Атлант не расправил плечи. Как в Башкирии убивали производство медицинского стекла

Часть 2. Королева стекольной промышленности

В конце 1990-х и начале 2000-х годов город Туймазы в Башкирии лихорадило. Градообразующее предприятие федерального значения – Туймазинский завод медицинского стекла – начали «приватизировать». Перестрелки, покушения, разборки – все это разрозненно попадало в поле зрения СМИ. Казалось, ситуацию могла спасти только женщина. Но именно ее трагическая судьба оказалась тесно сплетена с крушением медицинского гиганта Башкирии.

«Нахожусь в клетке благодаря Хабирову»

В самый разгар конфликта директор ОАО «Медстекло» (было преобразовано из ТЗМС) Лилия Муратова пишет отчаянное письмо первому Президенту Башкирии Муртазе Рахимову. На тот момент женщина находится за решеткой в исправительной колонии 3/5 СИЗО № 5* города Дюртюли.

В нескольких страницах Муратова просит вмешаться в ее ситуацию и жалуется на давление тогда еще главы Администрации Президента РБ – Радия Хабирова. Копия письма имеется в архиве редакции. Отрывки из него мы публикуем впервые:

«Тюрьма – это страшно! Многое переосмыслила: вещи, людей, отношения… Хочу быть просто дома, с мужем и детьми, и больше не хочу быть никаким директором. Умоляю, помогите…! Я 15 месяцев нахожусь в тюрьме. Я мать двоих детей, нуждаюсь в срочном оперативном вмешательстве по удалению злокачественной опухоли. <…> Я понимаю, что каждый ответственен за себя, и я тоже готова ответить за свои действия. Но как женщина, как мать, прошу разобраться в сложившейся ситуации. Ни для кого не секрет, что я нахожусь в клетке благодаря административному давлению со стороны Хабирова Р.Ф.»

Из информации СМИ того времени известно, что в 2007 году Муратова сначала находилась в Следственном изоляторе №1 в Уфе, где объявляла голодовку, не согласившись с предъявленным обвинением в возбужденном еще в 2005 году уголовном деле о преднамеренном банкротстве ОАО «Башкирское медицинское стекло». В тюрьме Муратова жалуется на обострение диабета и онкологии. «Ее, бедняжку, изжили со свету, довели до онкологии, заставили подписать нужные бумаги», – говорит источник, близкий к самой Муратовой.

«Неповиновение Хабирову стоило свободы 48-летней Лилии Муратовой, матери двоих детей. Из-за того что ее процветающий бизнес – завод "Башмедстекло", самое крупное в стране производство медицинского стекла – приглянулся некогда всесильному чиновнику, страдающая сахарным диабетом женщина 15 месяцев провела в следственном изоляторе. Там у Муратовой развилась злокачественная опухоль, она почти ослепла», – пишут в «Московском комсомольце» 15 августа 2008 года.

• Издание отмечает, что в начале 00-х годов велась борьба против коррупции. Этот период совпал с изгнанием Хабирова из Башкирии, который, будучи тогда главой Администрации Президента РБ, попал в громкий скандал с продажей мест в институте права БГУ за 300 тысяч, депутатских мандатов за 12 млн рублей, и многое другое. Летом 2008 года Муртаза Рахимов снял его с должности, в указе причиной увольнения Хабирова названы «грубые нарушения должностных обязанностей». «До башкирского бабая Рахимова дошли сведения о бесчинствах, которые творит в республике руководитель его администрации, больше того, его давний соратник Радий Хабиров», – пишут в том же МК. Формально Хабирова уволили за непредоставление сведений в декларации. Тогда же с позором выгнали из «Единой России».

Но уголовное дело тогда возбудить не получилось. Хабиров под покровительством Владислава Суркова уехал в Москву на должность в Кремле. Через год, в 2009 году, его даже восстановили в партии.

Лилию Муратову освободили в 2008 году, сняв обвинения. С управления заводом она тогда ушла, покрылась (надела мусульманский платок), построила две мечети в Иглинском районе, после чего ее след пропал из публичного поля.

Смерть завода

Первая печь Туймазинского завода медицинского стекла остановилась в год, когда Лилию посадили в СИЗО. Это была точка невозврата: остановка печи для стекольного завода – по сути, его смерть. Дальше – цепная реакция. Другие печи тоже начали останавливаться.

– Печь нельзя останавливать. Потому что тогда в ней застывает стекломасса, ее надо будет потом только ледорубами выкрашивать, а это работа минимум на полгода, – поясняет медицинский предприниматель, представитель «ВАЛЕРО» Линарис Адгамов. Его компания была партнером завода по поставкам кварцевого песка для стекловарения.

Активист города Туймазы Николай Гусак считает, что не было никаких оснований для того, чтобы завод закрылся.

