Намертво прицепились Одно из последних слушаний, о котором пойдет речь далее, наглядно показало представителей обеих групп, противодействующих Мукаеву в этом деле, – бухгалтера фирмы-застройщика НФСК Галину Антонову и одну из этих самых «профессиональных потерпевших» – Земфиру Итбаеву. Напомним кратко суть дела. Выступая застройщиком на строительстве жилого дома на улице Дж. Киекбаева, литер 6, компания «Инициатива» привела на объект подрядчика – фирму НФСК, руководили которой некто Безруков и Киньягулов (ныне покойный). Согласно договоренности между фирмами, подрядчик получал за свою работу готовые квартиры. Выполнив часть работ в объеме порядка 47%, НФСК получила свои законные 30 квартир. Однако оказалось, что НФСК была «нечиста на руку»: придя на объект, она принесла с собой неприглядный хвост своего прошлого. Чистосердечное признание. В Уфе допросили главбуха «квартирной пирамиды» Ранее эта фирма планировала строить дом на улице имени подводника Родионова. Даже не имея арендованной земли, даже не начиная строительства, они уже продавали там квартиры и офисы, которых не существовало в реальности. Куда девались эти деньги – около 50 млн рублей – одному Богу известно. И с таким бэкграундом они пришли на проект «Инициативы». Получив свои 30 квартир, НФСК остановила строительство, но продавать квартиры не перестала – и продала не принадлежащие ей 25 квартир «Инициативы». Причем некоторые квартиры продавались дважды или трижды. Отметим, что НФСК действовала по так называемым «договорам инвестирования» – вообще не предусмотренным законом, по которым квартиру нельзя зарегистрировать в Регпалате. Полученные НФСК деньги в итоге пропали так же, как и раньше, со стройкой на Родионова. Пострадавшие пришли к непричастным Когда дело дошло до суда, покупатели, обманутые НФСК, понимая, что получить от Безрукова и его конторы ничего не удастся (фирма находится на стадии ликвидации), и, вероятно, надоумленные юристами НФСК, переключили свою ярость на «Инициативу» и ее руководителя Ильдара Мукаева, которые, как понятно из истории выше, вообще не при делах – их самих «кинули» на 25 квартир. Как мы предполагаем, потерпевшим внушили, что от успешной и уважаемой компании «Инициатива» будет проще получить компенсацию. Не исключено, что похожей логики придерживается и следствие, которое арестовало имущество «Инициативы», – раз с НФСК получить нечего, то, если сделать подозреваемым и посадить Мукаева и за счет его средств возместить ущерб «потерпевшим», глядишь, можно и по службе продвинуться. И скандальное токсичное дело с обманутыми дольщиками закрыли, и социальную проблему решили — и неважно, что это за счет абсолютно не виноватой в этом «Инициативы».Из суда Впрочем, вернемся к одному из последних слушаний по этому делу, на котором была допрошена главный бухгалтер НФСК Галина Антонова. Стоит дать краткий портрет данного персонажа – она вовсе не похожа на человека, которого мы представляем на роли бухгалтера такой нечистоплотной конторы, как НФСК. Это вовсе не циничный финансовый аферист, легко уходящий от внимания надзорных органов, а совсем наоборот – пенсионерка, которой в этом году исполняется 73 года, которая, впрочем, скорее всего, является соучастницей «квартирного схематоза» НФСК, и тогда ее место не на стуле свидетельницы, а на скамье подсудимых рядом с Безруковым. В прошлом мы уже публиковали материал с предыдущего судебного заседания, на котором начался ее опрос. По ответам бухгалтера на вопросы гособвинителя можно сделать вывод, что в бухгалтерии НФСК творился полный бардак, который Галина Антонова почти никак не контролировала. Исходя из материалов судебного заседания можно предположить, что она не читала договоров, которые заключала фирма, например, договор генподряда с «Инициативой». Принимая деньги от покупателей квартир, она не вносила их на расчетный счет НФСК, как того требует закон, и, по указанию Безрукова, производила финансовые операции при наложенных