В Башкирии завершаются избирательные кампании в различные органы власти. Но уже можно констатировать, что самовыдвиженцев «побрили». Иными словами, в текущей избирательной кампании усилиями власти себя полностью дискредитировал институт самовыдвижения кандидатов. Это имеет мало чего общего с правом и справедливостью, зато очень похоже на произвол. Об этом в редакции медиаплатформы Пруфы.рф мы поговорили с жителями республики, которые в этом цикле сделали попытку быть избранными в качестве самовыдвиженцев. Нашими гостями стали Тагир Вахитов, Руслан Нуртдинов, Алла Яковлева, Леонид Бирюков, а также юрист Радик Рахматуллин. Почему вы решили идти путем самовыдвижения, а не через политические партии? Руслан Нуртдинов, общественный активист: – Я стал самовыдвиженцем, чтобы не зависеть ни от каких партий или общественных движений. Мне кажется, это не проблема – собрать на муниципальном уровне 15 подписей, из которых 10 будут безупречными. В этом году я собирал подписи уже в третий раз, поэтому, в принципе, на таком уровне это реально. Алла Яковлева, городской активист: – Это независимость от каких-либо партийных правил и ограничений. Я вообще решила принять участие в выборах, потому что меня об этом просили жители округи. Ну раз они просили, то я пошла самовыдвиженцем, а они поставили за меня подписи. К тому же я для себя не нашла приемлемый вариант партии, хотя предложения от них были. Леонид Бирюков, активист движения «Дворы наши»: – Решение о моем выдвижении было принято на собрании нашей организации. Хотя у меня был опыт выдвижения в прошлом от «Справедливой России». В этом году я принимал участие в праймериз «Единой России», где собрал около 2 тыс. голосов. Мы занимаемся местными проблемами наших дворов, поэтому это был чисто инструмент для консолидации избирателей и проверки своих сил. Тагир Вахитов, экс-диктор БСТ: – Изначально я планировал выдвинуться от «Единой России». Шутка. На башкирском языке есть пословица. На чью арбу сядешь, того и песни запоешь. Поэтому было принято решение о самовыдвижении и несмотря на результат, я доволен, что произошло именно так. Если бы процесс сбора подписей влиял на итоги выборов, то мы бы эти выборы выиграли давно. Народ сам показал, за кого он хочет голосовать. Мы вели сбор подписей максимально открыто. Мы не проводили подомовой или поквартирный обход. Я объявлял место, где буду собирать подписи, и народ сам приходил и приезжал. С какими сложностями, противодействием вы столкнулись? Нуртдинов: – С третьей попытки мне становится все легче общаться с избирательной комиссией. Я уже не вижу с их стороны никаких препятствий во время выдвижения и сбора подписей. Они знают меня, мою энергию и напор и не мешают. Напротив, чиновники администрации и члены комиссий в личном порядке старались помочь. Яковлева: – Мне есть с чем сравнить, ранее я выдвигалась в Дмитриевский сельсовет. ТИК Уфимского района и Избирком Уфы – это две большие разницы. В ТИКе было все ясно, понятно и в соответствии с законом о выборах. В Уфимском ГИКе устанавливают свои внутренние законы. Назначение члена комиссии с правом совещательного голоса выливается в целую историю. От него просят уведомление не только на ГИК, но и на кандидата. Невозможно, как предусмотрено законом, прийти в ГИК и ознакомиться с документами. Придумали кучу мелких пакостей, не соответствующих законам РФ и РБ. Бирюков: – Перед началом кампании ЦИК РФ выпустил методические рекомендации. Там четко указано, что все действия должны происходить в тесном взаимодействии с кандидатами и при содействии им. Горизбирком Уфы, как будто положил рекомендации на дно ящика. В помещении ГИКа есть только список улиц и домов, всё. Нет объявлений, разъяснений, образцов документов, постановлений ЦИК РФ. К примеру, в Челябинске в комиссии висит не просто документ, а целый красочный пошаговый мануал для кандидатов. У нас, когда просишь разъяснения, то отказывают с отсылкой к равенству кандидатов. В чем оно заключается – непонятно. Вахитов: – У меня в команде не было юристов. Поэтому огромную подготовительную и консультационную помощь оказал объединенный штаб независимых кандидатов, который создала Евгения Куцуева. Ей большое спасибо. Поэтому на этапе подачи документов не было проблем. Как такового противодействия со стороны окружной комиссии не было. Напротив, я звонил как последний школьник председателю и консультировался у него. Отношение было доброжелательным, на мои просьбы откликались. Со стороны местных чиновников мне приходилось слышать, что главы районов собирали совещания и давали команду не давать мне подписи. Но, скорее всего, мало кто верил, что я смогу собрать подписи. Поэтому противодействие было, скорее, дежурным, а не имеющим значение. Все зависит от людей на местах. У Аллы и Леонида комиссия завернула подписи. При этом люди сами приходили и говорили, что подписи их. Существует ли процедура отзыва подписей? Радик Рахматуллин, юрист, правозащитник: – Законом не предусмотрен отзыв подписи. Если человек приходит в комиссию и говорит, что его подпись какая-то не такая. То получается элемент подлога с его стороны. Тут важно даже не это. Важнее, что через такие несуществующие нормы, мелкие пакости, давление на людей для отзыва подписи или ее непризнания сложилась и совершенствуется целая система недопуска неугодных для власти кандидатов. Комиссия отказывает в регистрации на основании документов каких-то непонятных экспертов. В уголовном процессе существуют требования к экспертам и ответственность. Есть ли что-нибудь подобное в избирательном законодательстве? Рахматуллин: – Совершенно верно. Есть перечень определенных требований к экспертам, их квалификации и самим экспертизам. Предусмотрена уголовная ответственность. Поэтому в процессах об этом у экспертов берется расписка. В избирательном законодательстве нет ничего подобного. Кто такие эти так называемые эксперты, каким должен быть уровень их квалификации и прочее, ничего нет. Главное, что в их протоколах или заключениях, так называемых экспертизах нет описаний методики. Это абсолютный произвол, который не имеет ничего общего с законом. Бирюков: – Вот у меня на руках заключение так называемых экспертов. Тут стоит подпись неизвестного мне человека, и даже нет печати. Если институт самовыдвижения сегодня не работает, что делать? Что готовы делать вы? Нуртдинов: – Когда я шел первый раз на выборы, то думал, что можно что-то поменять в районе. В 2020 году я уже так не думал, я шел как кандидат против Путина, хотел дать понять власти, что есть недовольство, и недовольных много. Я понимал, что попасть в райсовет нельзя, но участвовать в выборах нужно. В этом году я не думаю даже так. Выборов нет. Никакого суда в России нет. Но мы должны участвовать, чтобы давать сигнал. Нас много, мы должны объединяться, надо что-то решать. Выборы контролируются политическими бандитами, поэтому все будет решаться не на выборах. Яковлева: – Выборов нет. У нас есть только голосование. Люди вынуждены идти и ставить галочку не за того, кого они хотят видеть, а за того, кто там есть. Бирюков: – Будет нагрузка, будут карусели. Бедные бюджетники выполнят приказы. Нам даже не дали возможности участвовать в выборах. Тем не менее мы все будем работать по своим направлениям. Мы должны сберечь свои дворы. Вахитов: – Победа не в подписях. Победа в простом человеческом отношении. Я это ощутил, у меня осталось впечатление, что несмотря ни на что, не все потеряно.
