В студии независимой платформы Пруфы.рф – журналист Рамиль Рахматов, издатель Пруфы.рф Рауфа Рахимова и бывший главный редактор издания «Аспекты-Башкортостан» Разиф Абдуллин. Разговор шел о работе независимых СМИ в Башкортостане, а также о происходящих событиях и явлениях в республике.«Счастье работать дома» Рауфа Рахимова: Я прилетела из Аланьи в Москву. Провела там несколько встреч и уже несколько дней в Уфе нахожусь. Мой первый рабочий день после длительного отсутствия прошел с такой большой радостью и удовольствием, ведь я вернулась домой и лозунг «Счастье работать дома» на себе испытала. Это очень приятно, я люблю свою работу и свой коллектив, я очень счастлива, что я дома. Рамиль Рахматов: Я заходил в супермаркет в одной из соседних деревень, и там у меня спросили: «Это вы, Рамиль?» Услышав положительный ответ, сказали: «Держитесь». Люди обращаются – и вам большой привет передают и слова поддержки. Рауфа Рахимова: Я, открыв телеграм-канал («Рауфа Рахимова – Бабай все видит»), не ожидала, что он буквально за короткое время наберет уже более 1300 подписчиков. И там такая поддержка, слова благодарности, «держитесь», «мы с вами», «вы на меня можете рассчитывать» – все отклики именно такие. Что касается моего отъезда в Турцию, хочу повторить – я запланировала свой отпуск давно, купила билеты в начале августа, еще когда про протокол административный, оформленный на меня якобы за фейки об армии, знал только Бадранов, пожалуй. Я еще сама не знала об этом. Я купила билет в одну сторону, без обратного, потому что очень хотела отдохнуть и поправить свое здоровье. Лето было тяжелое, я метеозависимая и очень тяжело пережила эти два месяца в Уфе, когда постоянно шли дожди, была постоянная смена температур, и я очень сильно от этого страдала. Поэтому я поехала на долгий отдых в Турцию, с удовольствием там провела время, конечно же, я не только там отдыхала, но и работала. Это время для меня было очень важным еще тем, что мы очень давно завоевали определенный уровень, у нас очень высокий рейтинг, влияние, аудитория, мы входим в сотню популярных сайтов Российской Федерации, а дальше, для того, чтобы расти, нужны изменения. Дальше спад идет, если ты какие-то изменения не вносишь, если ты новой стратегии не выработаешь, новых задач не ставишь. И как раз этот период я использовала для того, чтобы для себя, для нашей компании поставить новые задачи, новые вершины, которые мы должны взять, освоить новые технологические наработки. Вот это время в Турции для меня было очень полезным, хотя неожиданно оно совпало с этим преследованием в отношении меня. Но я очень полезно провела время. Хочу сразу же сказать: я не нервничала, потому что иммунитет у меня уже давно выработан, с 2011 года я испытываю это давление, «хамитовское» давление я переносила намного тяжелее, хотя оно было травоядным по сравнению с тем, что сейчас происходит, но оно меня закалило. Сейчас мы уже, конечно, абсолютно равнодушны ко всем этим грязным публикациям, попыткам очернить нас лживыми обвинениями, угрозам бесконечным. Я прекрасно понимаю, для чего это все организовано. Хотят, чтобы я выехала из России, испугалась и жила где-нибудь там, в Турции. Может быть, в другой стране. Их задача именно такая была. Я не хочу предоставлять им такого удовольствия, я буду жить и работать у себя дома. Разиф Абдуллин: А вам не кажется, что есть два пути? Развиваться, искать новую стратегию – это позитивный прогноз. И есть второй – негативный, учитывая все эти тенденции, которые сейчас происходят: давление на вас, административное дело в отношении главного редактора «Пруфы» Марины Каримовой и самого издания. И это, в принципе, может закончиться тем, что издание лишат лицензии СМИ. Куда, как вы думаете, всё-таки чаша весов склонится? Рауфа Рахимова: Я очень рассчитываю на то, что в Верховном суде РБ отменят решение Кировского районного суда, все-таки настолько очевидно, что сочувствие и соболезнования никак не могут являться дискредитацией российской армии. Об этом четко написано в законе. Нормативные акты не могут читаться судьями так, как им хочется, или хочется команде Хабирова. Но если вдруг по каким-то обстоятельствам или под давлением, потому что информация идет о том, что Хабиров пытается оказывать давление на председателя Верховного суда, этого не случится – то