ограничениях. В этот раз вопросы Антоновой первым задавал юрист Безрукова, ее бывшего работодателя. Вопросы были общими по делу, касались заключенных договоров и клиентов компании, и на все она отвечала двумя видами реплик – «не помню, не знаю» и «обращайтесь к документам бухгалтерии – там все есть». Забегая вперед – она и дальше будет давать только эти два ответа, но и они прольют свет на некоторые интересные обстоятельства. Вторым вопросы начал задавать юрист бизнесмена Мукаева, и его вопросы касались бухгалтерской экспертизы, сделанной в 2023 году и приобщенной к делу. Отметим сразу – экспертиза делалась по изъятой бухгалтерии НФСК, и ответы Антоновой вроде «я не помню, смотрите в документах бухгалтерии» были абсолютно не к месту, поскольку противоречат понятию «бухгалтерская экспертиза» – она по этим документам и делалась. Вот любопытный отрывок из опроса бухгалтера Антоновой, касающийся одного из наиболее любопытных вопросов всего дела – куда из НФСК девались деньги покупателей квартир. Юрист спрашивает о том, куда компания перечисляла деньги, а упоминаемый Киньягулов – покойный ныне соучредитель НФСК. Представитель защиты: Киньягулову 24 мая 2017 года [выдано] 240 тысяч рублей – «возраст процентов по займу». Скажите, пожалуйста, где мы можем найти этот договор займа? Свидетель Антонова: Все в изъятой бухгалтерии. Представитель защиты: Вот, смотрите, 24 мая 2017 года выдано под отчет Безрукову не менее 990 тысяч рублей, основание платежа не установлено в связи с отсутствием расчетно-кассовой операции. Что это значит? Как нам сейчас понять? Вот, экспертиза проведена, они не смогли понять, нет там [пояснений к переводу]. Вы просто выдали миллион рублей, грубо говоря. Свидетель Антонова: Взять полную финансовую отчетность… Представитель защиты: Ну, вот же, написано, я же вам поэтому даю ознакомиться. Свидетель Антонова: Покажите мне «1С. Бухгалтерия». Судья: Но это же экспертиза! Что значит: «Покажите»? Эксперт так сделал. Представитель защиты: В этот же день 510 тысяч рублей Безрукову выдается, все то же самое, в связи с отсутствием расчетно-кассовой операции основание платежа не установлено. Свидетель Антонова: Дайте мне полностью документацию, я вам поясню. Документация неполная. Представитель защиты: Почему обезличенные переводы только у руководства НФСК, а у остальных – пояснения есть? С чем это связано? Свидетель Антонова: Не знаю, с чем связано, надо смотреть документацию. Представитель защиты: Опять Киньягулову выдано 228 тысяч рублей 3 августа 2018 года. Это я, в том числе, и для потерпевших озвучиваю, которые задаются вопросом, куда деньги и средства уходили из НФСК. Уже по вопросам юриста, основанным на экспертизе бухгалтерии НФСК, можно предположить, что деньги покупателей квартир просто забирались Безруковым и Киньягуловым из кассы фирмы – почти безо всяких обоснований. Бухгалтер Антонова даже не пытается что-то объяснить, а просто ссылается на изъятую бухгалтерию, по которой и делалась экспертиза, – и даже судья вмешивается в диалог, указывая на этот факт. Далее – еще один интересный отрывок, также касающийся необъяснимых «выдач» денег из кассы НФСК ее руководителям, а также некоему Зинатуллину. Последний – руководитель компании «Экострой», которая находилась в странных связях с НФСК и ее руководителем Безруковым. Формально компанию представляют субподрядчиком НФСК. По нашей же информации, они были тесно связаны с руководством НФСК в сомнительных схемах. Об этом чуть позже. Из этого же отрывка видно, что деньги Зинатуллину также выдавались под непонятным предлогом – якобы за сваи, которые к тому моменту были уже не нужны. Представитель защиты: Киньягулову выданы 18 октября 2017 года 381 тысяча рублей «под отчет» и в этот же день еще 676 тысяч «под отчет». Никакой информации вообще нет. И 18 октября Зинатуллину – почти 500 тысяч «за сваи» отдали. Вы в курсе, когда дом начал строиться? Свидетель Антонова: Я сейчас не помню. Представитель