы - юрист, сталкивающийся до этого с вопросами природопользования и экологии разве что в арбитражном суде, откуда пришли на должность. Каким нашли ведомство? Что намерены внести в перечень особых приоритетов? Приведу два мнения со стороны. Первое — одного из ваших предшественников, бывшего министра Илдара Хадыева. Он сказал: «Главное - найти общий язык с командой». И второе – мнение маститого эколога, доктора химических наук, профессора Марса Сафарова: «Функции минэкологии в настоящее время настолько скукожены, что влияние ведомства на состояние экологии в регионе стремится к нулю». Ваш комментарий… - Я не совсем согласен с мнением, что функции минэкологии скукожены. Когда пришел, то увидел, что по добыче общераспространенных полезных ископаемых (природного камня, песчано-гравийной смеси) у нас три сотни с лишним лицензиатов, но в данных соглашениях с ними почему-то не была прописана обязательность предварительных маркшейдерских исследований - не выставлена «нулевая» отметка, по которой можно было определить объем выемки. Они ежегодно сдают отчеты, а мы и не знаем сколько было добыто… Лицензиаты могут указать любую цифру… - Это изначально так было или с какого-то момента? - Изначально так было. Сейчас мы внесли изменения в лицензионные соглашения, недропользователи обязаны выставить «нулевую» отметку, чтобы, скажем, через год можно было посмотреть на степень разработки. В лицензии ведь определен объем добычи, размер месторождения. Допустим того же ПГС или камня: сколько там находится, сколько имеешь право добывать… - Это повсеместно везде было или только в нашей республике? - Не знаю, повсеместно или как, но я увидел такое у нас. Мы уже вносим изменения в лицензионные соглашения, обязываем разработчиков к проведению необходимых мероприятий. - У нас добыча природного камня в основном производится в башкирском Зауралье, где на поверхность земли выходит знаменитый «Яшмовый пояс». Это в районе Сибая? - Нет, у нас это и Белорецкий район, и Абзелиловский, Баймакский, Бурзянский, и Учалы. В основном там природный камень. Минэкологии контролирует и выдает лицензии по природному камню. Такому, как плитняк облицовочный, ПГС, глина. - Поговаривают, что весь башкирский плитняк идет на московские мостовые, это так? - Практически да. - Это хорошо или плохо? - Хорошо, если все это будет под контролем, легально. Тогда мы не возражаем. - Получается, что до сегодняшнего дня Москва покрывала свои мостовые нашим камнем бесконтрольно? - Я бы не сказал, что совсем бесконтрольно. Здесь как получается: нелегалы (в их качестве нанимают деревенских парней) добывают, складывают плитняк. В определенный момент приезжает машина, все организованно вывозится. Если мы пресекаем, то ловим этих парней. Им то что - административная ответственность… - А жирные «котяры», как Хабиров называет таковых, остаются «за кадром»? - Да, они остаются «за кадром». - И что теперь? Так же будете деревенских парней ловить, а кто «котяры» - не узнаем? - Мы этот момент остановили. В тех же Ассах на выезде установили камеры, в Баймаке - весовой контроль. Создали оперативные группы, совместно работаем с МВД, с Ростехнадзором, с общественниками. - Кто-то из экспертов обратил внимание на ваше недавнее выступление в ходе оперативного совещания в правительстве. Оно содержало, по сути, сенсацию: долгие годы стороннее для республики предприятие «Камводпуть», в чью обязанность входило углубление фарватеров рек, в том числе и башкирских, бесконтрольно распоряжалось вынутой со дна песчано-гравийной смесью. И, по вашим словам, все это тянуло на миллиарды рублей! Это была лишь констатация факта или же последует продолжение истории с привлечением к расследованию определенных правоохранительных структур? - Природоохранная прокуратура предъявила к «Камводпути» иск, идет