есть Самара, есть Москва. Я, конечно же, все делаю для того, чтобы это ужасное давление прекратилось и это незаконное решение было отменено. Пишу письма в вышестоящие органы, во все органы власти, объясняю, почему такое давление происходит сегодня на нас. Я выражаю обеспокоенность, что некоторые представители правоохранительных органов пошли на поводу у главы республики. По сути, ни для кого это не секрет – здесь явно прослеживается рука Хабирова. Я очень надеюсь, что правоохранительные органы, судебные органы не настолько продажны – тем более, пример Самары показывает. Смотрите – в Самаре уволили губернатора Азарова через год после того, как его утвердили на эту должность, избрали, и сейчас открыто очень серьезное уголовное дело о создании ОПГ, и там идет не только губернатор, премьер-министр, министры, там еще и представитель кассационного суда Самары, он тоже сопричастен ко всем этим преступным делам, которые творили в Самаре. И поэтому я думаю, что все-таки все правоохранительные органы, судебные органы власти должны обратить на этот факт внимание, что в России идет борьба с коррупцией, серьезная борьба, особенно в этих условиях. Я думаю, что в Москве и в Кремле есть понимание, что самый главный враг России – это коррупционер. Рамиль Рахматов: Тут же надо понимать, что на самом-то деле ничего на данном этапе страшного нет. Во-первых, условно говоря, есть механизмы, как можно защитить лицензию издания. Есть определенные шаги, которые, безусловно, будут предприняты при необходимости. Сейчас это все технические многие моменты, которые сознательно политизируются определенной стороной. Но я думаю, что мы выстоим. И намерены в правовом поле себя защищать. Власть и СМИ: соперники или союзники? Разиф Абдуллин: С моей точки зрения, сейчас вы выступаете больше как оптимисты, а я – как реалист или пессимист. Не секрет, что нашу редакцию лишили офиса, в результате уфимская редакция «Аспектов» фактически перестала существовать. Может быть, только из-за этого у меня такая позиция. На самом деле, я думаю, все гораздо сложнее. Ваш оптимизм, конечно, приветствуется: без надежды жить нельзя. Тем не менее вся эта история с «Пруфами» мне напоминает историю с редакцией «Эхо Москвы», которая ничего не нарушала, просто Совет директоров принял решение ее закрыть. Тенденция на ограничение свободы слова в России есть. Вы это не будете отрицать, я думаю. Из Москвы она постепенно распространяется на регионы. То есть и региональные издания некоторые закрываются, их объявляют иноагентами – и так далее, и так далее. Эта тенденция есть. Власти, может быть, и понимают, что для борьбы с коррупцией нужны СМИ, зеркало жизни. С другой стороны, у них есть страх, что эти же СМИ начнут их критиковать настолько, что они лишатся своих постов. Я думаю, эти две тенденции в российском государстве борются и пока побеждает первая – независимых СМИ не должно быть в принципе. Рауфа Рахимова: Да, я понимаю опасения, потому что вы на себе испытали это давление, но все-таки наша ситуация отличается от «Аспектов». Руслан Валиев находится в Германии, в отличие от нас, а мы здесь, это первое. Второе – у нас очень серьезная юридическая служба, мы понимаем, коридор (законодательства) все уже и уже. Мы стараемся работать внутри этого коридора, мы не нарушаем законов, наши материалы проходят проверки бесконечные. Мы вынуждены в данных условиях соблюдать все правила, которые заданы нам. В-третьих, на нас эти наезды и попытки наездов были многократно. Это же не первый такой раз. Мне недавно информацию сообщили, что до этого еще одни чиновники пытались на нас наехать, используя правоохранительные органы, и там четко им сказали, что работа вот этой редакции, работа Рауфы Рахимовой нас устраивает, она очень нужна. Это очень разумно. Я сейчас очень рассчитываю, что вот этот разум победит. Посмотрите, вице-премьер у нас под следствием, его обвиняют в коррупционном преступлении. И таких же множество: руководитель Госкомитета по делам молодежи Гайдук, Клебанов (министр транспорта). Дело «Башкиравтодора», там близкий человек Хабирова, которого он назначил на эту должность. И ты понимаешь, что вот эти все преступления около тебя, и ты не можешь оставаться чистеньким. Ты пытаешься не исправить ситуацию, не заглянуть в ситуацию с точки зрения, что можно сделать, чтобы