защиты: Ну, сваи забивали в конце 2016 года. Свидетель Антонова: У нас несколько площадок было, это я помню. Представитель защиты: НФСК оплачивал другие площадки? Свидетель Антонова: Нет. Представитель защиты: Нет. Вы же говорите, несколько площадок было? Свидетель Антонова: Несколько площадок. Я не помню, кто когда и чего оплачивал. Вы мне документацию покажите, 71-й счет (счет 71 в бухгалтерии называется «Расчеты с подотчетными лицами», предназначен для учета выдачи денег сотрудникам под отчет на различные хозяйственные и операционные нужды, а также на командировки, – прим. ред.). Судья: С экспертизой у него иного и нет. Представитель защиты: 19 октября Киньягулову опять – 206 тысяч рублей. И в этот же день Зинатуллину – 91 тысяча «за сваи», в октябре 2017 года. Вы можете сказать, на какой объект сваи поставлялись? Свидетель Антонова: Нет, не могу. Стоит отметить, что в НФСК использовалась довольно странная система оплаты за квартиры. Часть потерпевших, заключая «договоры инвестирования», отдавала деньги сразу в НФСК, а часть – отдавала деньги не напрямую им, а поставщикам стройматериалов – например, вышеупомянутой компании «Экострой» – и получала взамен вексель. Этот вексель покупатель нес обратно в НФСК в обмен на квартиру. Эти ничем не обоснованные векселя и их переуступка между НФСК, инвесторами и «Экостроем» наводят на мысли об очередном «схематозе» Безрукова по банальной «обналичке» денег. Про «Экострой» и ее руководителя Зинатуллина мы писали ранее – этот поставщик продавал НФСК материалы, например, кирпич по цене в несколько раз выше рыночной. Представитель защиты: ФЗ 214 («Федеральный закон об участии в долевом строительстве») вам известен? Свидетель Антонова: Нет. Представитель защиты: По регистрации договоров, связанных с приобретением... Свидетель Антонова: Я же не юрист Представитель защиты: Хорошо. Почему вы принимали денежные средства по договорам, которые не предусмотрены законодательством? Вот договоры инвестирования, где якобы продаются квадратные метры в будущем. Свидетель Антонова: Потому что был приказ дирекции. Представитель защиты: И они были в курсе всего? Свидетель Антонова: Конечно. Кто принимал решение? Не я же. Представитель защиты: У вас НФСК получало в счет оплаты векселя? Свидетель Антонова: Да. Представитель защиты: Обеспеченность данных векселей как-то проверялась? Свидетель Антонова: Нет. Представитель защиты: Кто давал указания, какой вексель принять к оплате? Свидетель Антонова: Директор. Представитель защиты: Ну, допустим, приносит вексель, там есть организация, мы посмотрели просто по открытым источникам – у нее оборот 50 тысяч рублей, а вексель на миллионы. Свидетель Антонова: Я контрагентов не проверяла. Представитель защиты: А как вы определяли, что это платежное средство, что оно имеет какую-то ценность? Свидетель Антонова: Мне принесли документ, я его приходую, и всё. Представитель защиты: Почему лица, которые хотели приобрести жилплощадь, направлялись НФСК покупать вексель, который потом обратно приходил к вам, назад. Почему сразу денежные средства не принимали? Свидетель Антонова: Мне это неизвестно. Я не знаю, кто этим распоряжался, мне это неизвестно. Вот еще один отрывок, который также касается Зинатуллина, – деньги из кассы НФСК выдавались без основания не только Безрукову и Киньягулову, но и ему. Представитель защиты: В 2017 году Зинатуллину выдавались «возвраты займов» – 180 тысяч рублей, 200 тысяч рублей, 700 тысяч рублей, 300 тысяч рублей, 100 тысяч рублей, 150 тысяч рублей, 50 тысяч рублей, 150 тысяч рублей, 10 тысяч рублей, 500 тысяч рублей, 1,65 млн рублей. Всего на 3,99 млн рублей по договорам от 2017 года – «возврат займа». Почему отсутствуют данные о поступлении этих денежных средств в бухгалтерии НФСК? Свидетель Антонова: Я не помню это. Откуда вы эти цифры взяли? Представитель защиты: Из бухгалтерской экспертизы. Свидетель Антонова: А вы говорите, «в бухгалтерии нет». Значит, это было, значит, был