27 июня Следственный комитет возбудил уголовное дело против четырех руководителей крупнейшего в России автодилера «Рольф» по ч. 3 ст. 193.1 УК РФ. Статья «Совершение валютных операций по переводу денежных средств в иностранной валюте или валюте Российской Федерации на счета нерезидентов с использованием подложных документов» предусматривает от пяти до десяти лет лишения свободы. Из четырех обвиняемых на тот момент в России находился только Анатолий Кайро. 28 июня суд отправил его под домашний арест. По версии следствия, основатель автодилера Сергей Петров вместе с топ-менеджерами вывел за рубеж в пользу кипрской компании Panabel Limited четыре миллиарда рублей, полученные от деятельности «Рольфа». Для этого «соучастники» якобы купили у Panabel Limited почти все акции компании «Рольф Эстейт» по «многократно завышенной» стоимости. Отметим, что все вышеуказанные компании входят в состав одного холдинга. Оперативник ФСБ, рапорт которого лег в основу уголовного дела, утверждает, что реальная стоимость акций не превышает 200 млн рублей, то есть в 20 раз меньше, чем было за них заплачено. Как пишет РБК, перед совершением сделки в конце 2013 года была проведена независимая аудиторская проверка стоимости «Рольф Эстейт», которая установила, что 100% акций стоят 4 млрд рублей. В Москве «Рольф Эстейт» принадлежит 17 дилерских центров вместе с земельными участками. Получается, каждый центр стоит всего лишь 11,8 млн рублей. Сергей Петров связывает уголовное дело против него с его политической позицией. Петров известен своими либеральными политическими взглядами. Так, он считает Навального «перспективной фигурой», а будучи депутатом Госдумы от «Справедливой России», он голосовал против пакета Яровой и присоединения Крыма. Также Петров не исключает, что дело может быть попыткой захвата автодилера. В интервью «Медузе» он пояснил, что ФСБ два последних года запрашивала у «Рольфа» различные документы – сначала годичной давности, затем, «ничего приличного не найдя», документы за три года. Эксперты отмечают схожесть дела «Рольфа» с другими громкими задержаниями этого года. Обвинение автодилера напоминает дело Михаила Абызова, которого судят за мошенничество на 4 млрд рублей. Однако его дело не вызвало такого большого сочувствия со стороны общества из-за работы Абызова в правительстве в прошлом.Во-первых, оба бизнесмена, согласно следствию, воровали у самих себя (хищение средств у одной своей компании в пользу другой с дальнейшим вывозом за границу). Во-вторых, сумма ущерба, предъявленная следствием, на деле оказалась в 400 раз меньше – всего 10 миллионов. Предпринимательское сообщество в целом всегда негативно реагирует на подобные громкие дела, связанные с крупным бизнесом. Это заставляет всех остальных напрячься, ведь к ним приходит понимание, что безнаказанных не бывает. Такой точки зрения придерживается руководитель Комитета по молодежному предпринимательству БРО «Опора России» Евгений Буянов. Евгений Буянов, председатель Комитета по молодежному предпринимательству БРО «Опора России»: – Я не вижу давления на бизнес, о котором многие говорят в последнее время. Я вижу, что сейчас государство пытается навести порядок. В 1990-х и начале 2000-х крупный бизнес находился в свободном плавании и был неконтролируемым. К этому порядку все привыкли. Поэтому не обходится без вот таких казусов. Малый и средний бизнес достаточно жестко регламентируются и находятся под полным контролем. Если говорить про по-настоящему крупный бизнес, то там есть огромные рычаги давления, благодаря которым удается уходить из-под влияния государства. Поэтому все громкие уголовные дела этого года – это попытка государства привести крупных игроков к единому знаменателю. Для среднего и малого бизнеса очень важно, чтобы правила игры были для всех одинаковыми. Особенно это касается малого бизнеса, у которого нет ресурсов «Газпрома» и нет возможности для коммуникации с первыми лицами страны. Он не может нанимать адвокатов и постоянно