коррупция в республиканских органах власти прекратилась, а говоришь, вот, мол, Рауфа, «Пруфы», они об этом пишут, если они не будут писать, значит, этих проблем нет. Это же наивно думать так. Винить других людей, винить медиа в том, что у тебя такие серьезные преступления, серьезные посадки в так называемой команде Хабирова – это очень незрелый подход для государственного человека. Я очень надеюсь, что и судебные, и правоохранительные органы не будут обслуживать интересы Хабирова и расправляться с нами с помощью собственных механизмов, не дадут ему возможности расправиться с независимыми СМИ. Я вот сейчас записываюсь на прием к министрам, хочу, чтобы они меня приняли, выслушали, потому что все руководители, что ФСБ, что МВД, что прокуратура, они же недавно пришли к нам. Возможно, они ситуацию не знают, такое тоже может быть, потому что объем работы большой, разобраться в этой ситуации сразу не получается, мы прекрасно знаем, какая у них ответственность. Поэтому я очень рассчитываю, что все встанет на свои места. Но если вдруг что-то случится, и у нас отзовут лицензию, я думаю, что это нам прибавит азарта. Я думаю, что Рахматов никуда не денется, и он создал свой телеграм-канал «Рахматов из Башкирии», я создала свой телеграм-канал «Рауфа Рахимова – Бабай все видит», Марат Гареев свой телеграм-канал создал. Так же, как «Эхо Москвы» – его закрыли, но появились десятки новых независимых радиостанций региональных. Кто-то из них работает на месте, кто-то уехал за границу. В итоге, мне кажется, их аудитория увеличилась. Рамиль Рахматов: Я же в данном контексте вообще хотел сказать про свое личное разочарование. Оно даже не связано с ситуацией давления на СМИ. Я не вижу пока ничего страшного. Я не думаю, что во власти сидят настолько тугодумы, которые по инерции готовы закручивать гайки до конца. Разум должен возобладать и «клапаны» в виде наших СМИ или других независимых изданий так или иначе останутся. Тем более, это важно для нашей республики, где ситуация во всех сферах весьма напряженная и в принципе лучше эту напряженность, условно говоря, выпускать через пар, через наш гудок, нежели опять консервировать ситуацию и получить те события, которые у нас происходят, к сожалению. Даже мировые СМИ уже говорят, что Башкортостан стал за последние годы достаточно конфликтной зоной. И нужно понимать, это не потому, что тут какие-то злые СМИ работают, а потому, что, к сожалению, местные власти до этой ситуации доводят. Так вот – о разочаровании. Когда в августе мы разговаривали с политологом Сергеем Лаврентьевым, он говорил, что читал программу «Башкортостан 3.0», и что Хабирова вы не узнаете, он будет другим на следующем сроке. У меня была такая надежда, думаю, как бы там ни сложились какие-то отношения, но есть же шанс на втором сроке поменять свое видение, как республика будет развиваться. Но потом я слушаю речь Хабирова на инаугурации и понимаю, что ничего не меняется, что просто будут доводиться все объекты, которые он пообещал, объекты, которые были не доведены в первый срок. Я наблюдаю и вижу, что ситуация никак не меняется, а тут и действия силовиков в отношении Марзаева и прочих. Москва не согласовывает кабинет министров республики. У меня такое ощущение, что его (Хабирова), как неразумное дитя, сейчас Москва сопровождает. Старая площадь как бы ему говорит: «Постой, постой», поэтому эта пауза с формированием правительства. Ему как бы дают понять – ну, ты уже достаточно много здесь нарубил дров, давай-ка будь аккуратнее, мы тебя проконтролируем. И, собственно говоря, по персональному составу кабинета мы увидим, способен ли будет сам Радий Фаритович действительно измениться и всё-таки работать на развитие. Рауфа Рахимова: Хотя я оптимист, но я не верю, что Хабиров поменяется. Я вот, кстати, ехала, сегодня же ужасные пробки, 10 баллов, Кузнецовский затон, Пугачёвка закрыты. Я вспомнила одну вещь. Напомню, Пугачёвку начали ремонтировать после материала Рахматова. Он написал материал, так как живёт в Шамонино и через Пугачёвку едет, о том, что улица в ужасном состоянии, ее нужно отремонтировать, расширить. И Хабиров пригласил журналистов. Во время встречи с журналистами он сказал, что прочитал в «Пруфах», что Пугачёвка в ужасном состоянии и надо взяться за эту дорогу. И вы представьте на минутку, что ситуация осталась, то