приход и расход. Представитель защиты: Вот прихода-то и не было. Свидетель Антонова: Как не было? Не может быть. Представитель защиты: Ну не было. Свидетель Антонова: Так вы приход смотрите. Представитель защиты: Эксперт посмотрел, поэтому я и говорю – вот, есть возврат займов, а самого займа, поступления, нет. Нет поступления на 4 миллиона рублей. Свидетель Антонова: Мне надо «1С» смотреть, я так ничего не помню. Как мы видим, бухгалтер на суде «уходит в несознанку», делает вид, что не понимает, что экспертиза делалась на основании ее бухгалтерии, и, если эксперт сделал вывод, что перевод средств не имеет обоснования – значит, и в бухгалтерии нет этого обоснования. Вот еще несколько любопытных отрывков. Например, в следующем отрывке бухгалтер демонстрирует неожиданное понимание того, что экспертиза основана на изъятой бухгалтерии, хотя весь процесс она старательно игнорировала этот факт. Представитель защиты: Кассовая книга. Где она находится сейчас? Свидетель Антонова: Все было изъято. Представитель защиты: Отчет кассира. Тоже был изъят? Свидетель Антонова: Конечно. Вот на основании этого и делается экспертиза. Таким образом, мы видим, что бухгалтер Антонова прекрасно понимала, что выводы экспертизы, которые ей предъявляют, фактически прямо говорят о том, что деньги из кассы НФСК, вероятно, утекали прямо по карманам Безрукова, Киньябулатова и Зинатуллина – однако упрямо пыталась делать вид, что экспертиза взяла эти сведения откуда-то еще, а не из ее же бухгалтерии, которой она заведовала. Не иначе как недоработкой следствия можно назвать то обстоятельство, что Антонова при всем этом проходит по делу только свидетелем – ведь все махинации НФСК происходили прямо у нее на глазах, и она не могла не знать об этом. Тем не менее делать выводы мы оставим нашим читателям, а далее разберем опрос еще одного интересного персонажа – «профессиональной потерпевшей» Земфиры Итбаевой. Мы неоднократно писали о некоторых так называемых потерпевших, которые, как нам кажется, таковыми в действительности не являются. Это, на наш взгляд, так называемые «профессиональные потерпевшие» или «криминальные артисты», играющие строго отведенные им роли и преследующие свои собственные, прежде всего, меркантильные цели в виде возможных незаконных «гонораров». Мы сейчас о профессиональных риелторах, которые «умело» затесались среди пострадавших от действий компании НФСК, передав им относительно небольшие суммы денег, например, 500 тысяч рублей, а теперь требующие фактически от другого пострадавшего от действий НФСК, компании «Инициатива», возмещения «ущерба», в десять раз превышающего внесенную (внесенную ли в действительности?) сумму в виде квартир. Чтобы понять, кто такие эти «потерпевшие» – вот простой пример. Один из них заключил сделку на покупку двух квартир, и за каждую из них заплатил лишь часть стоимости – не больше половины. В итоге с ним рассчитались, отдав ему одну квартиру. И теперь, проходя потерпевшим по этому делу, он претендует на вторую квартиру тоже! При том, что денег он заплатил, дай Бог, за одну. Понимаете? Но кейс Земфиры Итбаевой еще интереснее, и иначе как «криминальным артистом» ее назвать сложно, поскольку, как мы предполагаем, она пытается отсудить у «Инициативы» квартиру, хотя до этого уже получила квартиру от Безрукова. Напомним – «договора инвестирования» НФСК не являются законными документами, и по ним нельзя зарегистрировать квартиру в Регпалате. Опрос Итбаевой проводила сама судья, первым же делом спросив у нее – знала ли она до суда Безрукова и получала ли от него имущество. Судья: В каких отношениях вы состоите с подсудимым Безруковым? Потерпевшая Итбаева: Ни в каких. Судья: Ранее никогда друг друга не знали? Потерпевшая Итбаева: Никогда. Судья: Какое-либо имущество в счет… Или что-то вы получали? Потерпевшая Итбаева: Нет. Этого ответа судья и ждала, и тут же напомнила Итбаевой об уголовной ответственности за дачу ложных показаний в суде. Далее