«Приходите и убейте мою лошадь!» Год назад активисты Диана Демидова и Дилшод Шерматов покинули Уфу после неудачной голодовки дворников и давления со стороны властей. В город Армянск, что практически на границе с Украиной, Диана перевезла не только лошадь и коз, но и свои проекты. Она создала семейную общину, где живут натуральным хозяйством, а дети находятся на семейном обучении. 18 августа Диана написала в соцсети драматический пост, по которому стало ясно — дела в Крыму у нее идут весьма не радужно: «Я не животное, я Человек. Я не буду убивать свою лошадь, которая за свою жизнь покатала тысячи детей. Приходите и сами убивайте. Она еще не восстановилась после болезни, ее только на убой. Я не буду ее убивать». Как оказалось, местные выступили против того, чтобы Диана держала скотину в районе их СНТ. Ситуация накалялась. 19 августа: «Утром угрожали, что голову разобьют». 27 августа Диана вызвала полицию и сняла видео, в котором местный дедушка употреблял фразу «понаехали» по отношению к ее супругу, Дилшоду. Диана на камеру заявила: угрожали натравить собак на ее лошадь и козла. Животные ей нужны здесь для цели ее проекта — школа «Кибуц Леви-Шермани». Это сплав семейного образования и физического труда. Диана считает: дети уже знают школьную программу на ментальном уровне, поэтому с 8-летним сыном они проходят дома программу квантовой физики, играют на саксофоне и проводят трудовые занятия на улице. Диана Демидова и Дилшод Шерматов — известные в Уфе активисты. Ранее их обвиняли в том, что они якобы работали в «договорняках» с властями РБ, в частности против застройщиков, а потом и крупной частной копании БашРТС. Однако в конце 2022 года Демидова, будучи беременной, публично голодала вместе с дворниками уфимского УЖХ за отставку Хабирова. О том, какие именно идеи Диана реализует в Крыму, мы поговорили с ней самой и ее супругом Дилшодом Шермани. (Супруги официально сменили фамилии на Музаффар Леви-Шермани и Шермани). Корр.: Расскажите, как погода в Крыму? Диана Л-Ш.: В Крыму очень жарко. Иногда стоит просто невыносимая жара. Вообще у нас 30−37, обычно стабильная температура. Здесь удивительная природа. В отличие от Башкирии, где реки, дожди, здесь ситуация усугубляется аномальной засухой. Например, в Армянске с весны не было ни одного дождя, постоянная жара 30 градусов в тени, всё высохло. Водохранилища, даже в Алуште, по мнению экологов, на грани исчезновения. Мы окружены морем и заливами, а воды практически нет. Корр.: В Крыму есть проблемы с питьевой водой, это правда? Диана Л-Ш.: Изношенность коммуникаций Крыма, которые были построены еще в 70-е годы, серьёзный вопрос. Нагрузка на сети колоссальная: строится много жилья, но трубопроводы мало кто меняет. Многие полностью выработали свой технический ресурс. Это системная проблема, которая обостряется последние 10 лет: зимой, когда туристов нет, воды хватает, а летом — снова дефицит. Не хватает и современных очистных сооружений. В Армянске пока спасаются за счет скважин, но их эксплуатируют нещадно. Ресурса, по нашим оценкам, хватит еще на 2-3 года, а дальше — нас ждет, скорее всего, уже более глобальная проблема с питьевой водой. Корр.: Вы упомянули Армянск. Это промышленный город. Есть ли там экологические угрозы, подобные тем, что были, например, в башкирском Сибае? Диана Л-Ш.: Для нас было шоком найти здесь те же проблемы, что и в Башкирии. Мы приехали сюда совершенно случайно, купили дом, и увидели практически идентичную ситуацию с опасным производством. В Армянске есть заводы по производству соды и титана. Оказывается, компания БСК (Башкирская содовая компания) то ли выкупила местные заводы, то ли что. И здесь, как и в Сибае, есть гигантские кислотонакопители, которые в жару испаряются, и при соединении с