Публикуем третью, заключительную часть интервью с разоблачительницей Белого дома Башкирии Диларой Гундоровой. На сей раз речь пойдет о разработке медного месторождения вблизи хребта Крыктытау. Дилара Гундорова объяснила, почему даже крупным корпорациям невыгодно начинать работы в Абзелиловском районе. Далее – от первого лица.Будет ли разработка месторождения? Во-первых, никто там ничего разрабатывать не собирается – точка. Это история очень давняя. Ещё года четыре назад я работала с Зауральем – и точно так же выявляла доходные источники, доходный потенциал. И у нас стоял вопрос с Абзелиловским районом: какие ресурсы там есть? Вот Хайбуллинский район – не секрет, что он сидит на башкирской меди. Это их основной источник дохода, и чувствуют они себя очень хорошо. Абзелиловский район сидит совершенно на других бизнесах, у них нет никакой разработки. Даже вспомните тот же «Цемикс» (производитель цемента, – прим. ред.) – он не взлетел. Хабиров «съел» 70 миллиардов за 6 лет – откуда в Башкирии многомиллиардный дефицит бюджета В Абзелиловском районе есть одно месторождение. Я спрашивала, почему они не работают по своей рудной базе, неужели ничего нет? По большому счёту – да. В Абзелиловском районе нет ничего. Даже вот эти медноколчеданные руды не разведаны. Предположительно, там что-то есть. А может быть, что и нет. Я спрашиваю, почему разведку не провели? Казалось бы, делов-то. Неужели никто не заинтересовался? Суть в том, что там достаточно сложный участок прохождения для разведки – это дорогостоящие работы. Лезть куда-то, не зная, будет ли там руда – да ни один бизнес на такое не пойдет. Мы пытались уговаривать, но это даром никому не нужно. Я поэтому не понимаю, откуда вообще взялись все эти разговоры.Почему разрабатывать месторождение так дорого? Не надо путать понятия «разработка месторождения» и «разведка месторождения». В данном случае речь идет о разведке. Даже вот, предположим, сделали разведку и нашли ископаемые. Но трудно представить, чтобы сегодня, в условиях 21-процентной ключевой ставки, какой-то бизнес пошел, вытащил кучу денег, выстроил инфраструктуру разработки и поставил завод. А ведь на разработку ещё другую лицензию нужно оформить – на это уйдет год. Это же не так просто: пригнал дробилку – и всё. Нужно заказать проект очень дорогой, а его делать минимум год. Еще построить завод переработки, железнодорожную ветку, чтобы вывозить это всё. Хайбуллинская «Башмедь» вывозит большими самосвалами по убитой дороге. Но она там хотя бы есть, пусть и убитая. А в Абзелиловском районе этой дороги в принципе нет. Ни один грузовик не проедет, даже если на грузовиках вывозить. До железной дороги там очень далеко ехать. Поэтому сначала надо будет ее построить. Вы понимаете, что такое вытянуть участок железной дороги на месторождение? Плюс сделать первичную переработку, то есть руду надо, скажем так, измельчить сначала, выделить концентрат. Подольск (село в Хайбуллинском районе) «ковыряет» эту тему лет 10. Вот просто сравните: при разработанном Юбилейном месторождении они идут в Подольск уже лет 10. «Отдайте мне республику, я из нее сделаю конфетку». Куда пропала разоблачительница Белого дома Башкирии? Теперь посмотрите на второй момент – экономическая целесообразность. Вот в Подольске классное месторождение с обалденной рудой, с хорошей концентрацией, разработанное предприятием, работающим с «УГМК-Холдинг». Они удовлетворяют потребности на 100 тысяч лет вперед. Они уже работают. И вдруг появляется какой-то «РМК-Холдинг». У которого, я считаю, проблемы. Давайте честно, по моему мнению, у него очень серьезные проблемы, там идет передача контроля. Не хочу говорить о деприватизации или что кто-то у кого-то бизнес отжимает, но там примерно такая история. И вдруг РМК берет, вынимает кучу денег, морозит их на 10 лет вперед под ставку 20%. Причем четко осознавая, что руду эту получится взять в лучшем случае лет через пять, даже если очень хорошо вложиться. И ведь эту руду ещё не получится продать, потому что рядом конкурент – УГМК, который тоже продает эту руду. У РМК себестоимость этой руды на