В Башкирии практически нет чистых рек. С ученым и доктором химических наук Марсом Сафаровым мы затронули проблему главной реки Уфы, а также поговорили о том, почему в Зауралье может наступить водная катастрофа.Зауралье на пороге экологической катастрофы – Хотелось поговорить о состоянии рек Зауралья. Мы делали обзор основных рек региона, Таналык и Сакмару, и обнаружили, что они загрязнены как бытовыми отходами, так и отходами от карьеров. Как это влияет на здоровье населения, на здоровье животных? – Чудовищное влияние на качество воды оказывает золотодобыча и горнодобывающая промышленность. Я пришел к такому выводу, что золотодобыча не может быть организована в Зауралье должным образом. А должно быть так: добывают золото, а потом территорию рекультивируют. Но у нас всё происходит без рекультивации. Временами мне кажется, что это какой-то заговор. Государству очень нужно золото, может, поэтому и разрешают добывать его без рекультивации. А с рекультивацией добыча станет просто нерентабельной. Положение усугубляется тем, что в Зауралье нет хорошей воды. Это трагедия Зауралья. Учитывая, что район малонаселенный, это было терпимо. Но бесконечные шахты и карьеры окончательно всё загубят. А золотодобыча кончает ещё и землю, потому что обычно роют траншеи – ходить среди них невозможно, скот пасти невозможно, пить нечего. Положение с водой там очень тяжелое. Для Зауралья чистая вода важнее даже меди и золота вместе взятых. Поэтому надо действовать с учётом этого обстоятельства. – Если не действовать прямо сейчас, то когда ожидать самый страшный сценарий? – Последствия уже чувствуются и будут чувствоваться всё время. Я не думаю, что в возрастающих количествах, но место окажется малоприспособленным для проживания людей. – То есть, людям просто-напросто придется покинуть свои дома? – Да, но это и происходит кое-где. В Сибае раньше народа было больше – 65 тысяч человек, а сейчас уже 60 тысяч, – заключает Марс Сафаров. – Кто должен утилизировать отходы? – Вот вам простой пример: вы покупаете телевизор. Платите ли вы за утилизацию отходов во время его производства? Нет, ведь в цену телевизора уже входит сумма утилизации, никто с вас её не спрашивает. Или, например, покупаете вы автомобиль – в его стоимость утилизация тоже уже включена. А почему в затраты завода это не включено? Я давно работаю с депутатами и говорю им о том, что надо обязательно это включать. Сейчас, к примеру, работает завод БСК – он приносит максимум 15 миллиардов рублей доходов в год, сейчас уже, наверное, 3-4 миллиарда. Но почему завод не откладывает эти миллиарды на свои «похороны»? Должен быть закон, в котором это прописано, потому что без денег не получится утилизировать последствия. Все заводы умирают так же, как и люди. Поэтому, пока они живы, надо заботиться о том, чтобы их достойно «похоронить». Вот как сейчас найти деньги на рекультивацию территории Химпрома?«Я не смог объяснить всё это уфимцам» – Что не так с диоксинами? – У нас была лаборатория по анализу диоксинов* – это очень сложный процесс. Очень легко, например, узнать, есть ли радиоактивность – это делается с помощью счётчика Гейгера: вы идёте с ним, и, если он щёлкает, радиоактивность есть. А каждый анализ на диоксины стоит 5 тысяч долларов. Была в Европе одна из лучших лабораторий, созданная по настоянию зелёных и, в том числе, с моим участием. Они сделали тысячу анализов на Химпроме. Мы знаем всё про этот завод и про отравления, но с этим ничего не делается. Все люди думают, что, если завод остановился, значит, он «безвредный». А ничего подобного: эта лаборатория, о которой я говорю, доказала, что каждый год, каждый уфимец в среднем получает в свою кровь один пикограмм диоксинов. И это будет продолжаться неограниченно долгое время. В 1990 году один американский профессор приезжал к нам: брал кровь, жир, грудное молоко на анализ. Было установлено, что в крови уфимцев содержится 12 пикограмм диоксинов. С 1990 года прошло 35 лет, а это плюс 35 пикограмм. Уже получается 47 пикограмм. Это с одной стороны. С другой стороны, врачи сделали анализы и составили статистику смертности сотрудников Химпрома от сердечно-сосудистых заболеваний и от