– Добрый день, Ильгиз, и первый вопрос про твоего брата. Поддерживаете ли связь, как настроение у него, как вся ваша семья себя чувствует? – Да, мы на связи. Он, вообще, собирался на днях выходить, добиться смены меры пресечения. Попрощался со всеми. Но не получилось. Мама звонит и удивляется количеству судов. Пришлось ей объяснить, что основной суд будет летом, а сейчас заседания по мере пресечения. Вообще никого не выпустили, и почти каждый день кого-то задерживают. – Именно это подвигло тебя начать проект по сбору информации о задержанных? – А у меня вариантов нет. Сложно оставить людей без помощи. Хотя недавно у меня был кризис. Некоторые родственники задержанных малоактивны. Мы их «тащим», а они тянут в другую сторону. В итоге, мы вышли на модель, когда показываем примеры активных родственников, которые пишут обращения, видео, собирают средства на адвокатов. Но, к сожалению, не все пишут обращения или интервью дают. – По условиям содержания, отношению со стороны сотрудников есть жалобы у твоего брата и других арестованных? – Жалоб я не слышал. Был момент, родные жаловались, что почерк якобы не их родственника. Потом выяснилось, что все нормально. В некоторых случаях пишут на башкирском языке, в некоторых не разрешают – только на русском. Такие моменты возникают. Дим Давлеткильдин (ранее жаловался на травмы, нанесенные силовиками, – прим. ред.) в таком закрытом положении, к нему доступа очень мало. Но вроде бы со здоровьем у него нормализовалось. Не вся информация до меня доходит, но в целом пока придираться не к чему. – А сколько родственников задержанных, у тебя на связи сейчас? – На плотной связи у меня примерно 30 человек, точнее, 30 семей. Они пишут в личку. Где остальные родственники 78 задержанных, я не знаю. Они молчаливые какие-то. Есть несколько семей, по которым у нас вообще нет информации, их нет в списках. Не без труда удалось наладить общение в общем чате. По адвокатам, в основном, деньги собрали. Но, собрали на следственный период. Потом, наверно, снова придется собирать. – А правда, что адвокаты просят умопомрачительные деньги за свою работу? Ходит информация, что за период следствия просят суммы в 300-400 тысяч рублей. – Родственники не всегда дают точную информацию. Скорее, это 500 тысяч рублей за весь период до вынесения решения суда. Тут учитываются поездки из других городов. В основной массе речь идет о 150 тысячах за следствие, и 250 тысячах за сам суд. Здесь еще говорят, что дело будет долгим. Хотя у меня есть ощущение, что закроют его быстро, уже к июню. Смысла затягивать тоже нет, ведь люди ропщут. – Как ты считаешь, дорабатывают ли адвокаты, с учетом того, что нет ни одного человека не под стражей? А ведь у каждого разные обстоятельства, кто-то имеет хронические заболевания, кто-то многодетный отец. Есть люди с прекрасными характеристиками, никогда не попадали под административное наказание. Это все-таки недоработка адвокатов или «конвейер»? – С одной стороны, чувствуется, что никого не хотят выпускать. С другой стороны, есть надежда, что этого не делают в ожидании выборов. Адвокаты ничего не могут сделать. Перед ними глухая стена. Я смотрел подобное дело от 2019 года. Там у всех участников свои обстоятельства и различные приговоры. Так что в дальнейшем адвокаты смогут внести свой вклад. У кого-то будет один срок, у другого – другой, а кого-то могут оправдать. На мере пресечения не стоит зацикливаться, хотя это неприятно, что всех закрывают. Опять же, есть люди, нуждающиеся в определенных лекарствах. Айсур Тулебаев, у которого есть последствия радиационного заражения. На данный момент работа идет, но она незаметна. – Данное дело – это событие одного дня. Все люди на одной точке были, вместе, и в одно время. Нет ли смысла все эти дела объединить в одно, назначить ударную группу адвокатов, которые будут вести единое дело? – Можно ли так сделать, я не вникал. Такое предложение звучало от общественников. Но наш адвокат, например, имеющая опыт по таким статьям, сказала, что у каждого участника свои обстоятельства, в которые нужно вникать. Каждый делал что-то сам. В основной массе люди просто стояли и смотрели. Кто-то запустил снежок. Мой брат успокаивал людей. Получается, иногда даже одного адвоката не хватает. Есть еще один важный момент. Не работает презумпция невиновности. Задержанные доказывают, что не верблюды. Если ты был рядом, то значит – участвовал. Кто-то ведь вышел по административке. По кому-то есть видео и фото. Все