влагой в воздухе образуется смертельно опасная для дыхания серная кислота и диоксид серы. В 2018 году, в тот же период, что и в Сибае, здесь произошла аналогичная ситуация — были выбросы, даже проводили эвакуацию людей. *Выбросы сернистого ангидрида произошли на заводе «Крымский Титан» в Армянске в августе-сентябре 2018 года из-за разрушения дамбы кислотонакопителя и длительного отсутствия дождей. В 2022 году БСК взяла на себя техническую, технологическую и финансовую поддержку «Крымского титана», благодаря этой синергии после введения санкций Россия покрыла свой дефицит производства диоксида титана. Применяется в производстве красок, пластмассы, бумаги. Корр.: А как местные жители и активисты реагируют на эти проблемы? Насколько развит активизм в Крыму по сравнению с Башкирией? Дилшод Ш. и Диана Л-Ш.: В Башкирии люди очень активны и профессионально подходят к решению вопросов, здесь же активизм сведен к минимуму. В Армянске большинство населения работает на заводе или является муниципальными служащими. Есть, конечно, в Крыму исключения. Например, в Ялте работают активисты, которые борются с вырубкой краснокнижных деревьев. Это, кстати, компания Ивана Зорина из Башкирии, если вы помните. Башкирские активисты — это профессионалы. Если бы «десант» их высадился в Крыму, здесь бы быстро навели порядок. Они не просто показывают проблему и возмущаются, а конкретно «добивают» ее решение, как, например, Вадим Искандеров (активист из города Стерлитамак в Башкирии). Корр.: Расскажите про ваш драматический пост про лошадь, которую предложили убить местные жители. Что произошло? Диана Л-Ш.: Мы переехали в Армянск именно потому, что нашли здесь землю, идеально подходящую для нашего проекта «Юный фермер» — его мы безуспешно пытались запустить еще в Башкирии. Нам отказали в выделении участка в Чесноковке под Уфой, даже через торги. Пришлось продать недвижимость в Уфе, и на эти деньги купить в Крыму участок под застройку и 15 соток земли сельхозназначения. В документах ЕГРН не было указано никаких ограничений — ни по садоводству, ни по огородничеству. Там просто было указано: «земли населенных пунктов сельхоз-назначения». Но проблема, я считаю, системная — она не только в Крыму или только в Башкирии. У нас есть конкретный, проработанный проект: я пишу методички, мы хотим через сельское хозяйство — животноводство и растениеводство — приобщать детей к знаниям с юного возраста. Это и есть основа знаний, первый этап развития человечества, самый естественный и понятный ребенку формат обучения. Но это им не надо, понимаете. Моей знакомой в Башкирии, например, дали грант на обучение девочек из детдома наращиванию ресниц. То есть они предпочитают вкладываться в «Территории женского счастья» и наращивание ногтей. А мой проект — о том, как справляться с синдромом дефицита внимания (СДВГ) и прививать интерес к образованию — не вызывает никакого отклика. Хотя мой собственный ребенок на домашнем обучении прошел программу с 1-го по 3-й класс за год. Мало того, что наш проект никому не нужен, так нам еще и ставят палки в колеса. Оказалось, что территория, где мы живем, имеет статус ГПЗУ «Садоводство», но записи об этом в ЕГРН внесены не были — полный бардак в документации. Теперь нам мэрия через председателя СНТ, с которым мы судимся, заявляет, что мы незаконно содержим лошадь и должны её… сдать на убой. Это просто издевательство. Это животное принесло столько пользы детям, мы катали сотни ребят бесплатно. И теперь она стала разменной монетой в этой борьбе. Я не могу представить, что её убьют. Дилшод Ш.:. Оказалось, что здесь, на протяжении 10 лет, участки могли выводиться по сомнительным схемам.. В итоге прокуратуре города пришлось подать иск, чтобы отменить приватизацию за 2024 