– Само собой ничего не разваливается. Пришли «крутые манагеры». Команда Хабирова постаралась. Завод работал в 90-х при «бандите Макариме» (Макарим Валеев возглавлял завод до Лилии Муратовой, – прим. ред.), новые печи запускали, а в благополучном 2006 году эти «неумейки» его начали банкротить и разрушать, – пишет он на своей странице в соцсетях.

Есть и другая версия – Хабиров должен был вернуть завод государству после авантюрного перевода его в частные руки, который прошел не без участия Муратовой.

– Команда Хабирова пришла туда, чтобы спасти завод. Когда предприятие перевели в частную собственность, Лилия стала уходить от налогов, – рассказал собеседник в Правительстве Башкирии.

В Администрации главы Башкирии на наш запрос ответили несколько неожиданно: завод закрыли, потому что он «стал бесперспективным».

– Высокая задолженность кредитным организациям, бюджетным и внебюджетным фондам, а также по заработной плате создали предбанкротное состояние общества. С конца марта 2013 года работа стекловаренных печей была остановлена, – ответили в пресс-службе главы Башкирии.

Миллиардные прибыли

Несмотря на пессимистические заявления Правительства Башкирии, завод в действительности был прибыльным. О сверхприбылях писала газета «Ленинский путь» в декабре 1988 года, то есть, уже после перестройки: «Туймазинский завод медицинского стекла – единственный изготовитель в стране флаконов для инсулина, антибиотиков емкостью 20 миллилитров, ампул с пережимом, светозащитного стеклодрота и изделий из него. Среднемесячная зарплата – более 200 рублей».

В статье говорится о восьми печах завода, где варилось ежегодно более 50 тысяч тонн стекла пяти марок. В цехах вырабатывалось свыше 1,8 миллиарда флаконов, банок, бутылок, ампул, пробирок для расфасовки лекарств. Ежемесячно отгружалось 400 вагонов продукции. ТЗМС называли самым крупным среди пяти заводов медицинского стекла в России.

А теперь – к деньгам. По данным той же газеты «Ленинский путь», в 1988 году завод изготавливал продукции на 25 млн рублей в год. В переносе на современные деньги – это около 12,5 млрд рублей. Средняя зарплата на заводе была 200 рублей, а зарплата учителя в то время, по воспоминаниям работников – около 80 рублей. Довольно неплохо.

А вот уже в 1998 году, судя по исторической справке, выпущенной самим заводом, говорится о 2530 сотрудниках, восьми печах, зарплате в миллион рублей (по тогдашним деньгам) – правда, часть платили бартером. Сказывались 90-е. Но и это, кажется, тоже неплохо.

Мы нашли и непосредственных работников этого завода. Все они гордились тем, что работали на легендарном предприятии.

– Наш завод был значения Советского Союза, второй после Подмосковья, – с восхищением говорит 76-летняя Наиля Разетдинова, которая сначала работала оператором во флаконном цехе, а потом – старшим мастером в машинованном цеху. – Завод был самый большой в стране. Был он как сердце города, работал как сердце.

– Мы первые в Союзе сварили темное стекло для медицинских ампул. До этого ампулы поставляли из Японии... – вспоминает сотрудница ампульного цеха Наталья.

– В Союзе были единицы заводов, которые варили стекло, – рассказывает 73-летний Александр Иванович, 45 лет проработавший в машинованном цеху. – Варили мы стекло по технологии, которой определяли состав – кварцевый песок + барий. Делали мы дрот, а потом пускали его в другие цеха.

Дрот – полуфабрикат, который варят в машинованном цеху – вытянутая длинная палочка, из которой выдувают ампулы, флаконы и т. д. Россыпи дрота теперь лежат на заводе, грязные и бесхозные.

Часть первая. За медицинским стеклом – будущее!

К концу 90-х на Туймазинском заводе медстекла все же накопились сложности с налогами, сырьем, технологиями, зарплатой, электроэнергией. Не было работы над сокращением издержек. Прежнему руководству нужны были идеи. В то время на заводе и начал работал медицинский предприниматель Линарис Адгамов, который владел компанией «ВАЛЕРО».

Туймазинский завод медстекла был на 100% в федеральной собственности. Государство предоставляло акции, которые давали возможность управления, но не право на имущество. В «ВАЛЕРО», которая работала на заводе по так называемым договорам длительной хозяйственной связи и отношений, предложили наладить поставки в страны бывшего СНГ, в Прибалтику.

Тогда им виделось так: именно Туймазинский завод мог завоевать европейские рынки и сделать Башкирию медицинским кластером европейской части страны. Только к 1998 году ТЗМС принадлежало 60% всего рынка медицинской стеклотары по всей России, а в город Туймазы съезжались для изучения опыта стекловарения – из Курска, где тоже было небольшое ампульное производство, Прибалтики, Краснодара.

– Когда мы пришли на рынок медицинской тары, мы сразу понимали: за медицинским стеклом – будущее! Сейчас многие лекарства хранят в пластике. Но это – в корне неверный подход, – считает Линарис Адгамов. – Уже тогда были доказательства, что пластик – не инертный, его находят в составе лекарств, а теперь и в крови новорожденных. А мы понимали, что все равно мир придет к тому, чтобы хранить лекарства в стеклотаре, а не в пластике.