есть Хабиров читает «Пруфы», реагирует – и что-то меняется. Как было бы здорово – совсем другая республика сегодня была бы. Стыдно же – нефтяной, промышленно развитый регион. Мы уже сильно отстали от всех лидеров. От Нижнего Новгорода, от Казани, от Перми. Если бы тогда Хабиров не послушался Ростислава Мурзагулова* (иноагента), ситуация, может быть, совсем по-другому бы сложилась. Вот иногда одно неправильно принятое решение приводит к таким последствиям. Не только нас, все независимые медиа слушают, читают, реагируют. Разиф Абдуллин: В политике можно по-разному относиться к СМИ. Можно относиться, как к врагу, а можно – как к подсказчику. Медиа подсказывает, видит какие-то недостатки, исправляй их. Рамиль Рахматов: Как я рассуждаю? Если ты видишь, что какое-то СМИ тебя критикует регулярно, ты должен задуматься, прав ли ты, это, действительно, критика, нужно что-то исправлять? Или можно к этому относиться, мол, за ними кто-то стоит, кто-то меня подсиживает. Я вот не понимаю этого страха в отношении нашего СМИ. За нами никто не стоит, у нас нет политических амбиций. Мы не представляем ему никакой опасности, можно с нами взаимодействовать. Я просто не понимаю, какой степени должна быть мнительность или внушаемость от своих докладчиков, чтобы верить, что есть какой-то клубок заговора, центр всех оппозиционных сил, которые жаждут не просто снести Радия Фаритовича, а чуть ли не всю республику. Нет здесь никаких таких амбиций, мы все абсолютно простые. Рауфа Рахимова: Я радовалась, когда он пришел в 2018 году, когда об этом объявили, это было действительно счастье. Мне очень жаль, что у него не получается. И я все-таки еще верила, когда Ростислав Мурзагулов*, иноагент, уехал из России, я ему (Хабирову) написала – возможно, можно начать все сначала, давайте встретимся. Я ему в личку написала в WhatsApp, написала и Назарову – организуй встречу, давайте мы посмотрим, что можно сделать. Вот эта вражда, она же никому не нужна. Но, к сожалению, меня они проигнорировали, и сейчас, мне кажется, знамя Ростислава принято Азатом Бадрановым. С Азатом Бадрановым мы тоже пытались поговорить, но он сказал, что глава региона требует личное извинение от Рауфы Рахимовой. Я просто не поняла, я, кстати, не прочь извиниться, только мне объясните, за что я должна извиняться? За то, что редакция, как независимые медиа, свою работу профессионально выполняет? Рауфа Рахимова: Перед выборами, когда Путин сделал свой выбор, мы уже тоже понимали, что Хабиров обвинит редакцию «Пруфы» в том, что у него проблемы, и поэтому я попросила коллег – давайте летом отдохнем немного, расследования приостановим, потому что расследования требуют очень много энергии. Мы не хвалили и, самое главное, острых расследований у нас не было. Но почему-то они в такие моменты начинают считать, что мы сдались, и начинают давить на нас. Потому что мне говорили как-то еще в очередные наши паузы, Кильсенбаев тоже так сказал, мол, вот у них там совсем плохо, давайте их добьем. И каждый раз они так ошибаются – и каждый раз усиливают на нас давление. Мы выходим с отпусков и начинаем с особой силой отвечать. Понимаете, это же нормальное явление, нормальная реакция, когда на тебя давят, то ты отвечаешь. Поэтому я думаю, что вот этот круговорот будет идти, пока не сменятся в республике власти. Есть ли журналистская солидарность? Разиф Абдуллин: У меня в этой ситуации разочарование немножко другое – это позиция наших коллег. Я всех уважаю, кто работает в нашей профессии, кто в государственной сфере трудится или в частной, без разницы, но ни один коллега из госСМИ после того как нашу редакцию закрыли, мне не позвонил, не спросил, как дела, почему редакцию выселили. То есть нормальная журналистская солидарность – ее нет у нас, к сожалению. Рауфа Рахимова: Нет, мне коллеги пишут: «Мы с вами, это несправедливо, держитесь». И чиновники, и руководители некоторых медиа тоже пишут, я эту поддержку очень чувствую. И это мне дает очень большую энергию и силу. Но, с другой стороны, мы же прекрасно знаем, очень многих купили грантами. Согласитесь, те люди, с которыми мы работали когда-то, во время Хамитова, в комиссии Конгресса башкирского народа, некоторые из них уже столько грантов получили, столько орденов, медалей, что сразу забыли, что они боролись за башкирскую культуру и так