год. Естественно, это никому не понравилось. И теперь на нас началось давление. Самое интересное, что в разгар этого разбирательства к нам домой нагрянули сотрудники — в масках, с автоматами. Два часа нас «мариновали», потом увезли меня в отделение, настойчиво полагая, что я «иностранный агент». Потом помощник прокурора города писал на меня заявление в СК за «оскорбление чести» — как раз когда мы заявили о схеме с землей. Следственный комитет провел экспертизу и отказал в возбуждении дела, но они не унимаются. А когда мы баллотировались в горсовет от КПРФ, к нам пришли с обыском. Не предоставили ни одного документа — ни постановления, ни решения суда. Просто пришли, изъяли всю технику, а через два месяца так же молча всё вернули. Ничего не нашли. Диана Л-Ш.: И это касается не только нас. От этой же земельной схемы пострадали и другие наши земляки-общественники из Башкирии, которые тоже купили здесь участки — Сергей из Мелеуза и Альфия из Сибая. Одним просто не дали приватизировать землю, которую они уже оплатили, у других приватизацию отменили через суд, даже не поставив их в известность. Просто «кинули». Дилшод Ш.: Давление идет даже по мелочам. Мы пытались оформить пособие на детей. Соцфонд Крыма нам отказывал, ссылаясь на то, что у нас «слишком много» земли — 28 соток вместо допустимых 25. Хотя по закону земля сельхозназначения не должна учитываться. Мы дошли до прокуратуры, и в итоге она сама подала иск в защиту наших интересов против соцфонда. Представляете? Чтобы получить положенное по закону пособие, приходится доводить дело до суда. Диана Л-Ш.: Да, мы признаем, что у нас, общественников, арестованы все счета, висят огромные долги, которые мы даже не брали. У меня, например, долг по аренде за ипподром «Акбузат» в 350 тысяч — хотя мне не давали нормально там работать и проводить иппотерапию, а лошадь занимала площадь. Возник долг за ЖКХ в 100 тысяч, хотя я нигде не была прописана, чтобы ко мне никуда не могли прийти. У меня огромные долги по каким-то искам, о которых я даже не знаю, у меня более миллиона каких-то кредитов, о которых я понятия не имею. У нас с Дилшодом арестованы счета. У нас долг по защите чести и достоинства Гайсиной, по которой мы поднимали вопрос, по 100 тысяч с каждого. Из-за этого мы не можем устроиться на официальную работу. Здесь, в Армянске, и работы то практически для нас нет. Мы не жалуемся, мы сейчас это рассказываем, так как не надо бояться озвучивать проблемы. Мы всегда открыто озвучиваем проблемы. Это внутреннее состояние. Нам уже ничего не страшно. Я писала в своем посте про лошадь: мы будем порядочными людьми, а вы что хотите, то и делайте. Нет смысла доказывать что-то людям, которые не хотят слышать, можно только донести истину до своих детей.Община и семейное образование Корр.: У вас много подписчиков в соцсетях. Развиваете ли вы блогерство? Дилшод Ш.: Наша тема — борьба с коррупцией, земельные схемы, это не так интересно массовому зрителю, как готовка салатов или личный блог. Это сложно и не «заходит». Я пытался продвигать «Школу юного общественника» — никто не заинтересовался. Властям это тоже не нужно — мол, вы нам надоели, хотите еще армию таких создать. Мы не гонимся за хайпом и лайками. Наша цель — не устраивать скандалы, а погрузиться в тему и создать что-то настоящее. Некоторые блогеры хайпанули — и теперь сидят. Быть общественником и одновременно блогером пытаются многие — но когда сталкиваются с полицией, сворачивают свою деятельность. Хотя работы много. Когда мы приехали в Ялту, я увидел, что канализацию прямо сливают в Черное море. А мне говорят, а что такого, у нас с 70-го года сливают, нет очистных. Я говорю, вот смотрите, плавает говно, прошу прощения, и тут же купаются дети. То есть вы считаете это нормально? Приедут