судиться. Он загнан в рамки и умирает. У напряжения, которое возникло в деловом обществе после уголовного дела «Рольфа», нет оснований. Достаточно вспомнить дело Улюкаева (бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева – прим. ред.). Тогда были аналогичные призывы со стороны общественности и журналистов не допустить «нападок на свободу» и разговоры про «1937 год». А в итоге мы получили доказательства его вины. Силовики увидели, что нет неприкасаемых, можно посадить любого коррупционера. Для народа и для малых и средних предпринимателей это стало положительным изменением. Я и мои коллеги искренне надеемся, что нынешняя ситуация станет предтечей для очищения бизнес-сферы и наведения порядка. Более категоричного мнения придерживается гендиректор уфимского холдинга «Арт-Моторс» Андрей Шмергельский. Андрей Шмергельский, генеральный директор «Арт-Моторс»: – Я отказываюсь подписывать любые петиции в поддержку «Рольфа». Чего они ожидали, имея весь бизнес в оффшорных компаниях? Это не давление на бизнес. Им нужно было перевести свою бизнес-схему в какую-то легальную плоскость. Я не считаю, что России нужны какие-либо послабления в законодательстве относительно экономических преступлений. Преступление преступлению рознь. Если, к примеру, чиновник украл миллиард, то его нужно не под стражу заключить, а распять. По всей стране предприниматели начали писать петиции в поддержку компании. Так, Ассоциация дилеров Renault написало открытое письмо, в котором выразила поддержку «Рольфу» и его сотрудникам. Свою подпись от имени дилера на Урале и Южном Урале добавил директор Башавтокома Евгений Астафуров. Анвер Бикчинтаев, директор НПФ «Уралинвест», председатель Комитета по промышленности БРО «Опора России»: – Дело «Рольфа» – это наглядный пример избыточно репрессивного, избирательного и вредного для предпринимательского климата подхода правоохранительных органов к расследованию уголовных дел в сфере экономики. Оставим даже за скобками факт открытой и смелой позиции собственника компании по многим проблемам российского общества, из-за которых, как он считает, и было возбуждено уголовное дело. Вполне допускаю, что это дело может быть как заказным, так и заведенным наглядно для показательного наказания и сигнала крупному бизнесу. В отношениях крупного бизнеса и государства действует ряд неписаных норм, за нарушение которых последнее готово обрушить всю мощь принуждения. Каждая сделка может быть рассмотрена как нарушение норм Уголовного кодекса. Так, иногда оперативные сотрудники склонны считать прибыль коммерческого предприятия преступным доходом (например, обычная торговая сделка из разряда «купил дешевле – продал дороже»), а их коллеги из контрольных органов, например, налоговики, считают продажу в убыток уходом от налогообложения. Складывается парадоксальная ситуация: правоохранительные и контрольно-надзорные органы определяют, по какой цене должен продавать предприниматель свой товар, хотя это является исключительно его правом. Такое вмешательство в работу компаний достаточно распространено. Нельзя сбрасывать со счетов и профессиональную деформацию сотрудников правоохранительных органов. Для многих из них, к сожалению, понятия «предприниматель» и «преступник» тождественны. Так проще работать, чем разбираться, где есть преступление, а где его нет. Сюда же относятся и не искорененная до сих пор палочная система, круговая порука, переработки, безответственность руководства, не всегда адекватное материальное обеспечение и много чего еще. Для роста привлекательности бизнеса как рода деятельности ключевое значение имеет качество регуляторной среды. Но пока в ней господствуют меры государственного принуждения, причем уголовно-правового характера, ждать эффективности от частного сектора точно не приходится, тем более он и так сокращается год от года. Уполномоченный по защите прав предпринимателей Башкирии Рафаиль Гибадуллин сообщил, что он не знаком с делом «Рольфа» и не может прокомментировать его.