судья сообщила, что по запросу участников процесса был сделан запрос в Росреестр, на который наконец-то пришел ответ. Так, согласно справкам Росреестра, Безруков, будучи руководителем компании «Стройснаб», заключил с Итбаевой договор уступки права требования на приобретение квартиры в строящемся квартале между поселками Ветошниково и Романовкой в Ленинском районе Уфы. Это так называемая «квартира №41». Объяснения Итбаевой понять непросто, создается стойкое впечатление, что она профессионально стала «петлять» на прямые вопросы судьи – чего еще ждать от «профессиональной потерпевшей»? Судья: С какой стати вам подарили квартиру? Потерпевшая Итбаева: Какую? Судья: Сорок первую. Потерпевшая Итбаева: А мне никто не дарил. Судья: Документы подтверждали оплату? Потерпевшая Итбаева: Сейчас скажу, как это было. Было намерение оформить квартиру. Я сейчас всех тонкостей не помню. Насчет этой квартиры я договаривалась через «Экострой», а никак не «Стройснаб». Я вообще не знаю всей этой схемы, кто, кому, чего и как. Планировалось за вексель. Судья: Вексель-то у НФСК – оригинал. Вам вернули, что ли, оригинал? Потерпевшая Итбаева: Я планировала его забрать. Судья: У вас была договоренность? Вы общаетесь с Безруковым? Потерпевшая Итбаева: Не с ним вообще. Судья: Говорите правду. Потерпевшая Итбаева: Я еще раз говорю. У меня была договоренность с «Экостроем», с Зинатуллиным, что он через кого-то там, какого-то инвестора… Фамилию забыла. Что он эту квартиру сделает, но я должна отдать вексель. Я стала искать вексель. Это было в мае месяце, после праздников, точно не скажу, 18-го или 19-го. Вексель я не нашла, а в договоре было указано, что я рассчитываюсь векселем в течение пяти дней. Если я не нашла вексель, и я не смогла рассчитаться, значит, договор считается не [действительным]… Судья: Вы подписали договор об уступке права требования, где сведения о расторжении? Потерпевшая Итбаева: Там написано, в договоре – если я не нашла вексель, и не заплатила векселем, то договор считается расторгнутым. Судья: Тут ничего про вексель нет. Из вышесказанного можно предположить такую схему. «Потерпевшая» Итбаева заключила договор с «Экострой» и Зинатуллиным на покупку через Безрукова и НФСК квартиры в Ленинском районе Уфы. Она оплатила поставку стройматериалов через «Экострой», и, согласно договору, должна была получить у Безрукова вексель, который затем должна была передать «Экострою» в качестве оплаты за квартиру. Как стало ясно из полного содержания опроса, Безруков сказал ей, что вексель со всеми документами изъяли следственные органы, однако позже она нашла его в офисе НФСК. По версии суда, договор уступки права требования на приобретение квартиры был заключен и не был расторгнут, а значит, та самая «квартира №41» принадлежит Итбаевой. А теперь она затесалась в число потерпевших по делу против «Инициативы» и пытается получить квартиру уже от Мукаева. Еще раз повторимся, в документообороте НФСК творился полный бардак: какие-то мутные «векселя» и «договоры инвестирования», и стать потерпевшим от этой конторы – дело несложное. Все еще непонятно только, почему ответа за их дела требуют от «Инициативы» и Мукаева. Приведем целиком длинный отрывок из диалога Итбаевой с судьей. Отметим, что в ходе этого диалога было очевидно, что судья сама теряет терпение с каждой секундой из-за попыток Итбаевой выкрутиться и игнорировать очевидное. Судья: Вам ли принадлежит выражение, что вы уже получили квартиру у Безрукова, и сейчас, в ходе настоящего судебного разбирательства, получите вторую квартиру? Вам ли принадлежит данное выражение? Потерпевшая Итбаева: Я не получила… Нет. Я не получала. Судья: Мы все слышали. Вы получали квартиру от Безрукова? Потерпевшая Итбаева: Нет. От Безрукова… Судья: Не вводите участников процесса в заблуждение. Потерпевшая Итбаева: Пожалуйста, предъявите… Судья: Договор уступки права требования – вы поэтому право собственности не оформляете до настоящего