Наиболее острой и проблемной политической повесткой текущего лета можно без преувеличения назвать ситуацию вокруг изучения башкирского языка в школах. Мы сознательно здесь упустили слово «актуальная», потому как тема периодически возникала на протяжении уже многих лет и не вызывала особого ажиотажа. Но весной этого года новой волне дискуссии придала импульс прокуратура региона. В данной статье мы не станем рассуждать о правоте тех или иных сторон, а лишь приведем хронологию событий последних месяцев и позволим себе сделать прогноз на будущее. Новый виток старой истории Забегая вперед, сразу отметим, что, как нам кажется, все стороны и участники этой дискуссии, СМИ и общественность не вполне понимают все аспекты проблемы и о чем идет речь на данный момент. Весной началом всего послужило представление прокуратуры республики о выявленных нарушениях в учебных планах школ Башкирии на имя главы региона и Министерства образования. Собственно текста представления никто и не видел, но о его существовании громко заявили в первую очередь противники обязательного изучения башкирского языка. Данные группы существовали в регионе уже много лет, но часто их вполне разумная риторика изрядно смешивалась с едва ли не ксенофобскими высказываниями, и в основном они присутствовали в маргинальном секторе. Конечно, не стоит ограничивать не желающих изучать башкирский язык лишь этими людьми, но большинство из них не выражало какого-либо громкого протеста. Так или иначе, остается фактом то обстоятельство, что Прокуратура РБ пошла в русле жалоб наиболее маргинальной части противников изучения башкирского языка. Три башкирских языка Следует пояснить, что изучение башкирского языка в школах республики не есть одно явление. На самом деле в республике башкирский изучается по трем направлениям. Начиная с советских времен, в некоторых населенных пунктах со 100-процентным башкирским населением все предметы изучались на башкирском языке, это так называемые национальные школы. Сейчас таких школ единицы. Второе направление – это изучение башкирского языка в качестве родного как отдельный предмет. В школах, где население представлено другой национальностью, в качестве родного может изучаться иной язык, то есть татарский, чувашский, марийский и т. д. Какой язык будет изучаться в качестве родного, можно решать на уровне школы и родительской общественности. Наконец, третий аспект. Законодательством республики и Российской Федерации установлено право республик на статус второго государственного языка. Статус башкирского языка как государственного отменить нельзя, он прописан в конституционных основах страны и республики. Поэтому до поры до времени башкирский язык изучался всеми школьниками в качестве обязательного. Время от времени это положение пытались оспорить, кто-то вообще уходил в крайность и требовал отмены статуса второго госязыка, чем вызывал жесткую реакцию у башкирской части общественности. Другие же скрупулезно изучали нормативную базу и обнаруживали, по их мнению, положения, противоречия в республиканских и федеральных законах и говорили, что башкирский язык как государственный не должен изучаться в обязательном порядке, а лишь по выбору. Мы не станем сейчас приводить все аргументы двух сторон дискуссии, а лишь отметим уязвимость обеих позиций с юридической точки зрения. С одной стороны, Министерство образования РБ и депутатский корпус все эти годы не делали значимых шагов для устранения двоякого толкования всех норм. С другой стороны, имеется решение Конституционного суда РФ, который признает право республик на изучение государственных языков. Молчание сторон Но представление прокуратуры запустило процесс отказов от изучения башкирского языка в отдельных школах. При этом жаркая дискуссия в СМИ и соцсетях не рассматривала вопрос в целом. Свой ответ образовательное ведомство и Администрация Главы РБ должны были дать к концу июня. При этом представление надзорного ведомства не есть истина в последней инстанции, республиканское ведомство могло с ним и не согласиться. Но Белый дом предпочел хранить молчание, в том числе не было ответа и на наш редакционный запрос. Повторимся, что не были обнародованы как сам текст представления, так и ответ на него, что еще больше разогрело споры.Министерство образования почти все лето стойко держало молчаливую оборону и не давало предметных комментариев, но утечки говорили о том, что башкирский язык чиновники сдадут. Об этом свидетельствовал хотя бы тот факт, что ручные функционеры Исполкома ВКБ начали готовить к этому почву среди башкирской общественности. Особенно врезалась в память фраза сотрудницы аппарата: «Язык мы проиграли, а Хамитов не гарант после того, как перестал быть президентом РБ, а стал главой РБ». Шум и горячие споры продолжались, а в сознании башкирской общественности укоренялась мысль, что Рустэм Хамитов «слил» башкирский язык. При этом отмечался интересный момент. Если что-то подобное возникало раньше, то шло четкое позиционирование «злых федералов» и региональной власти, которое не желает сдавать позиции. Но в этот раз все как-то интуитивно понимали, что нет смысла пенять на прокуратуру, важно то, как себя поведет региональная власть. Ведь та же Казань и ее элита остались при своем убеждении, несмотря на высказывание Владимира Путина, что нельзя заставлять изучать неродной язык. Педсовет не разъяснил Именно поэтому повышенное внимание было к традиционному августовскому педсовету, где ситуация могла проясниться. Участие Рустэма Хамитова ожидалось уже после обеда, поэтому многие коллеги пожалели субботний день и не стали ждать его выступления. Зато уже утром его ожидала в одиночном пикете член совета «Конгресса башкирского народа РБ» Рамиля Саитова. Ее плакат со словами: «Хамитов – могильщик башкирского языка» прямо указывал на позицию башкирской общественности. До определенного момента участники и выступающие