рассмотрение в судах. Что увидело министерство экологии? «Камводпуть» получает задание на углубление и очистку дна русла реки, т. е. они за это получают деньги, чистят фарватер. - Вроде как технологическая операция… - Да, у них это идет как отходы со дна рек. На миллиарды рублей, потому, как там чистейший ПГС. И эта песчано-гравийная смесь, как и все недра, является собственностью государства. Речники вынимают ее со дна реки, это должно быть законодательно определено. Но на сегодняшний день законодательно момент не прописан. Это - пробел в законодательстве. - Федеральном? - И в федеральном, и в республиканском. Сейчас мы над этим вопросом работаем, непосредственно с нашими депутатами Госдумы, чтобы они вышли законодательной инициативой, с Госсобранием-Курултаем, чтобы внести поправки в существующие нормативные документы. К примеру, о том, что не подлежит реализации та же ПГС теми, кто вынимает ее со дна рек. Пусть складируют подводный грунт на берегах. - А до этого «Камводпуть» по-хитрому вынимал ПГС и продавал на сторону? Желающих много было? - Желающих хватало. Для примера приведу: за 2018-й год недропользования те, кто добывал, отчитались, что вынули со дна наших рек 3,5 млн. куб. метров ПГС. А на отсыпку только набережной в Уфе ушло порядка 9 млн. кубометров. Представьте разницу! - Известна позиция «Камводпути»? Что там сказали на то, что один из российских регионов вдруг да обратил внимание на этот пробел в законодательстве? - Они отговариваются: мол, это - отходы. Пока еще никак не комментировали… - В эти дни в Ютубе «гуляет» ролик о состоянии дел в республике от председателя Союза экологов РБ Александра Веселова. Он рисует достаточно печальное будущее: и загаженные реки, и поля, и большое количество бесхозных свалок. Все это печально и, по его мнению, удручающе. Новому министру экологии, считает Веселов, нужно совместно с правительством найти рычаги воздействия на крупные предприятия, как «Башнефть», «Газпромнефть Салават», «Полиэф», активизировать работу общественных советов, созданных при министерстве. Вы согласны с оценкой экологического состояния республики, данной Веселовым, и готовы сотрудничать с общественниками? - С Александром Калиновичем я знаком. Не просто знаком, он на сегодняшний день советник министра. Мы с ним общий язык нашли, активно сотрудничаем. Веселов участвует во всем общественных советах, здорово помогает. Что же касается таких предприятий, как «Башнефть», «Полиэф», «Салаватнефтехим» - они подведомственны Росприроднадзору РФ. Т. е. их контролирует федеральный орган. - Как выстроены у вас отношения с республиканским управлением Росприроднадзора, природоохранной прокуратурой? Вы ведь структуры разной соподчиненности. Между вами есть понимание? - Есть. К примеру, у Росприроднадзора такая проблема - нехватка квалифицированных кадров. В качестве помощи сейчас мы рассматриваем следующий вариант: наших сотрудников (у меня десять территориальных комитетов расположено по республике) аттестовать в помощь Росприроднадзору, чтобы они могли участвовать в рейдах от их ведомства. А Росприроднадзор имеет право проверять тот же «Полиэф» или «Башнефть». Мы совместно работаем и по «Полиэфу». Наша лаборатория после последнего ЧП там постоянно, оттуда не выходила, отбирала пробу в реках Изяк и Белой, все мониторили. И с природоохранной прокуратурой мы в контакте - проводим совместные рейды. Недавно по «Кроношпану» работали: пошли туда вместе. Мы уже за последнее время три или четыре коллегии совместные провели. Также наше министерство заключило соглашение с МВД, с министерством лесного хозяйства по совместной деятельности для выявления всевозможных нарушений. - Временной формат разговора не позволяет подробно расспросить у вас о всех болевых темах дня. Их у нас, к сожалению, хватает, в сфере экологии