далее. «Свобода слова как условие для нормального развития страны» Разиф Абдуллин: Меня больше волнует не то, что Хабирова в госСМИ слишком много, а то, что о реальных проблемах в республике мало информации. Рамиль Рахматов: Да, я и говорю, тут проблема не в том, что Хабирова много. Проблема в том, что вот эта команда журналистов, она к этому привыкла. Она ощутила себя частью вот этого. Рауфа Рахимова: И они ведут себя как рабы. Рамиль Рахматов: И ведут себя соответственно. Это у них рабская психология. Разиф Абдуллин: Тут ведь еще одна проблема – когда пресса не говорит в открытую о больших проблемах, которые реально существуют, то эти проблемы не решаются. Например, жители Стерлитамака задыхаются от грязного воздуха, или в Зауралье возникла известная ситуация, которая привела к «Баймакскому делу». То есть все это взаимосвязано: если нет реальной свободы слова – нет и гарантий для нормального развития любого общества, любого государства. Рамиль Рахматов: Напомню, до определенного момента, пока в личных переписках и в своих социальных сетях господин Бадранов меня не заблокировал, приходилось взаимодействовать. Например, когда ситуация возникла опять же с деревней Уразово в Учалинском районе золотодобычи, так мы же с моей коллегой Натальей Вязовкиной помогали ему, писали и так далее. Тогда я сказал, мол, мы и дальше готовы с тобой работать, но у меня единственное условие – обрубите возможности драконить свою родную землю в том же Учалинском районе Вильдану Яруллину, который до сих пор не понес никакой ответственности и должен десятки миллионов рублей за раскуроченную землю, зато козыряет портретом главы за своей спиной и говорит, мол, мы как близкие друзья. Баймакские события Рауфа Рахимова: Баймакские события тоже случились после того, как Бадранова Хабиров назначил ответственным за ситуацию с золотодобычей. Это было в 2020 году, и эта проблема не была разрешена за все эти годы. Чем занималась межведомственная комиссия во главе с Бадрановым? Вот как раз разруливанием этих ситуаций должна была заниматься. Разиф Абдуллин: Возможно, федеральное законодательство так было устроено, что региональные власти не могли повлиять? Но это надо было озвучить. Рамиль Рахматов: Понимаете, когда есть нарушения, то можно все эти лицензии отозвать. И есть другой момент. Действительно, очень многие специалисты правильно говорят о том, что регионы ссылаются, условно говоря, на Роснедра, и они никак на ситуацию не влияют. А отводы земли кто делает? Регионы. Муниципалитеты это все делают. Рауфа Рахимова: Если ты такой беспомощный, тогда не занимай это место. Скажи «я умываю руки, увольняйте меня, потому что я не в состоянии разрешить назревающий конфликт». Ты же знал об этом, но не смог это сделать, потому что ты посчитал, что у тебя недостаточно прав, но я думаю, что лоббировать интересы республики в Москве – это такая государственная работа. И про Баймак мы делали расследование, там были провокации, мы доказали и с нашей доказательной базой согласились силовые структуры, мы же тоже общаемся с ними, но почему-то никто не наказан. А эта безнаказанность порождает следующие преступления. Вот это меня, кстати, очень сильно расстроило. Рамиль Рахматов: Вернемся к протоколу, который на Марину Каримову составили как раз по моим «Итогам недели». Еще в середине лета подошла тревожная информация, что они готовят вторую провокацию. Специально, чтобы эта информация не превратилась в реальность, чтобы это предупредить, я в этих итоговых передачах как раз и сказал, что нам известно о каких-то планах совершить подобие тех зимних событий, устроить какую-либо новую провокацию. Я об этом предупредил, специально сказал. И они именно эту публикацию сейчас пытаются на Марину Каримову повесить.