По инвестициям, налогам для Башкирии «Туймазыстекло» – могла бы стать «второй нефтянкой», считает предприниматель. 

– Вся Россия знала бы о Туймазах – хотя в те времена не все представляли, где Уфа находится. А фармпроизводители уже тогда знали о Башкирии не столько потому, что это Башкирия, а потому, что здесь – Туймазыстекло. Насколько это был важный завод. Но это мы понимали, и производители понимали... Уже тогда мы столкнулись с тем, что нас «начали мочить» [местные власти], – с горечью вспоминает он, – не надо было им это все!

Директором тогда был Сулейман Галеев, человек советского мышления. Строгий профессионал, хозяйственник, открытый к новым направлениям. Когда к концу 90-х на заводе накопились сложности с налогами, сырьем, технологиями, зарплатой, электроэнергией – попытка переформатировать завод была осуществлена именно им.

–  Мы очень хорошо сработались с Сулейманом Галеевым и поочередно начали решать все проблемы. В начале нашего сотрудничества с ТЗМС выручка там составляла 37 млн рублей, – вспоминает Адгамов. – Мы органично вошли в управленческое звено. Команда там была сильная – бухгалтерия мощная, исполнительная, профессионалы. Но у них не было полета фантазии. Советское мышление: надо больше грузить, больше производить. Постепенно они выросли с нами до 60-70 млн. На тот момент, в 1997 году, это была очень хорошая выручка. 

Решение проблемы с песком

Самая главная проблема на заводе оказалась в кварцевом песке. «Башкирэнерго», несмотря на долги, не могло остановить поставки, потому что завод был в перечне стратегических предприятий. А вот запасов песка не было.

– Песок для стекольного завода – это как нефть для нефтехимии. Без песка нет стекла. Но и тут есть особенности! Печь, которую заложили в Туймазах, строили под определенный песок, такой был только в поселке Сингели Ульяновской области, – рассказывает Адгамов. – Это как в Европе есть завод, например, под российскую нефть... Да, туда можно завести другую нефть, но тогда завод надо переделывать! Тут было то же самое. Планов у нас было много, но самое главное – мы боялись потерять нужный песок. Нельзя было это допустить, поэтому нам нужен был его стратегический запас.

На месторождение в Сингели в те годы претендовали иностранные бизнес-структуры. Песок там отличался мелкозернистостью, был идеальным для тонкого медицинского стекла. Был риск, что немцы выкупят месторождение и песок станет недоступным.

– Мы успели в согласовании с заводом «Туймазыстекло» инвестировать в песок. Я ездил в Ульяновскую область и лично зарезервировал и оплатил в ГОК 45-46 тысяч тонн песка, которые они должны были нам поставлять в течение нескольких лет. Этот песок я привозил на завод, а взамен брал на заводе готовую продукцию, флаконы и ампулы, которую в свою очередь реализовывал, поставлял на фармзаводы. То есть выстраивал логистическую цепочку. Тогда это была большая проблема.

Решение проблемы с зарплатой

В конце 90-х и начале 2000-х годов по всей стране был популярен бартер, не хватало живых денег.

– Из-за проблем с наличностью я поставлял на завод продукты питания, закрывал долги перед Башкирэнерго так называемым актом зачета взаимозадолженностей. Это не бартер, – уверяет Адгамов. – Потом мы перешли на РНО – республиканские налоговые обязательства. На эти деньги выдавали зарплату. Кроме того, у меня были взаимные обязательства с предприятиями, молочными и продуктовыми. Этими средствами мы также рассчитывались за зарплату. Долгов у завода не было.

«Фанфурики» – мы понимали, что их будут пить

Решение проблемы с песком было лишь этапом для стабилизации работы завода. Но это не давало развития, толчка. И тогда появилась идея – производить новую линейку продукции – тару для медицинского спирта, так называемые «фанфурики».

– Это такие бутылочки в 110 мл, их в то время производили только в 4-5 местах в России, а мы хотели запустить это в Башкирии. Я, как бывший хирург, уже тогда считал, а сейчас, после пандемии, тем более считаю, что у каждого человека на земном шаре всегда с собой должен быть маленький флакончик спирта – в гигиенических целях.

Стеклотара для спирта могла стать вторичным производством для Туймазинского завода медицинского стекла. Завод уже делал тару для уксуса в 330 мл и поставлял его на Ашинский химический завод, где в нее разливали уксусную кислоту.

Но были сложности. Производство медицинского спирта в Башкирии в те годы лихорадило.