времени? Потерпевшая Итбаева: Я не получала никаких квартир. Вексель я нашла в июне. Судья: 14 мая 2019 года вы подписываете договор, а потом ищете вексель? Как Зинатуллин пошел на такое – он бы сказал: «Вот принесут мне оригинал, тогда и будет разбираться»… а тут он, не имея… Потерпевшая Итбаева: Я была уверена, как Безруков сказал, что векселя забрал Следственный комитет, правоохранительные органы. Я была на 100% уверена, что это так. Я его стала искать, поскольку по условиям договора я должна была в течение пяти дней найти и отдать этот вексель. Судья: Где договор о расторжении? Потерпевшая Итбаева: Я ничего и не ходила оформлять, раз я не нашла вексель. Вексель я нашла… Судья: Квартиру вы получили от Безрукова? Что вы можете пояснить по этому поводу, о чем я вас спросила? Квартиру вы получили уже от Безрукова. Потерпевшая Итбаева: Я ни от кого ничего не получала. 6 июня 2019 года я нашла вексель наконец. И нашла я его случайно… Судья: Он у вас? Потерпевшая Итбаева: У Безрукова. Я нашла его не в Следственном комитете, не в МВД, а нашла – случайно был открыт офис Безрукова, и он у него там где-то валялся. Судья: У вас что, самооговор, или что это? Потерпевшая Итбаева: Я говорю как есть. Судья: Вам предъявили его [вексель]? Он у вас сейчас? Потерпевшая Итбаева: Нет, я вернула его. Судья: Вам же отдали его, и вы пошли… Это же нелогично. Потерпевшая Итбаева: Логично. В моем понимании, очень логично. Я сейчас объясню, почему я его вернула. Судья: Вы получили свой оригинал. У вас была договоренность с «Экострой». Как-то она имеет отношение к «Стройснаб». Распределяет эти квартиры. Зачем «Стройснаб» дарить квартиру «Экострой», чтобы вам подарить? Судья: Что вы поясните-то про квартиру, где? Уступка права требования – все, вам уступили квартиру. Справка «Стройснаб» – «Стройснаб» говорит, что вы оплатили. Вот, читайте. Потерпевшая Итбаева: Я ничего не оплачивала! Судья: Вам все оплатили. Потерпевшая Итбаева: Я не знаю, кто оплачивал. Судья: Безруков говорит: «Все, мы оплатили». Потерпевшая Итбаева: Я ничего не получала, в Регпалате на мне квартиры нет. На мне имеется квартира в Регпалате? В последнем отрывке Итбаева пытается настаивать на том, что квартира не зарегистрирована на нее в Регпалате, однако в диалогах выше судья уже спрашивала – «не потому ли "потерпевшая" не регистрирует свою квартиру, чтобы в ходе суда получить еще одну?» В предыдущих материалах мы часто писали о таких «профессиональных потерпевших», которые, по наущению юристов НФСК, пытаются получить что-то от «Инициативы», однако ни разу прежде мы не приводили портрет «потерпевшего». Вот, наглядно – женщина, которая пытается «урвать» что-нибудь от Мукаева, видимо, наивно рассчитывая на то, что бизнесмен предпочтет откупиться, чтобы сохранить свое честное имя. Вообще, обеих персон данной статьи – бухгалтера Антонову, каким-то чудом сидящую на стуле свидетельницы, а не на скамье подсудимых, и «профессиональную потерпевшую» Итбаеву – объединяет одно обстоятельство: им позволяют делать то, что они делают, и заниматься тем, чем они занимаются. Мы убеждены, что это недоработка следствия. По нашему мнению, именно следователь должен был выявить причастность к вероятно преступной деятельности НФСК и ее главного бухгалтера Антоновой, и именно следователь должен был разобраться во всех обстоятельствах сделки, которую провернула Итбаева – ведь по сути «Инициатива» сейчас обвиняется в том, что должна Итбаевой еще одну квартиру! Это ведь совершеннейший абсурд! Однако будем надеяться, что суд примет правильное решение. И для этой надежды есть повод – судя по тому, как идут заседания по делу, где бизнесмена пытаются «сделать крайним» там, где он вообще не виноват. Иначе почему «профессиональные потерпевшие» и риелторы среди них трижды пытались дать отвод судье? А ведь судья, как и велит закон, всего лишь старается добросовестно разобраться в нюансах этого дела и отделить настоящих виновных от безвинно обвиняемых.