сюда туристы с Европы или там еще откуда-то? Мы очень часто жителям Крыма говорим, вы не цените свою среду. У нас в Башкирии такая суровая погода, зима холодная, а тут и фрукты, и море. Мы увидели, что есть пренебрежение у людей к этим вопросам. К заботе об окружающей среде, поэтому мы решили уйти в образовательную деятельность. Пусть это на базе нашей семьи, но мы будем делать какую-то полезную работу, начнем с себя, возможно в дальнейшем эта методика кому-то пригодится. Корр.: Диана, вы постоянно пишете в соцсетях про некую школу — «Кибуц». Что это такое? Диана Л.-Ш.: «Кибуц» — на еврейском «коммуна», то есть по-нашему «колхоз». Община — это ведь самая живучая модель развития. В Израиле и сейчас много кибуцев, люди объединяются и ведут сельское хозяйство сообща. Мы делаем подобие. Наш семейный образовательный проект должен показать эффективность коммуны — мы учим детей по своей методике, совмещая семейное и онлайн образование с сельским хозяйством. Корр.: Расскажите, чем занимаются дети? Диана Л-Ш.: Мой сын находится на домашнем (способ самостоятельного образования дома называется семейным — прим.ред.) обучении. Я не могу просто отправить его в школу и надеяться, что кто-то другой его научит. Проблема многих детей — СДВГ (синдромом дефицита внимания и гиперактивности) как раз из-за того, что они остаются без защиты родителей, попадая в систему. А традиционное образование, к сожалению, часто бывает «нулевым» — то есть оторванным от жизни. Моя же программа строится на интегральном обучении. Мы начинаем с основ мироздания — с фундаментальной науки. Я, например, выкладываю в интернет материалы о том, как зародилась Вселенная: с Большого взрыва 13 миллиардов лет назад, с элементарных частиц — глюонов, фотонов, нейтронов. Ребёнку это невероятно интересно! Он начинает понимать, в какой точке мира находится, как всё устроено. Мы изучаем ядерную физику, квантовую физику. Зачем сегодня зубрить таблицу умножения или даты, если вся эта информация есть в искусственном интеллекте? Учить уже известное — бесполезно. Нужно давать новое, актуальное знание. И это работает: мой сын, ему 10 лет, с удовольствием изучает со мной сложные темы. А мне самой приходится постоянно развиваться, читать серьёзные книги. Но приходится и привлекать сторонних учителей, сейчас у меня сын учится саксофону онлайн с преподавателем из Уфы. Конечно, индивидуальное образование — это роскошь, не каждый родитель может себе это позволить. Но сегодня есть онлайн-платформы, например, в Китае уже запущены программы, где можно выбрать любого педагога — по физике, химии, музыке. Современные технологии позволяют создавать прототипы нового образования. Для этого не нужна большая группа — можно начать хотя бы со своего ребёнка. Мы сейчас разрабатываем образовательный план для детей. Я пишу методику, фиксирую учебную программу. И есть уже первые успехи. Корр.: Свои наработки не планируете продавать в курсы? Диана Л.-Ш.: Позже. Если и запустим, то нам понадобится целый комплекс — например, своё здание, прототип школы. Мы хотим создать пространство, куда можно прийти и всё увидеть своими глазами: от ухода за животными и основ растениеводства до серьёзной науки. Чтобы ребёнок мог пройти весь путь — от простого к сложному, раскрыть заложенные в нём гены. Ведь знания уже заложены в нас на генетическом уровне. Ещё в 50-е годы за расшифровку ДНК дали Нобелевскую премию. Задача образования — не заставлять годами учить таблицу умножения, а помочь быстро «раскрыть» эти знания через практику, через интерес. А потом давать действительно новое — про нейросети, освоение космоса. Такие специалисты сейчас очень востребованы. В обычной школе, к сожалению, из всего класса лишь несколько человек могут раскрыть свой потенциал. Остальные просто тратят время. Мы же хотим создать среду, где каждый ребёнок сможет стать тем, кем он должен быть. Сейчас я работаю над этим одна — пишу программу, прорабатываю материалы. Это медленный процесс, тем более что много энергии отнимают другие вопросы, в том числе и проблемы с местной администрацией. Но в планах — создать здесь, в Крыму, полноценный центр, где можно будет наглядно показать, как ребёнок взаимодействует и с природой, и с наукой. Дилшод Ш.: То есть, две грани одного процесса. Диана Л.