– Я изучил рынок спиртосодержащей продукции Башкирии, – вспоминает Адгамов. – Был переизбыток производства. Из-за границы шел демпинговый пищевой американский спирт. Его ввозили, как пальмовое масло, в бочках. Очень дешевое. Наши спиртзаводы оказывались за гранью рентабельности. Возникла угроза закрытия заводов. Мы могли тогда сохранить спиртзаводы Башкирии, поддержав их спросом. Сотрудничество для «ВАЛЕРО» было очень рентабельным, и дальнейшее инвестирование для отрасли – логичным.

Для того чтобы производить «фанфурики», была создана Туймазинская фармацевтическая фабрика, с целью запустить на заводе полное производство – стеклотару и розлив настоек. По словам Адгамова, он направил в правительство письма, где практически расписал бизнес-план. Его приняли, согласовали проект, куратором был назначен Халяф Ишмуратов, тогдашний заместитель премьер-министра Правительства Республики Башкортостан. Самара включила зеленый свет – аптечные сети были готовы принять новую продукцию, регион дал добро. Рынок был открыт для развития.

Тогда же Адгамов предложил новую идею – создать Торговый дом, который будет проводить торговые операции напрямую с заводом, поставщиками и потребителями. Таким образом удалось бы сохранить завод в госсобственности, одновременно увеличить прибыль за счет большей свободы торговых операций, и при этом оставаться в законодательном русле.

– Я предлагал создать Торговый дом, где Туймазинский завод медстекла стал бы учредителем. Тогда бы стало проще проводить операции. Существующее законодательное поле разрешало такие кооперации, – резюмирует предприниматель.

Однако вскоре именно эта идея будет извращена и использована для захвата завода.

«Это был прессинг»

Торговый дом при ГУП «Туймазинский завод медицинского стекла» был создан, и уже через год выручка выросла. По словам Адгамова, с 37 до 70-80 млн рублей (в месяц). Эти отчеты увидели в правительстве. Началось давление и прессинг.

– На нас положили глаз. Высокая выручка стала интересна для людей из Белого дома.

Во-первых, на завод пришел ФАС. Тогда служба контролировала медицинскую промышленную продукцию, устанавливала рентабельность, чтобы конечные цены на нее не вырастали.

– Появляется ФАС, предупреждает о проверках, мол, у нас регулируемые Министерством имущественных отношений тарифы и уровень рентабельности, и их надо придерживаться. Снижая себестоимость и лучше работая, мы, по сути, создавали себе проблемы. К примеру, рентабельность была 18%, мы увеличили объем, поработали над издержками, вышли на новые рынки, себестоимость снизили, не поднимали первый год цену. Рентабельность стала около 30%. Даже при затратах энергии в 60%.

Уровень рентабельности был установлен в 10%, чтобы конечные цены на произведенную продукцию не вырастали.

– Это был нонсенс, ведь тот же Башкирэнерго повышал свои тарифы, а нам нельзя было... В общем, нас предупредили, что нам не выгодно делать высокую рентабельность. И тут вышел Байдавлетов, высокопоставленный человек из правительства, который сказал, что для решения проблем надо будет в Торговый дом просто вписать нужного человека. Мы согласились, лишь бы скорее дело пошло и они перестали направлять на нас проверки.

Сейчас бывший премьер-министр Рафаэль Байдавлетов преимущественно проживает в Турции. На вопрос о том, связан ли он и Макарим Валеев, он отвечать отказался, ссылаясь на то, что находится за границей.

Разборки

Но все пошло не по плану. В течение месяца на заводе сменилось руководство. Пришел Макарим Валеев, которого тогда открыто называли «бандитом». Почти сразу на заводе приступили к «чистке».

– Я не сразу осознал, что мой бизнес-план просто решили украсть. Он забрал мои активы, а я оказался не у дел. Меня окружили бандиты – устроили «разборки»: мы сейчас тебя будем проверять, ты ничего не поставлял сюда, – вспоминает Адгамов.

Предприниматель заявляет, что потерял на сотрудничестве с заводом 36 тонн песка. Мол, они сами брали его песок с месторождения – могли рисовать подписи и печати со словами: «Мы же тебе грузим».

– Из моего песка он, Макарим, столько потом наделал флаконов, потому что тот был для него халявный. Их, эти ампулы, до сих пор там везде находят. Макарим не стал с нами рассчитываться. Он говорил: «Я вам прощаю на три года», после чего куда-то подолгу пропадал.

Поползли слухи, что завод будут приватизировать.

Именно тогда на заводе появилась Лилия Муратова.

Часть вторая. Королева стекольной промышленности.

«Пришли новые русские»

В 1999 году директором ГУП Туймазинского завода медстекла стал уроженец района Макарим Валеев, сменив Сулеймана Галеева. Ранее Валеев работал в тресте «Востоккомплектмонтаж», а также был вице-президентом совместной с болгарами фирмы «Пентаграмм-М». По профессии инженер, родом из Туймазинского района. Его уже тогда открыто называли «кошелек Байдавлетова».