Почему до сих пор не назначен премьер-министр Разиф Абдуллин: В наших планах было еще поговорить о так и не состоявшемся премьер-министре. Почему такая пауза в назначении? Неужели глава кабинета министров Башкирии должен утверждаться в Москве? Рамиль Рахматов: Формально, юридически у нас нигде премьеры не утверждаются. Но сложилась определенная традиция еще со времен нулевых годов, что у нас всегда министр финансов утверждался в центре. Минфин всегда, потому что это определенный уровень культуры, опять же финансовый уровень доверия, компетенции, денег и так далее. У нас уже стали мэров городов-миллионников тоже утверждать, поэтому такое негласное согласование есть. Я обычно всегда говорю, что регионы должны в рамках своих конституций жить, но в этом случае я немножко от этого подхода отказываюсь. Я все-таки думаю, что Москва может здесь держать руку на пульсе, я надеюсь, там разумные люди сидят и что это не банальная торговля местами. Надеюсь, подчеркиваю. Теперь о премьерах. В принципе, я думаю, в качестве премьера, допустим, тот же Андрей Геннадьевич Назаров при Хабирове – не самый худший вариант. Еще раз повторю свой тезис о том, что у нас «назаровская» команда не сидит, под судами не ходит. Это почему-то окружение самого Хабирова. Это два. Третий момент, я подозреваю, раз уж пошла такая игра по-крупному, что уже второй месяц не дают сформировать правительство, может быть какой угодно вариант. И я думаю, что Хабиров возьмет ту же модель, которая была в 2018 и 2019 году, когда премьера просто не будет. И все. Судьба памятника Салавату Юлаеву и на что тратить бюджетные деньги Рамиль Рахматов: Если говорить о памятнике, вот дискуссия же сейчас пошла, есть абсолютно разные, противоположные аспекты. Мне кажется, наш коллега Марат Гареев собрал мнения экспертов, такой взвешенный материал написал. Я не верю в теорию заговора, что власти хотят тихонечко, в угоду непонятно кому, взять памятник и не вернуть. Это просто слишком взрывоопасная будет ситуация, все понимают, разума-то хватит у всех, чтобы такую ошибку не допускать, но… Рауфа Рахимова: Уровень недоверия. Рамиль Рахматов: Во-первых, уровень недоверия, это понятно, это все эксперты отмечают, но вопрос не в этом. Любой новый памятник построить или реконструировать старый – это огромные деньги. Это сотни миллионов рублей, в том числе эти непонятные колоннады на сотни миллионов рублей, поставить какую-то стелу на Каменной переправе – зачем все это? То есть это все огромные деньги, которые, в принципе, легко освоить и при этом не нужно прилагать для этого особо масштабных административно-хозяйственных условий. Помните, сколько раз перекладывали плитку на Советской площади? То есть – нарисовать проект, выделить на него деньги, построить памятник – это одни усилия административно-хозяйственной части аппарата. И тебе – как чиновнику, как политику – администрировать это нормально. А строительство дороги, переправы в Кузнецовский затон – это совершенно другое, гораздо более сложное дело. Кстати, руководить этой стройкой было изначально поручено Марзаеву. И под конец уже (где-то в августе) на Мавлиева ее сплавили. И они не успевают ничего сделать в срок, понимаете. Построить мега-школу в Кузнецовском затоне или в Иглино получается, да, это хорошо, но вы строите с такими опозданиями. Или открыть новые корпуса больниц, но вы не можете их вовремя сделать, вы не вписываетесь ни в один национальный проект. Соответственно, это медленно, это тяжело, и стащить оттуда деньги тяжело, потому что зачастую это федеральные деньги, за которыми очень следят. А когда ты строишь из непонятных источников финансирования или наших республиканских денег, где не нужно больших административно-хозяйственных усилий, но при этом сотни миллионов рублей, то поверьте мне, если бы они сейчас не придумали реконструкцию памятника, они бы придумали что-нибудь другое. И у нас бы завтра объявили не только про Дом музыки, но и про Дом картин, Дом балета. Строили бы постоянно все эти дворцы, потому что очень любят громадные объекты строить. Разиф Абдуллин: То есть, если называть вещи своими именами, причина в коррупции? Рамиль Рахматов: Совершенно верно, потому что я не верю в их беспросветную глупость и какие-то политические заговоры. Зато в их жажду освоить деньги я вполне верю. Разиф Абдуллин: Почитайте соцсети, я просто натыкаюсь на такие ситуации жизненные, например, в одном из сел жители собрались, у них там клуб, крыша крыльца в аварийном состоянии, они собирались обсудить, как решить эту проблему. Местные власти говорят, что нет денег, региональным властям тоже не до этого, они говорят, мол, давайте как-нибудь сами скидываться. Это реальная жизненная ситуация. Тут крыша, которую можно починить за небольшие деньги. А тут – Дом музыки за миллиарды. Рауфа Рахимова: Во сколько миллиардов обошелся у нас Дворец борьбы, и там должен быть зал с хорошей