-Ш.: Именно. Это непросто, но очень интересно. Сейчас у многих детей большие проблемы — например, с гаджетами. Зависимость от телефона прошивается уже на уровне генотипа. Дети не осваивают реальность, им скучно, они живут в виртуальном мире. А ведь человек должен хотеть, видеть и делать — только так он развивается. Мы готовы были бы поднимать эти вопросы как общественники, но, к сожалению, пока не видим интереса со стороны власти. Поэтому сосредоточимся на том, что можем сделать сами. Дилшод Ш.: Мы недавно общались с помощником депутата Госдумы. Они как раз пытаются реализовать проект для школьников 7–11 классов — учат их простым, но нужным вещам: как поменять розетку, установить смеситель, положить кирпич. Чтобы молодые люди умели работать руками. Ведь многие возмущаются, что работу выполняют мигранты, но сами не могут даже гвоздь вбить. И вызывают сантехника, когда протек кран. Государство сейчас даже разрешило подросткам с 9 класса подрабатывать на заводах. Но если парень не знает, как выглядит отвёртка — какой от него толк? Поэтому спектр образования должен быть широким — от ремесла до науки. Диана Л.-Ш.: И мы возвращаемся к причине СДВГ — это следствие неправильного образования и воспитания. Дети непроизвольны, их не заставишь. Но если им интересно — они готовы часами сидеть и изучать даже сложные темы. В интернете сейчас есть всё: любая графика, любой голос, любая программа. Главное — методика, как раскрыть талант. Это большая, но очень увлекательная работа. О переезде в Крым, проблемах и надеждах Корр.: Почему выбрали для переезда Крым? Диана Л-Ш.: Крым — прекрасный регион с большим потенциалом. Нам здесь комфортно: этнический состав, крымские татары, тюркский менталитет — чувствуешь себя, как в Башкирии. Здесь есть мечети, своя культура. Мы видим себя как некий «мост», представителей Башкортостана в Крыму. Наша Родина — Башкирия, это наш этнический код, и здесь нас воспринимают как башкир. Мы активно поддерживаем связь с башкирскими общественниками по Zoom, общаемся, например, с Альфией Узянбаевой. Мы хотим создать точку притяжения в Крыму для жителей Башкирии, куда можно приехать. Наши двери всегда открыты. Дилшод Ш.: Для меня Крым — это в первую очередь перспективная экономическая зона. Реализуется крупный проект «Калифорния». Город Армянск, где мы живем, идеален с точки зрения логистики — здесь рядом и Европа, и Россия. Не зря построили мост, железную дорогу, осваивают новые территории. Дороги прокладываются хорошие. Я вижу здесь возможность для политической карьеры — моя работа одобряется, и здесь больше перспектив для реализации, чем в Башкирии. Сюда охотнее приезжают инвесторы, например, в переработку мусора. Сюда везут фрукты и овощи вагонами. Корр.: Какие у вас есть проблемы с людьми? Диана Л-Ш.: Национальный состав здесь пестрый. Есть и те, кто живет по старинке, устраивает помойки. Когда приезжают новые люди с перспективным видением, это у них вызывает раздражение. Дилшод Ш.: Мы сами за два года в Армянске смогли решить множество локальных проблем — от мусорных баков до освещения. Но система здесь устроена сложно. Местные власти часто бездействуют. Приходится работать в обход них: писать обращения в Генпрокуратуру, депутатам Государственной