особенно. Тем не менее, постараюсь хотя бы поднять в сжатом формате то, что никак не могу обойти вниманием. Во-первых, это, конечно, ситуация в Сибае. По последним публикациям в газете «Бонус», в помещении которого мы сейчас беседуем: горняцкий город без оптимизма смотрит в свое будущее. Насколько по вашим данным положение в Сибае катастрофично? - Долгое время наша лаборатория мониторит там ситуацию, у нас стоят станции по контролю и замеру воздуха. Последнее превышение было по формальдегиду. Непонятно откуда он возник, но не из самого карьера. То ли свалка горела, но может и нет. Пока непонятно… - Вы не увязываете превышение по формальдегиду в Сибае с ситуацией в карьере? - Мне кажется, что это разные истории. - Но люди испытывают проблемы со здоровьем. У них, судя по их рассказам, ситуация ухудшается, Минэкологии готовит какие-то отчетные, обзорные вещи для доклада руководству республики? - По карьеру у нас полностью контроль ведет Роспотребнадзор и Росприроднадзор. Минэкологии как может содействует, помогает им. Мы ведем лишь мониторинг. - Ваше мнение, как министра: что ждет Сибай завтра? - Трудно сказать, тяжело. Но мы должны стремиться к тому, чтобы она улучшилась. Сейчас часть карьера затопили, ситуация намного улучшилась. Однако в последнее время возник неблагоприятный фон. Непонятно: как и откуда? - Три десятилетия не решается вопрос о санации территории бывшего предприятия «Уфахимпром». Что думают по этому поводу власти республики? - Город сейчас заключил на аукционе контракт по разработке проектно-сметной документации по санации территории «Химпрома». - Вы имеете в виду пресловутую фирму «Размах ГП» - левую шарашку, взявшуюся за подряд где-то за 30 млн. рублей? Тот ли это путь, который надо нужно избирать при решении ситуации с «Химпромом»? - Нам необходимо разработать проектно-сметную документацию, чтобы потом продвигать процесс. Состоялся аукцион, данная фирма выиграла. Правда, на сегодня она уже просрочила… - Ситуация по «Химпрому» у нас достаточно широко изучена за прежние годы! Спросите у того же профессора Марса Сафарова: он до глубины почвы укажет насколько земля заражена диоксинами! А экологи подскажут, какое их количество находится в воздухе все эти последние тридцать лет! Что нам может сообщить какая-то фирмочка из Санкт-Петербурга за такой сравнительно дешевый контракт? - Существует процедура: необходимо предоставить проектно-сметную документацию по обследованию данного участка. - «Химпром» уже исследован за эти последние тридцать лет вдоль и поперек: и почва, и воздух, и шламонакопители. Все уже известно. Нам нужно ставить вопрос перед федеральным центром о том, чтобы началась полномасштабная работа по санации его территории! - Это понятно. Нам сейчас нужно получить заключение, результаты этой экспертизы, и еще одной. А уже потом заявляться в Москву на получение субсидий… - Скорее, речь нужно вести не столько о получении субсидий, сколько о включении Уфы в федеральную программу «Чистая страна»… - Да, и потом включиться в программу «Чистая страна. Там предусмотрено порядка более 3 млрд. рублей на санацию. - Даже по мнению специалистов такой суммы будет недостаточно... - Речь идет о ликвидации восьми шламонакопителей, что на территории «Химпрома». - А также в снятии верхнего слоя почвы, сносе зданий, рекультивации всей территории, переселении многочисленных арендаторов… Городу надо их выселять оттуда! Мы дошли до такого абсурда, что «Уфамолгорзавод» разместил свои производства на зараженной территории! - Сейчас город этим занимается, освобождает территорию. Но не так это быстро произойдет. - Кто должен в вопросе санации «Химпрома» взять на себя функцию координатора, как считаете? Город, республика, минэкологии? - Минэкологии. - У вас есть какое-то четкое понимание алгоритма действий