фоне подольской будет золотой. Они ещё даже не знают, есть ли там эта руда. Поэтому я считаю, что весь этот скандал вокруг Крыктытау – постановка и сценарий. Самое главное – попытка разведки там была всегда. Последние лет 20 – точно. И все эти работы идут ни шатко ни валко. Почему ни республика, ни РМК, ни даже активисты не показали ни одного документа? Покажите хоть один документ в кадр. Почему я к этой ситуации отношусь очень плохо? Потому что ни одна сторона – ни власть, ни население, ни государство – не смотрит на документы. Ну вы взгляните, а есть ли мальчик? Да нет там ничего, нет никакой разработки. По сути, есть только намерение о разработке, причем даже разведка не идет. Ибо разведка оформляется лицензией. И на это тоже установлен целый регламентный список, как это должно делаться. Было бы классно, если бы там на самом деле возник завод. Это рабочие места. Вам бы вытянули железнодорожную ветку, вам бы построили там всё. Можно было бы это контролировать. Но этого не будет, потому что нет там руды. Это неэффективно ещё с точки зрения экономики разработки. Смотрели же уже сколько лет. Предположительно, эти запасы были выявлены ещё в советские времена.На чем зарабатывает Абзелиловский район Сегодня Абзелиловский район зарабатывает всего на трех источниках. Вот это тоже надо четко понимать. Первый источник заработка Абзелиловского района – конина. Там лошадей больше, чем людей. Ну вот сколько на сегодняшний день дает такой бизнес? С одного табуна сколько поднимается? Одна лошадь сколько приносит? Дикие башкирские лошади ускакали, принесли через год приплод – ещё одно стадо. 70 тысяч – забой мяса. Вот и всё. Фактически не вкладывая, ты получаешь с табуна 10-15 миллионов. Вот на чем они зарабатывают. Мы разговаривали с Абзелиловским районом, они к башкирской лошади очень плохо относятся. Говорят, что как саранча уже. У нас территория может выдержать, скажем так, порядка 80 тысяч лошадей, сегодня уже – 150 тысяч. «Медный договор». Куда пойдут налоги от разработки нового месторождения в Башкирии? Они вытаптывают всё. Лошадь тоже имеет, извиняюсь, побочные эффекты. Когда вы едете в Абзелиловский район, первый вопрос – от чего заборами огораживаются? Местные сказали: «От лошадей, мы свои пастбища прячем». Потому что есть второй источник доходов – сельское хозяйство. И не пшеницу они там выращивают. Они выращивают совершенно другие типы культур – это своеобразная ниша. Третий источник доходов – туризм, который процветает вокруг озер. Много красивых мест, то же озеро Яктыкуль. Но давайте по-честному, кому принадлежит Яктыкуль? Оно принадлежит сегодня Челябинску. Всё, что у нас там осталось – это сам санаторий «Яктыкуль». Но, если я всё правильно понимаю, его мы кому-то отдаем, вроде как. Они же периодически сигналят, что наши здравницы могут «нечаянно потеряться». Возможно даже у родственников, скажем так, нашего башлыгы.Налоги идут мимо Башкирии Ещё в Абзелиловском районе есть дачи, гостиницы и т.д., но у них уже давно магнитогорские хозяева. Вот это печаль. И ведь они не платят нам налоги. Они приезжают, отдыхают, но не платят у нас налоги – это отдельная головная боль администрации. Налоги уходят в Челябинскую область, а мусорят, извиняюсь, они у нас, здесь. И предъявить им мы ничего не можем, потому что у них вот эти вот дачи. Да, у нас была тогда большая работа по выявлению этих так называемых мини-гостиниц, потому что они должны платить налоги, как перечневые объекты – 2% от кадастровой стоимости. Могли бы предъявить? Могли. Это ответственность Минземимущества. Сделки на миллиарды, а по факту – ноль? Ay Yola не спасла от нищеты экономику Башкирии Поэтому, как говорится, всегда смотрите на экономику района. У нас есть сложившиеся кластеры добычи природных ископаемых. У каждого муниципалитета есть уже традиционная, скажем так, хозяйственная специализация – на чем они зарабатывают. Новых сюрпризов не будет, слишком дорого сегодня Абзелиловский район встанет любой добывающей структуре в части прокладки инфраструктуры. Да и рядом есть конкуренты. Полную версию интервью смотрите здесь.