В качестве помощницы Макарим Валеев пригласил Лилию Муратову. Ее назначили директором Торгового дома при заводе. До этого она занималась бизнесом в оптово-розничной базе Башпотребсоюза. По воспоминаниям сотрудников завода, Макарим относился к ней с трепетом. Мужчина был в разводе, однако Лилия в браке, у обоих были дети – все это не помешало их близкому общению.

– Она появилась на заводе после того, как туда пришел Макарим. Была его замом. Все вопросы сбыта и поставки решала и в Торговом доме, и на заводе, – вспоминает Адгамов.

Приватизация

Следует учитывать тот факт, что ГУП «Туймазинский завод медицинского стекла» находился в перечне стратегических предприятий федерального значения и приватизации не подлежал. Но это было сделано. Было создано предприятие-дубликат, куда перевели сотрудников завода и часть активов. Работники стали там учредителями, им раздали акции, а потом их доли забрали. Таким образом активы завода фактически перешли в частные руки.

– Макарим каким-то образом сделал учредителями Торгового дома при Туймазинском заводе медстекла всех работников завода. Башкирия не имела права распоряжаться федеральной собственностью. В итоге Минземимущества согласовали документ, сослались на какой-то пункт разграничений между Москвой и Уфой и создали Торговый дом, а учредителями сделали работников завода – это около 1700 человек или даже больше, – возмущается Адгамов.

Работникам почти год не платили зарплату – говорили, что денег нет. А если те начинали просить честно заработанное, предлагали продать их долю.

– Когда-то мы получали очень хорошо. В советское время. Но потом пришли бандиты. За счет зарплаты нам выдавали акции завода, но потом велели написать заявление. Мы все написали, нам должны были выплатить за них деньги, но ничего не выплатили, – вспоминала работница завода Дилара. – Завод закрылся уже примерно в 2012 году. Я ушла в тот год, но там архив, бухгалтерия, кадры работали еще год. По суду часть зарплат нам выплатили, часть – нет.

Когда Торговый дом полностью выкупил активы завода, он перешел к нужным людям.

• Это можно отследить и по данным Картотека.ру. 5 марта 2002 года было создано ОАО «Башкирское медицинское стекло» (вероятно, трансформировалось из Торгового дома), уставной капитал которого был 98 млн рублей, доля вклада Минимущества тогда была указана как 100%. А ГУП «Туймазинский завод медицинского стекла» с уставным капиталом в 25 тысяч остается практически «опустошенным». То есть фактически он продолжал существовать, но все операции проводились через другую компанию. По данным издания «Коммерсант», ОАО «Башкирское медицинское стекло» к 2005 году принадлежало Минимущества уже на 50%, и по 25% – компаниям ООО «Истра» и ООО «Медина», которые контролировались Лилией Муратовой. Муратова на тот момент была директором Медстекла. Валеев – все еще оставался руководителем ГУП ТЗМС.

– Лилия как руководитель Торгового дома стала зарабатывать большие деньги. За год она подняла 300 млн рублей. Когда все активы были переведены в Торговый дом, Лилия должна была оформить его на Макарима. Но неожиданно ответила ему отказом. Началась вражда. С Белого дома начали наблюдать за тем, что происходило на заводе. Я думаю, завод перестал платить налоги, потому что Торговый дом – это частная компания, и она могла уходить от налогов, – полагает Адгамов.

В это время на заводе появляется юрист Радий Хабиров, нынешний глава Башкирии.

• Банкротство ООО «Туймазыстекло» (будет преобразован перед банкротством из ОАО «Башмедстекло») уже тогда связывали с «командой Хабирова». Их также называли «черные юристы» – по-простому это те, кто банкротил предприятия. Банкротство стекольного завода случилось, когда генеральным директором одного из ключевых предприятий «Туймазыстекло» был Айрат Фазылхаков, а с 2006 по 2009 годы его заместителем был известный по лифтовому бизнесу в Башкирии Александр Сидякин. Конкурсным управляющим тогда же числился Фаяс Загидуллин (правая рука Макарима Валеева). Эти лица отметились в банкротстве не одного предприятия.

Она чувствовала, что тучи сгущаются

В декабре 2003 года Лилия Муратова дает интервью глянцевому журналу «Уфа», где говорится о том, как хрупкая женщина взяла на себя руководство целым предприятием. На обложке – демонстративно счастливая крепкая семья: Лилия Муратова с мужем, двое сыновей.

«Это стабильно развивающееся предприятие, занимающее лидирующую позицию на рынке медицинского стекла. До 80% (!) всех флаконов для антибиотиков и 41,5% ампул производят здесь. А в общем – это 27% всех медицинских изделий в России», – писал о заводе журнал «Уфа».

В статье в целом позитивно оценивается переход завода на рыночные рельсы. В ней же упоминается, что завод ранее именовался «Туймазинский завод медицинского стекла», а в 2001 году – это было уже «Башмедстекло».