надо смотреть и изучать. – Мы наблюдаем сейчас самоорганизацию. Люди стараются помогать, средства собираются. Но что дальше? Как все должно развиваться? Какие ошибки сейчас у широкой общественности есть? – Смотрел какие-то видео, про «липкий советский страх». В целом я сам иногда испытываю неприятные чувства, когда необходимо действовать. Отделять правильные действия от неправильных. Мне пришлось много консультироваться с людьми, чтобы начать работу. Трудно говорить про ошибки. Основная – это повестись на этот страх. Потому что родственники должны говорить, находить инфоповоды. Ошибка – замалчивание ситуации. В остальном все хорошо. Люди организовались, собрали деньги. – В свое время члены СПЧ при Главе РБ пытались войти в дело, раскритиковали действующих адвокатов. Я только вот не понимаю, каким образом, если статус адвоката только у двоих членов. Какое-либо реальное участие от них вы заметили, кроме того, что они заявили, что никого не избивали? – Нет. Был момент, когда нам надо было добраться до одного участника – Руслана Гизатуллина. Он был без связи. Родственники смогли раньше до него дотянутся, чем до СПЧ. Или, например, я им звоню и говорю, что нам надо полный список всех арестованных. Но не случилось. Мы решили заблокировать СПЧ, чтобы хуже не стало. – Немного сменим тему. Общий портрет арестованных составляют простые мужики, часто многодетные. Среди них нет известных лидеров и активистов. И вот, на этом фоне происходит совсем неуместная история с шоколадом «Атай» и изображением Хабирова. Она перетекла в историю со школьниками, которых едва не отчислили из БРГИ и заставили извиняться. Неуместно такое название, когда многодетных отцов из Зауралья сажают. А теперь уже появилось ощущение, что Радий Хабиров воюет со школьниками. С точки зрения массовой и личной психологии, что происходит? Это личное от Радия Хабирова или эксцесс дурака-исполнителя? – Как системный психолог я понимаю, что есть побочные эффекты определенных происходящих вещей. Побочный эффект таких необдуманных вещей – это особо компетентные люди, хотя они и пытаются выглядеть миленько: «Смотрите, мы хорошие, мы их не отчислили». Я спросил депутата Салихова, разместившего видео: «Этика публичных выступлений касается только этих школьников или чиновников тоже?» Мой вопрос был удален. Первое – это некомпетентность. Второе – это побочный эффект от происходящего. Третье – люди, принимающие решения, пытаются так сохранить свои кресла. Они могли не обратить внимание, все быстро бы забылось. С другой стороны, они боятся, что такое могло бы продолжиться. Такие шутки, за которыми они видят новый Баймак. Для общественности это повод осознать это все и говорить об этом. – При Рустэме Хамитове минимум два раза происходили подобные истории с молодыми людьми. Но ничего парням не было, на следующий день все забылось. – Я изучал Рустэма Хамитова. Считается, что его назначал Дмитрий Медведев, который в то время старался иметь образ либерального политика и демократа. Методы были те же, но образы иные. Система выстроена так, что постоянно сейчас порождает эксцессы. Но ведь и хорошего мы не замечаем. Мы имеем такое нагнетенное недовольство. Оно выскакивает так или иначе. Чтобы его не было, нужно реальное действие, а не обертки. – Отношение к разным руководителям разное. Кого-то просто не замечаешь. Не работает – да и не вредит. Другие постоянно в конфликтах. Ты правильно отмечаешь, что хорошего мы уже не видим на фоне общего состояния. Есть даже какая-то ненависть. А это уже более тяжелое чувство. – Подозрительность, мнительность включаются, потому что люди учатся на своем неприятном опыте. Баймак тоже чему-то учит. Люди в России учатся безопасно говорить о своем недовольстве. – А вот, если репрессии продолжатся, этот страх скует людей на время, но будет ли заложена еще большая опасность? – Я, вообще, считаю, что наш глава РБ сделал большое дело, чтобы люди были не разобщенными. Чтобы было национальное единство. Это нормально. Так и должно быть, что под давлением люди объединяются. Снежки. Не каждый понимает, что даже дунуть в сторону полицейского может быть не административкой. Вообще, по видео видно, что были люди в масках, провокаторы в самой гуще. Были люди без масок, которые просто смотрели. Арестовали только людей без масок, которых смогли арестовать. Люди в масках, похоже, готовились к худшему. Получается, что арестовали наивных. Людей в масках сложнее определить, но можно. По тому же биллингу сетей.