акустикой на три тысячи мест. Вот там же уже есть зал, зачем тогда еще один Дом музыки? Я считаю, что сейчас есть более актуальные проблемы. Вот эта колоннада абхазская, еще что-то новое он обещал. Рамиль Рахматов: При этом постоянно говорят, что это личная инициатива главы региона. Но люди же могут сказать, что это безвкусица. «Борьба в школы», «Сельский тренер» – при Хабирове эти программы очень хорошо пошли. Я за это могу только поблагодарить. Но фехтование, при всем уважении к нашим фехтовальщикам, которые в Олимпиадах раньше участвовали, это специфический вид спорта, в котором не так много людей и не так много зрителей. Рядом центр Баталовой находится, зачем строить для этого вида спорта еще один огромный комплекс? Рауфа Рахимова: Самые главные же массовые виды спорта – футбол и хоккей. Футбольный клуб у нас практически умер, «Салават Юлаев» загибается, финансирования нет. Там генеральный директор Баширов, наверное, очень сильно старается, но денег нет. С «Роснефтью» отношения плохие, они отказываются давать. А Региональный фонд так раздербанили, когда уйдет Хабиров, он, наверное, уже себя банкротом объявит, потому что Региональный фонд уже должен заплатить сколько-то миллиардов кредита, которые Сбербанк дал «Башкиравтодору». Он там выступил гарантом. Естественно, мы все понимаем, что «Башкиравтодор» не вернет этот займ. Поэтому вот эти массовые любимые виды спорта, особенно хоккей, загибаются. Но зато борьба. Борьба – это то, что любит Путин. И вот, он угождает одному человеку, но забывая при этом про четыре миллиона своего населения. Но Путин же тоже понимает, он недавно сказал – займитесь проблемами своих жителей. Рамиль Рахматов: Вот я бы хотел сейчас пример привести. Про Кузнецовский затон. Там прямо на въезде была такая хорошая хоккейная площадка, коробка, она была с освещением. Сейчас здесь поставили остановку, вдоль нее дорога эта объездная идет. И эта хоккейная площадка, в которой могли заниматься все ребята огромного микрорайона, она в заброшенном состоянии. Я не видел уже в течение года как минимум, чтобы кто-то там зимой в хоккей играл, а летом – в футбол. Я просто привожу пример. Во-первых, хочу к администрации Кировского района обратиться по этому конкретному объекту, а во-вторых – это пример того, что в действительности у нас происходит. Где-то гигантские стройки, а вот где ближе к человеку – ничего нет. Разиф Абдуллин: Тут я бы с вами поспорил немножко, в том плане, что программа «Башкирские дворики» близка к людям. То есть определенные подвижки были в период первого срока Радия Хабирова. Он тогда говорил, что человек должен выйти из подъезда, сам подъезд должен быть хорошим, красивым, затем выйти во двор, он тоже должен быть комфортным, дойти до работы – тротуар, дорожки должны быть. То есть он понимал, как политик, что его имидж зависит от благосостояния, внутреннего самочувствия людей. Рауфа Рахимова: Хоспис, реабилитационный центр в Зеленой Роще, «Башкирские дворики», поддержка сельских спортсменов – за что можно похвалить Радия Фаритовича. То есть, правда, нужно быть объективным. Мы, кстати, стараемся быть объективными. Пишем об уфимском ожерелье, какие красивые парки – тоже об этом пишем, хотя мы понимаем, что на этих парках заработано, уже в карманах куча денег лежит, но, тем не менее, парки же останутся с нами. И не только для уфимцев. В других городах, в том же Бирске, например, тоже делается. Поэтому есть за что похвалить, согласна. Мы будем тщательно искать через лупу, за что можно похвалить. Жизнь должна состоять не только из негативных моментов. Рамиль Рахматов: Но вечные праздники тоже уже надоели, фестивали. По-моему, республика постоянно находится в состоянии перманентного фестиваля. Опять какой-то форум с Казахстаном. Там молодежная отдельная площадка. Разиф Абдуллин: Ялтинский форум. Я вообще не понимаю, как можно Ялтинский форум провести в Уфе. Рауфа Рахимова: Я понимаю, что в Москве проводили. Уфа-то причем? Я понимаю, что они дружат. Это, вообще, конечно, потому, что они хорошие ивент-менеджеры. Разиф Абдуллин: С точки зрения загрузки гостиниц – это хорошо. Рауфа Рахимова: Конечно. Да, гостиницы, общепит, может быть, но по общепиту мы все равно сильно отстаем от Татарстана. Еще там много денег республиканских тратится на питание. Мы же писали, сколько денег