Как отмечается в газете, именно тогда на должность директора Торгового дома этого предприятия приходит Муратова с целью спасти его: «Как успешный менеджер, она в первую очередь оградила свое предприятие от растаскивания и халатного отношения к собственности, создаваемой двумя-тремя поколениями туймазинцев. Люди реально стали получать зарплату, поэтому отток кадров прекратился сам собой. С ее приходом настает долгожданная стабильность в производстве», – говорится в явно предвыборной публикации.

Лестница в администрации завода

Как пояснил общественник из города Туймазы Николай Гусак, появление Муратовой в СМИ – не случайность. Она пыталась избраться депутатом, так как чувствовала, что тучи сгущаются над ней.

– Она слишком многим перешла дорогу. Когда у Лилии Муратовой начались проблемы с так называемой «крышей», она пыталась даже участвовать в выборах. Как говорится, чтобы заниматься бизнесом, у тебя должен быть кто-то в горсовете или мэрии – или сам ты должен быть там.

Несмотря на позитивные статьи, выиграть ей не удалось.

– В результате Муратова оказалась один на один с тем, чтобы ее разодрали. Макарим Валеев оказался тоже не у дел. А Муратова – в СИЗО, – вспоминает Гусак.

Экс-сотрудник полиции города Туймазы, участник выборного штаба Лилии Муратовой, пожелавший остаться неизвестным, вспоминает, как был у нее наблюдателем.

– Я работал в то время в милиции, и ко мне обратился мой бывший начальник – это была середина нулевых годов. Он мне предложил работать в предвыборном штабе Лилии Муратовой. Я как человек, болеющий за справедливость, согласился. Насколько я понимал, она хотела выйти из-под удара, получить депутатскую неприкосновенность, – говорит он. – Она зарегистрировалась в кандидаты в депутаты в Госдуму, самовыдвиженцем. И заняла только второе место. После этого я слышал, что ее осудили и посадили. Мне было очень жаль ее.

По его словам, Лилия Муратова резко отличалась от других кандидатов того времени.

– Она была порядочной женщиной, в общем. Не жадная. Она не обманула. Она выплатила всем, кто был в ее избирательной компании, большие деньги. Она выполнила все свои обязательства, что в те времена на выборах было редкостью, – вспоминает он.

Сума и тюрьма

У нее была редкая жилка, считали на заводе. Ее хвалили и сотрудники.

– Она старалась хорошо платить, всегда внимательно выслушивала, давала путевки. Да, не всегда были деньги, но если срочно надо, она находила, – рассказывала сотрудница ампульного цеха.

Но ситуация развивалась стремительно. В сентябре 2005 года ФНС по Башкирии возбудила дело о банкротстве ОАО «Башмедстекло». Обоснование – многомиллионные долги. Экономическое преступление стала расследовать Генпрокуратура. По их версии, руководство «Башмедстекла» умышленно заключало заведомо невыполнимые договоры, из-за чего у ОАО возникла задолженность перед кредиторами. Об этом писали СМИ того времени.

Лилия Муратова отрицала финансовые проблемы на заводе и была категорически против банкротства.

В начале декабря 2005 года первый зампрокурора республики Салават Каримов, известный своей неподкупностью и очень неудобный в Башкирии, подписал постановление о возбуждении уголовного дела о преднамеренном банкротстве ОАО «Башмедстекло». Муратова к тому времени уже оставила пост гендиректора и проходила по делу свидетелем. А чуть раньше был убит Макарим Валеев.

История начала развиваться стремительно:

• «Генеральный директор «Медстекла» Макарим Валеев был убит в Москве осенью 2005 года», – пишет издание REGNUM. То же издание связывает Валеева с Фанилем Сабирьяновым, якобы последний занимался сбытом продукции Туймазинского завода медицинского стекла через зятя бывшего уголовного авторитета Белкина (по кличке «Фриц»). В ноябре в Октябрьском Сабирьянов был ранен выстрелами в грудь, но выжил. Одной из версий убийства Макарима называют криминальные разборки.

• В 2006 году «Медстекло» находилось в доверительном управлении. Конкурсным управляющим стал Рустам Шуваров. 21 апреля 2006 года он заявляет в СМИ о том, что на него якобы напали в подъезде со словами: «На "Стекло" не лезь, а то порежем!» – после чего его портфель протыкают ножом. Нападавших, если они вообще и были, не нашли. 

• Издание «Башинформ» в апреле 2006 года пишет о Рустаме Шуварове, как о спасителе предприятия. «Шуваров должен вывести предприятие из кризиса, в которое вогнали «Башмедстекло» прежние его руководители. Сумма нанесенного ими прямого и косвенного ущерба предприятию составляет порядка 300 миллионов рублей».

• В этой же статье говорится о том, что Лилия Муратова покинула страну и находится за границей. О том, как именно Лилия вскоре оказалась в СИЗО, будучи за границей, в СМИ умалчивают. По нашей информации, ее вынудили вернуться. «Лилия могла подписать все, чтобы ее ребенок остался здоровым. Ей угрожали, намекая на ее детей», – говорит человек, близкий к Муратовой.