Думы. Из тех, кто реально реагирует и помогает — некоторые депутаты от ЛДПР. Корр.: Проблема с мусором в Крыму тоже стоит остро? Диана Л-Ш.: Крайне остро! В Башкирии хоть как-то справляются, потому что активисты постоянно держат руку на пульсе. В Крыму же, по моему мнению, нет нормальных полигонов и переработки. Поступают проще: под свалки отдают, например, бывшие земли виноградников. Буквально недавно прошла новость, что виноградники в Массандре отдали предпринимателю под хранение строительных отходов. Дилшод Ш.: Если у Юпитера есть кольцо из астероидов, то у Армянска — кольцо из мусора: строительного, растительного. Администрация не имеет понятия, как с этим бороться, мониторинг не ведется. То есть, мы столкнулись с теми же вопросами, что и в Башкирии, только в меньшем масштабе. Корр.: Почему все-таки вы уехали из Башкирии? Связано ли это со скандалами во время голодовки дворников? Диана Л.-Ш.: Мы переехали в Крым, когда достигли точки роста в Башкирии. Давление, конечно, было сильное. Да, решающим моментом стала история с голодовкой дворников. К нам обратилась за помощью Алсу Гайнуллина, и мы, хотя все наши проекты абсолютно бесплатны, присоединились к акции. Я участвовала, даже будучи беременной. Нас уговаривали прекратить акцию, в том числе и сотрудники полиции. В итоге другие общественницы, Ольга и та же Алсу, пошли на переговоры с [Зульфией] Гайсиной и, скажем так, по-общественному «слились» — отступили от первоначальных требований. А мы остались одни, и на нас началось давление. Были недвусмысленные угрозы со стороны силовиков, нам дали понять, что мы достигли «предела» в республике. Мы не уехали из-за страха. Просто совпали несколько обстоятельств: я была беременна и планировала рожать в Крыму, как и в прошлый раз — именно в Ялте. Я давно мечтала переехать в Крым. А тут все сложилось, еще и риелторы предложили очень выгодную цену за недвижимость в Башкирии — почти в два раза выше ожидаемой, что и позволило нам купить здесь жильё и землю. Корр.: Что бы вы посоветовали тем, кто задумывается о переезде в Крым? Диана Л-Ш. и Дилшод Ш.: Покупать недвижимость очень внимательно! Мы, например, покупали дом с историей, с домовой книгой 1870 года. А многие участки продаются сомнительные — выведенные из сельхозоборота, в санитарных зонах, прямо на берегу моря. Мы не рекомендуем ее покупать. Берите вторичное жилье с чистой историей. Мы видим, как на месте старых санаториев, где раньше лечились, где рос вековой можжевельник, теперь строят бетонные апартаменты. Уничтожается аутентичность, ради которой люди едут в Крым. Людям показывают не красоты, а бетонные коробки. И это очень грустно. Та же история, что была в Сочи — незаконные постройки, которые рано или поздно придётся сносить. То есть тут проблемы те же, что и везде — те же застройщики, те же методы. И те же фамилии застройщиков, что и в Башкирии. Такие же жалобы от людей, такие же проблемы. Но мы стараемся не ввязываться в большую политику — у нас своя война, свои проекты. Корр.: Скучаете ли по Башкирии? Диана Л-Ш.: Конечно, там друзья, проекты. До сих пор звонят люди с проблемами, многие не знают, что мы уехали. Но сейчас мы видим, что система в Башкирии начала сама себя «зачищать», и это работа надзорных органов. Мы же в это время развиваем новые проекты здесь, в Крыму. После того как к нам однажды вломились с автоматами, я уже, кажется, перестала бояться вообще чего-либо. Это был некий предел. Теперь мы просто делаем своё дело. Да, мы сейчас сосредоточены на том, чтобы создать здесь что-то своё, настоящее. Жизнь здесь, несмотря на всё, очень душевная: настоящее вино, вкуснейшие продукты, море. Когда закончится сезон — будем рады гостям. Очень скучаем по снегу, по зиме. Но пока здесь наше место силы.