педсовета всячески избегали словосочетания «башкирский язык». Ничего о главной дискуссии в своих выступлениях поначалу не сказали ни министр образования Гульназ Шафикова, ни сам Рустэм Хамитов. Но проблему снова жестко поднял прокурор Андрей Назаров, а у нас появилась возможность понять суть претензий надзорного ведомства. Прокурор отметил, что статус башкирского языка как государственного прописан в конституциях. – Учебные планы должны составляться в соответствии с федеральными государственными образовательными стандартами. Соответственно, должны изучаться и родные, и государственный языки. Наши проверки выявили, что руководство школ не согласовывало с родителями учебные планы, использовало не входящие в федеральный перечень учебники. При этом география нарушений распространяется на всю республику. Так учебные планы 75 школ были приняты без учета мнения родителей. В 178 школах преподаваемый предмет не соответствовал учебному плану, в них вместо родного преподавался башкирский язык. В трех школах Гафурийского района башкирский язык изучался в ущерб русскому, – отметил Андрей Назаров. Прокурор также обратил внимание, что нарушения происходят и в данный момент, а в районах Уфы преподавание башкирского языка как родного и государственного включено в учебный план на следующий год без согласования. Но снова заметим, на слух было сложно понять, к чему у надзорного ведомства претензий больше – к родному или государственному башкирскому языку. У нас сложилось впечатление, что во время выступления Андрея Назарова атмосфера приобретала все более напряженный характер. Участники сидели в креслах, не шелохнувшись. После доклада кто-то даже рассеянно захлопал, но быстро перестал. Первым в себя пришел профильный вице-премьер Салават Сагитов, который взял слово и вступился за образовательное ведомство. Его аргументированная и дипломатичная речь нам показалась весьма компромиссной. Он дал понять, что большая часть нарушений признается и будет устранена постепенно, а что касается изучения башкирского языка, то будем, как говорится, «смотреть». И, конечно, он дал время собраться с мыслями главе республике. У находившихся рядом с нами учителей башкирского языка после речи Сагитова поначалу вспыхнули искорки надежды, но затем, после выступления Рустэма Закиевича, они вновь потухли. «Оптимистичную» часть его выступления, что он не позволит увольнять в никуда учителей башкирского языка, уже передали все СМИ. К сожалению, в это уже никто не верит. Речь о том, что сегодня башкирский язык нуждается в помощи ради своего сохранения, достойна похвалы. Рустэм Закиевич смог подобрать такие слова, благодаря которым ему было легко верить, что обязательное изучение башкирское языка небашкирами – это не тяжелая необходимость, а помощь в сохранении культурного и этнического наследия края и башкирского народа. – Мы должны сохранить ядро носителей языка. Мы не имеем права на то, чтобы в наше время исчезали языки. Мы должны помогать им. И населению нашей республики должны объяснять: помогайте нам в этой работе, это важно. Это нужно и с культурологических, и с цивилизационных позиций. Родные языки важны. И все же из этой замечательной речи мы так и не поняли, где говорится о башкирском языке как о родном, а где как о государственном. Но появилось четкое понимание того, что власть сдалась на милость надзорного ведомства. Что дальше? Спустя несколько дней нам удалось побеседовать с представителем Рособрнадзора, который участвовал в проверках вместе с прокуратурой. Он нам дал понять, что претензии коллег-смежников были связаны все же с обязательным изучением башкирского языка в качестве государственного. И теперь ситуация может развиваться по следующим сценариям. Во-первых, руководство республики «сдает язык» в полной мере, и башкирский язык будет изучаться только по желанию. Прокуратура, уставшая отвечать на жалобы родителей, расслабится и отстанет от Минобразования РБ. У какой-то части общества это вызовет положительную реакцию и создаст видимость демократичности власти. Но за видимым фасадом решения конфликта зарождается новый и более глубокий. Башкирское население уже накапливает в себе обиду из-за чувства сужающегося пространства. В психологии башкир в последнее время остались пока не отнятыми только две вещи: язык и гора Торатау. Чувство обиды не будет проявляться как-то явно, но станет линией отчуждения. К тому же эта обида будет более болезненной не для представителей националистического лагеря, для которых она лишь порождает большие возможности, а для патриотично настроенных людей в целом. Потому что это будет обман в собственных лучших чувствах. Второй сценарий при наших пугливых чиновниках и депутатах выглядит маловероятным. Власти не отказываются от изучения башкирского языка как государственного, приводят в порядок нормативную базу и тем самым подготавливаются к претензиям надзорных органов. Этот вариант вызовет новую волну общественных споров и конфликтов, которых так боится власть. С другой стороны, повторимся, что они были всегда и там непременно было поле для маневра. Но возможен и следующий сценарий. Точнее, он частично уже происходит. Власти авралом заставляют руководство школ «работать» с родителями, получать бумаги с согласием на изучение башкирского языка. При этом никаких принципиальных шагов в сфере законодательства никто не предпримет, вся деятельность будет вялотекущей. Периодически на локальном уровне будут возникать конфликты, но в повестке они доминировать не будут. Однако проблема этого сценария в том, что он не может развиваться бесконечно. К тому же он совсем не исключает уже упомянутых негативных последствий первого варианта развития событий. В этом смысле акция с одиночным пикетом на педсовете – это не политическая акция, а ярлык могильщика башкирского языка, который закрепился за Рустэмом Хамитовым в сознании башкирской общественности.