Сын Муратовой поначалу согласился поговорить с журналистами, но потом внезапно отказался.

«В Международный женский день была приглашена к Хабирову»

История горького разочарования – запечатлена в письмах Муратовой из тюрьмы. Находясь в ИЗ 3/5 г. Дюртюли, Лилия пишет, почему уже 15 месяцев находится в заключении. Судя по сообщениям в СМИ, задержана она была в 2006-2007 году, а освобождена в 2008-2009.

«Почему я оказалась в тюрьме. Я контролировала 50% пакета акций ОАО «Башмедстекло», остальные 50% принадлежали государству. Такое соотношение, то есть, когда нет полного контроля над предприятием, не давало возможности нормально работать и развиваться. Несмотря на это, предприятие работало на 98,8% загрузки, работники своевременно получали заработную плату, отчислялись налоги. «Чтобы разрешить ситуацию 50/50, мы неоднократно выходили с просьбой продать пакет акций, принадлежащих государству. Однако в 2005 году мы уже начали рассматривать вопрос о возвращении своего пакета государству».

То есть Муратова говорит о том, что планировала сама отдать свои акции государству. Но ей стали препятствовать.

«В Международный женский день, именно 8 Марта 2005 года, я была приглашена к руководителю Аппарата Президента Хабирову Р.Ф., где он подробно расспросил, и я так же подробно изложила ситуацию на заводе. Хабиров Р.Ф. категорически запретил продавать и передавать акции кому-либо. Дословно: «Ломаешь ноги, все что угодно, акции не передаешь, они тебя кинут».

По словам Муратовой, к ней приходили в больницу и требовали передать акции и полный контроль над заводом частным лицам.

«Прошло два-три месяца… В тот момент я находилась в кардиологическом центре Москвы, после предварительной договоренности ко мне подъехали двое: Сидякин Александр, о нем знаю, что он из города Твери, руководитель регионального отделения партии «Справедливая Россия», ныне заместитель директора ОАО «Башмедстекло». Второй – Хазигалеев Артур – соучредитель и один из руководителей «Башкирских инвестиций».

Напомним, что на наш вопрос по поводу давления на Муратову и ее откровений Хабиров предпочел не отвечать.

«Сидякин сразу сказал, что он представляет интересы государства в лице Хабирова. И выдвинул требования: передать акции и полный контроль над предприятием, включая московские холдинговые компании по реализации медицинского стекла, указанным им частным предпринимателям. Дали срок для размышления – 3 часа и цинично заявили, что в противном случае против меня будет возбуждено уголовное дело. Поскольку я была уверена, что в моих действиях нет состава преступления, я категорически отказалась», – пишет Лилия.

Угроза реализовалась в уголовное дело, возбужденное 5 декабря 2005 года по ст. 196, 160 против руководства всего завода, которое в рамках уголовного дела было отстранено. У руля оказался Рустам Шуваров (руководитель СРО «Евросиб»), который в свою очередь постоянно говорил, что его личных интересов на заводе нет, он выполняет волю руководителя Аппарата Президента – Хабирова». <...>

Муратова в результате сама приходит к выводу, что все нити ведут к Хабирову, несмотря на изначальные его заявления о том, чтобы она не отдавала акции, «к ней придут некие люди, и их не надо слушать». Не исключено, что Радий Хабиров просто играл с Лилией в плохого и хорошего полицейского.

«Ни для кого не секрет, что я нахожусь в клетке благодаря административному давлению со стороны Хабирова Р.Ф.» – заключает она.

Почти конец

Преобразованное из ОАО «Башмедстекло» и «Туймазыстекло» – ОАО «Медстекло» было ликвидировано 23 декабря 2009 года вследствие банкротства. С 2005 года там работали конкурсные управляющие, первым из которых был Рустам Шуваров, о котором «Башинформ» писал, как о «спасителе предприятий». ГУП «Туймазинский завод медицинского стекла» был ликвидирован вследствие банкротства 30 сентября 2010 года, несмотря на многочисленные попытки его реанимировать и конкурсное управление.

Судя по ответу администрации Башкирии, окончательно смерть завода происходит в 2015 году. Вместе с «Медстекло» и ГУП «Туймазинский завод медицинского стекла» банкротятся и многочисленные ООО-шки, созданные на базе завода. В их числе – ООО «Башкирская фармацевтическая фабрика», которую создавал Макарим Валеев для розлива фанфуриков. Идея, которую он фактически украл, не принесла ему счастья.

• Согласно данным Rusprofile, ООО «Башкирская фармацевтическая фабрика» была создана 29 августа 2003 года, учредителем выступили ГУП «Туймазинский завод медицинского стекла», а также частные лица Нурфаяз Асылгареев и Макарим Валеев. Последний владел 60% предприятия. Уставной капитал – 63 млн рублей. Ранее ООО на 49% принадлежало Минземимущества. В 2008 году компания банкротится, предварительно перейдя в собственность ООО «Старлинг+» (закрыта с 02.09.2014), которым владел, предположительно, сын Макарима. Дозвониться до него не удалось.