потрачено было, например, на проведение инвестиционного сабантуя. Но почему-то на наш запрос по каждому году о его результатах (конкретные рабочие места, деньги, конкретная компания) – ответ так и не поступил. Мы не против фестивалей, но они должны быть результативны, потому что они не личные деньги тратят, они тратят народные деньги, и они должны отчитаться за каждую копейку. И не надо техническое перевооружение заводов и фабрик представлять как инвестиционные вложения, которых им удалось, проводя инвестиционные сабантуи в Сибае, достичь. Это так и так бы произошло. Надо с уважением к народным деньгам относиться. Но, к сожалению, у нас бюджет очень в сложном состоянии сейчас в республике находится. Мы уже давно не доноры. Республика давно перестала быть передовым регионом в России. 58-е место по доходам. Это же унизительные цифры, унизительные места. Вот почему таких амбиций у них нет? У них есть амбиции, у кого выше колонна, кто дороже дворец построит, а не где уровень жизни лучше, куда едут люди жить, работать, учиться. Вот в этом надо соревноваться. Наши же уезжают в Питер, в Москву, в Казань. Уезжают туда, где лучше, человек ищет там, где ему лучше. И у нас огромное количество перспективных людей, молодежи, уехало. Стобалльники почти не остаются в Уфе. При этом создали вот это большое название УУНиТ, обещая золотые горы, что это будет очень передовое учебное заведение. Но какое оно передовое, если студенты не хотят там учиться? Надо повседневно, шаг за шагом, решать проблемы людей. Разиф Абдуллин: Если говорить еще о текущей повестке, то меня новость об отравлении работников УМПО зацепила. Особенно реакция сотрудников УМПО на эту ситуацию. Они писали в соцсетях, что качество питания нас не устраивает, но у нас зарплата настолько низкая, что мы не можем себе позволить дома готовить, покупать здесь дешевле будет. И поэтому они питаются там только из-за того, что у них низкие зарплаты. С одной стороны, это, конечно, скорее всего, политика предприятия, и вроде бы руководитель региона не может повлиять на конкретный хозяйствующий субъект. А с другой стороны, а как же еще здесь этим не заниматься? Рауфа Рахимова: Вот не надо из себя изображать беспомощное в данном случае руководство. Когда «АФК-Система» взяла заводы, как вы помните, Муртаза Губайдуллович еще последний год, кажется, работал. Тогда две тысячи долларов зарплата была у простых операторов. И когда из «АФК-Системы» пришли из Москвы, они снизили зарплату в два раза. А у людей были ипотеки, кредиты, они очень хорошо жили, их кормили, как в ресторане. У них была сауна, после работы они обязательно в сауну ходили. И вот, приходит эта московская компания и режет их зарплату в два раза. Муртаза Губайдуллович позвонил Евтушенкову и сказал, что так нельзя с нашими ребятами поступать. Да, они не вернули все, но они вернули 50% снижения зарплаты. Руководитель региона должен защищать интересы своих жителей, не надо бояться, надо выстраивать отношения с ними, тем более мы же прекрасно знаем, с «Ростехом» он пытается выстраивать отношения, он общается с бывшим министром обороны, он постоянно у нас, Сердюков. Он курирует УМПО, неужели через Сердюкова нельзя выйти и поговорить о том, что в УМПО зарплата не та, которую они обещают, не та, которая должна быть. Я знаю, в Туле в компании «Ростех» очень высокие зарплаты, реально высокие. Там, вы помните, Дюмин был, он отстаивал интересы жителей Тульской области, скорее всего. А здесь, я предполагаю, всё-таки равнодушные люди. На оперативке, чтобы в музее Турахана была связь, он же готов в «Ростелеком» позвонить, чтобы они поторопились с восстановлением связи. Значит, он может, только он должен захотеть это делать, захотеть отстаивать интересы жителей республики. Но, как мне кажется, эту задачу он перед собой не ставит. Хозяина нет. Рамиль Рахматов: Ну, слушайте, насколько я, например, достаточно свободных взглядов, но здесь тоже опять соглашусь, что да, хозяина, наверное, не хватает. Настоящего хозяина, который пусть будет иногда жесткой рукой, но, по крайней мере, будет добиваться лучшего для своей республики результата. Рауфа Рахимова: Энергия не туда уходит. Энергия уходит на борьбу – с нами, с вами. На всякие схемы и праздники. Когда работать-то? * Ростислав Мурзагулов признан Минюстом России иностранным агентом
