Доктора Лизы не стало 25 декабря 2016 года. Самолет, рухнувший в акватории Черного моря, летел в сирийскую Латакию. Глинка везла туда лекарства для университетского госпиталя.
Доктора Лизы больше нет, а ее дело и ее хосписы есть.
Хоспис. Что мы представляем, когда слышим это слово? Для тех, кто ни разу не видел хоспис, – я, к сожалению, тоже отношусь к этой группе людей – это наверняка что-то страшное. В воображении возникает мрачное место, где воздух такой тяжелый и густой, что его можно черпать ложкой. Где все – от занавесок до желтых страниц в журнале медсестры – пропитано скорбью и болью.
Но знающие люди говорят, что в хосписах все совершенно иначе. Там светло, ярко, там много улыбок, шуток, любви, много маленьких радостных моментов. Потому что хоспис – это не место, куда приходят умирать. Это место, куда приходят жить. Жить столько, сколько еще отмерено. И, когда придет время, уйти – мирно и спокойно.
Как рассказал недавно мэр Уфы, население нашего города уже превысило отметку в 1 млн 131 тысячу человек. Город-миллионник, город-муравейник. Город, в котором миллиарды тратятся на строительство сомнительной набережной на крошащихся берегах Белой и на гигантские отели, в которых никто не живет.
Но почему-то никто до сих пор не подумал о том, что в городе-миллионнике нет хотя бы небольшого, но такого нужного хосписа. Да, есть паллиативная помощь, но ведь этого недостаточно.
Я пишу этот текст и в перерывах листаю ленту в Facebook. А там Лида Мониава, красивая хрупкая девушка с железными нервами, делится радостью: «Сегодня стало известно, что в Правительстве Москвы подписали первую именную субсидию для детского хосписа – 83 млн рублей. <…> Столько мы все говорили, что вот бы у хосписа появилась государственная поддержка – и вот она появилась. Да, это не решает все проблемы. Но субсидия Правительства Москвы – это для нас настоящее историческое событие. Которому мы все: и сотрудники, и семьи хосписа – невероятно рады».
Лида – заместитель директора детского хосписа «Дом с маяком» и человек, благодаря которому я почти каждый день узнаю о жизни хосписа изнутри. Лида много пишет про своих подопечных. Показывает фотографии с праздников, которые волонтеры устраивают для детей. Показывает фотографии счастливых малышей, которые – пусть это и прозвучит ужасно – скоро умрут. Но пока они живы, и ребята из хосписа делают все, чтобы дети чувствовали себя просто детьми.
83 млн для хосписа, где более 700 подопечных, конечно, как капля в море. Но на эти деньги можно закупить необходимые медикаменты и расходники. И эти деньги есть. И хоспис есть. А у нас – нет. Почему? Потому что нашим чиновникам совершенно нет дела ни до живущих, ни до умирающих. Сами, мол, там как-нибудь разбирайтесь.
Когда у Владимира Вавилова, основателя казанского хосписа, умерла маленькая дочка, мужчина решил, что тяжелобольные дети и взрослые не должны уходить в одиночестве, в стерильной чистоте реанимационных боксов. Они должны быть рядом с родными, с теми, кто их любит и всегда будет любить. И тогда отец, потерявший ребенка, запустил долгий и тяжелый процесс создания хосписа. По его словам, в одиночку, без поддержки правительства воплотить идею в жизнь он не смог бы. И это не удивительно.
«Строительство хосписа нам обошлось в 300 млн рублей, из них 50 млн выделил Рустам Минниханов», – рассказывал Владимир в интервью ProUfu.ru (его, кстати, можно прочитать здесь).
300 млн – на один хоспис. 12 млрд – на набережную. Еще столько же профицита в республиканском бюджете.
Денег нет, говорите? Ну-ну…
Читайте также