У его трупа был мягкий череп

О смерти Макарима ходят легенды. То ли его застрелили, то ли отравили. Кто-то считает, что похоронили другого человека, а сам он успешно уехал в Италию, где и живет до сих пор. Проводивший его опознание родственник Макарима – Нурфаяз Асылгареев – рассказал нам о странностях последних дней бизнесмена. Мол, Макарим уехал в Москву решать вопросы по новой для себя должности. Были и вопросы по заводу. В целом, у него было веселое настроение, он был уверен в успехе. А через месяц его тело привезли в Башкирию.

– Слухи ходили, что он инсцинировал смерть. Когда гроб привезли, мы открыли его: это был он. Потому что у него на почке была операция, шрам был на месте. На затылке кость мягкая была – или ударился, или вскрытие было. Причину смерти не могу сказать, – рассказал Нурфаяз Асылгареев.

На вопрос, почему Макарима называют бандитом и заставил ли он сотрудников сдать акции завода, чтобы провести приватизацию, Нурфаяз ответил расплывчато.

– Бандитом его называют, потому что у него было мало поддержки. Он маялся: «Как донести людям, что это правильное решение? Как донести до них, что деньги я им отдам – через месяц, год, полгода… Но отдам». Помню, как он учил: «5 копеек не вложив, 20 не получишь. Любое дело будет выгодно, если с 6 до 12 занимаешься им одним». Он хотел как лучше, сделать мир лучше.

По воспоминаниям Нурфаяза, Макарим хотел реализовать работу фармфабрики, чтобы в продукцию стекольного завода заливать собственную. Получился бы завершенный цикл. Однако, чтобы это сделать, завод нужно было реформировать, закупить оборудование, расплатиться с долгами. К тому же с Муратовой у них возникли недопонимания.

По поводу Лилии и того, кем она ему приходилась, Асылгареев ответил: «Кем только не приходилась. Я не вмешивался».

«Чтобы завод работал, надо ведь разбираться в этом»

Бывший глава городского поселения Туймазы Дмитрий Прохоров на вопрос о том, что произошло на заводе, нехотя отвечает: «Один бандит у другого украл, а тот работать не умеет». Он считает, что публикация уже не повлияет на ситуацию – завод разрушен, восстановлению он не подлежит.

По данным ЕГРЮЛ, земля, на которой находятся полуразрушенные корпуса завода, принадлежит разным частным лицам, которые сдают ее в аренду или пытаются начать мелкие производства.

– Сейчас мимо завода не прохожу. Страшно. Душа болит. Я не могу смотреть на это, – сетует бывшая работница Наиля Разетдинова. Схожие чувства у многих горожан.

– Уничтожили уникальный градообразующий Туймазинский завод медицинского стекла. Теперь туймазинцы работают или на Севере, или бегут из Башкортостана в Екатеринбург, Казань, Москву, Тюмень и другие относительно благополучные регионы с умными и порядочными губернаторами. А не такими главами регионов, которые продают всё на корню даже на своей малой родине, в деревне и районе, где родились они и их родители, – возмущается активист Гусак.

– Я думаю, не было такой цели – разрушить завод. Ликвидировать завод точно никто не хотел. Просто не получилось работать. Ведь для того, чтобы работать, нужны мозги, нужна команда. Даже песок не проблема, главное – умение работать, – предполагает Адгамов.

– Падение такого огромного завода – большая потеря для города. Город – словно призрак без завода, словно башкирский Детройт, – говорит бывшая работница завода Динара. – Есть такой роман «Атлант расправил плечи». Это как будто про наш город, но наоборот. Но только у нас, именно в нашем городе ничего не получилось. Наш атлант не расправил плечи.

Лилия Муратова доживала свой век в поселке под Уфой, вместе со своей семьей, мужем, детьми, как и хотела. Она скончалась в 2019 году в 21-й больнице, в возрасте 59 лет, после продолжительной болезни. Об этом в соцсетях сообщил композитор Азамат Хасаншин. Он знал ее со времен легендарного в Уфе джазового кафе, где он часто играл. В СМИ писали, что умерла бизнес-леди, которая владела кафе «Зодиак» (позднее – ресторан «Шиколат»), и никто не вспоминал, что она была директором завода «Туймазымедстекло» в самый сложный его период.

*В этом СИЗО сейчас сидит включенная в перечень экстремистов и террористов Лилия Чанышева*.  СИЗО-5 обслуживает 30 районов на северо-западе Башкирии и такие крупные города, как Нефтекамск, Октябрьский, Туймазы.

Здание возведено в 1992 году на месте бывшего вытрезвителя и там до сих пор нет горячей воды. 

 *включена в перечень экстремистов и террористов в РФ