рака. Выяснилось, что их работники болели раком в 30 раз чаще, чем другие уфимцы. А работники Химпрома, в основном, умирали от рака. Я свою жизнь считаю в некотором роде бесполезно прожитой. Я не смог все это объяснить уфимцам. И выступаю, и пишу, и на баяне играю, но нет отзвука, нет ответа. Вот сейчас прошел год, и в копилке у нас плюс ещё один пикограмм диоксинов. Что с этим делать – я не знаю. Почему у бывших сотрудников Химпрома встречается рак в 30 раз чаще, чем у обычных уфимцев? По моим расчётам, у них в крови было 160 пикограмм диоксинов. Сейчас у уфимцев уже 40-50, скажем так. Пройдёт ещё 30-40 лет, и в Уфе будет как на Химпроме. Сейчас я сдаю свою смену в ужасном состоянии. Я не смог объяснить. Марс Сафаров является автором книги «Уфа под игом диоксинов». Всю свою жизнь он говорил о вреде диоксинов, остаточных явлениях после катастрофы на Химпроме, произошедшей в 90-е годы. Во время фенольной катастрофы он возглавлял оперативно созданный Объединенный комитет общественных организаций (ОКОО). – Недалеко от бывшего «Химпрома» сейчас расположен молочный завод. Насколько это опасно? – Я яростно выступал против. Ну, не может такого быть в нормальном обществе, чтобы в санитарно-защитной зоне был завод. Это как если бы вам сказали, что на территории Чернобыля поставят молочный завод, как бы вы к такому отнеслись? – Почему им удалось поставить там молочный завод? – Разрешили. В проекте есть подписи санитарного врача, МЧС, других санитарных органов. Но в водном кодексе России написано, что населенный пункт должен быть расположен выше по течению своего водозабора. Южный водозабор расположен ниже города. У нас на площади водозабора стоят три нефтеперерабатывающих завода. В мире нигде такого нет – это ужасно. Городская свалка находится прямо на берегу Шугуровки в водоохранной зоне – туда выносят медицинские отходы, отрезанные руки и ноги. На ту же свалку выносят и токсичные отходы. Оттуда смыв идет в Шугуровку, от Шугуровки в Уфимку, а на Уфимке стоит Южный водозабор. Можно сделать 150 миллионов анализов и сказать, что вода чистейшая, но я не поверю. Это всё равно, что плюнуть в колодец, а потом говорить, что вода чистая. Шугуровка впадает в Уфимку, а на Уфимке через 10 км стоит водозабор. Как она может быть чистой? Ранее Марс Сафаров предлагал развернуть Шугуровку на север. Фото: Яндекс.карты, место впадения реки Шугуровки в Уфимку«Как в Чернобыле» – Есть ли варианты по очистке грунта, чтобы спасти грунтовые воды и малые речки? – Методов переработки грунта от диоксинов много, но для небольшого количества грунта – а здесь 160 гектаров, глубина минимум 110 метров. Только представьте, сколько там миллионов тонн грунта. Как его переработать, как удалить оттуда грязь? Я не знаю, это невозможно. Поэтому я пришёл к такому выводу, что лучше не трогать: надо огородить по периметру бетонной стеной, изолировать сверху и снизу и сделать саркофаг. – Как в Чернобыле? – Да. Тут мне изменила моя скромность: я называл это «саркофаг Сафарова». Земля отравлена диоксинами неравномерно – чрезмерно отравлены только шламонакопители. Поэтому можно делать не один большой саркофаг, а несколько небольших. Но можно сколько угодно обсуждать – денег на это нет. Но это неправильно, потому что мы приведем землю в состояние, когда тут жить будет нельзя. В Уфе мы медленно к этому идём. Вопрос остаётся в том, как сделать рекультивацию территорий производственной нормой и обязательством, а также понять, как и чем покрывать расходы на экологические мероприятия. Но учёный уверен, что проблема выходит за берега незначительного влияния и может обернуться трагедией для всех жителей Башкирии. Ранее мы разговаривали с профессором о планах разработки хребта Крыктытау. *Диоксины – это группа химически связанных соединений, которые являются устойчивыми загрязнителями окружающей среды. В связи с тем, что диоксины присутствуют повсюду, все люди подвергаются фоновому воздействию, которое, как считается, не влияет на здоровье людей. Однако накопление диоксинов в организме может стать причиной проблем в области репродуктивного здоровья и развития, поражения иммунной системы, гормональных нарушений и раковых заболеваний.