на ближайшие полгода-год по санации территории бывшего «Химпрома»? - В национальном проекте планируется, что до 2024 года мы должны эти восемь шламонакопителей ликвидировать. Дальнейшие шаги - город должен подготовить площадку, освободить эту территорию. - Тоже по срокам до 2024 года? - Нет. У нас определено, пока на нацпроект пошла лишь ликвидация этих шламонакопителей. - А не получится так, что пока решаете вопрос со шламонакопителями, город будет ждать, когда вы завершите свою часть. И где тридцать лет бездействия, там еще пара десятков лет добавится? - Думаю, что так не будет. - Третья тема, которую также не могу обойти вниманием - шихан Куштау. На самом верху республиканских властей высказано мнение по поводу его дальнейшей судьбы, поэтому, полагаю, не дело министра придерживаться иной точки зрения. Обойду этот нюанс и спрошу по-другому: что по вашему мнению, мнению министра, потеряет экология не только прилегающих городов - Стерлитамака, Ишимбая, Салавата, но и в целом республики с исчезновением уникального природного восполнителя чистого воздуха, воды, редких красно-книжных растений, всей флоры и фауны, если, предположим, шиханы пустят под нож бульдозера? Что мы потеряем? - Тяжело, конечно, ответить на этот вопрос. - Не как министр, как гражданин. - Во-первых, у нас сейчас там создается геопарк, эти горы будут защищены, их часть. Но мое мнение, технологии у «Соды» - восемнадцатый век. Сейчас существуют и совершенно новые технологии, когда можно изготавливать соду без сжигания известняка. Я специально по этому вопросу в Интернете посмотрел: в Индии разработали технологию по улавливанию углекислого газа, который выбрасывают ТЭЦ. И этот газ они используют при изготовлении соды. - Уже даже школьникам понятно, что «Сода» живет по схемам вчерашних технологий. Тем не менее, какова будет потеря экологии республики, если Куштау исчезнет с карты республики? Ну хотя бы так: это существенная будет потеря или несущественная? Проживем и без этой прекрасной горы с уникальным лесом, без акватории Агидели, которая огибает Куштау? - (Собеседник молчит). - Ясно. Я понимаю, что, в первую очередь, передо мной сидит чиновник, и есть позиция республиканских властей. По крайней мере, вопрос этот стоит на повестке дня и нам, видимо, когда-то придется на него отвечать. И отвечать всем! Еще. Я приводил мнение вашего предшественника Илдара Хадыева о том, что новому министру важно сработаться с командой. Каким нашли ведомство? Насколько профессиональны ваши специалисты? И составили ли вы для себя план действий на ближайшие полгода? Хотя бы так, чтобы мы знали каким курсом министерство экологии и природопользования шагает в завтра… - Коллектив работоспособный, поставленные задачи, думаю, мы совместно выполним. Сейчас этим и занимаемся. У нас несколько приоритетных направлений. Те же полезные ископаемые, отходы, особо охраняемые природные территории, гидротехнические сооружения… По всем этим направлениям и ведется работа. - Вы порадовали тем, что минэкологии будет работать в более тесном контакте с Росприроднадзором, природоохранной прокуратурой, с которой проводите совместные коллегии. Выявлены изъяны не только в республиканском, но и федеральном законодательстве по добыче плитняка и других полезных ископаемых, по поводу нелегальной выемки ПГС из фарватеров рек… Словом, пошла движуха! Что нам еще ожидать от нового министра экологии? - Увидите в делах. - Договорились, будем присматриваться и надеяться! Желаю вам, как человеку, который обрел статус министра буквально пару недель назад, оставаться таким же убежденным в том, что преобразования нужны и преобразования будут. Спасибо за то, что вы нашли время и пришли на разговор в формате «Глаза в глаза»! Без цензуры. Урал Искандаров: «Плитняк из республики вывозили бесконтрольно…»
