«Фантазировал, делал зарисовки». Меценат показал здание, которое могло прославить Уфу на весь мир, но что-то пошло не так

Можно ли в Уфе построить музей современного искусства, чтобы охватывал Урал и Поволжье? А можно ли привлечь к созданию проекта не только ведущих архитекторов Страны, но и мира? Объять необъятное почти удалось уфимскому бизнесмену, меценату Марату Ахметшину когда он создавал музей современного искусства ZAMAN. Почти – потому, что в последний момент участок земли, где планировалось строительство музея, региональные власти отдали под строительство Евразийской библиотеки.

О том, как создавался музей, и о том, будут ли реализованы его архитектурные концепции, рассказал Марат Ахметшин. Его рассказ от первого лица размещен на официальном сайте музея, публикуем его полностью. 

2019 год - от идеи до подготовки конкурса

Почему я решил именно проводить архитектурную концепцию через конкурс, через какую-то творческую соревновательную среду? Когда я задумался, каким хотел бы сделать здание музея, первое время фантазировал, делал зарисовки. Это был творческий порыв, но со временем я осознал, что все, что я ни нарисую, к архитектуре и современному искусству никакого отношения не будет иметь. Это будут просто мои картинки, потому что у меня нет художественного и архитектурного образования. Но у меня было желание сделать музей, посвященный современному искусству: чтобы само здание было произведением искусства, чтобы в конечном итоге оно превратилось в определенный символ города, чтобы и жители Уфы, и я сам, и все, кто причастен к этому проекту, гордились им. Естественно, я такое здание не мог сделать, и первое, о чем я подумал – проведение международного конкурса. Я начал заниматься его подготовкой сразу после того, как был найден земельный участок, предназначенный именно для строительства здания музея. Это произошло в августе 2019 года. Моя принципиальная позиция была: не проектировать здание и не тратить ни одного рубля на проектирование, пока не будет земельного участка.

Я понимал, что если хочу сделать произведение искусства, то предстоит обратиться к серьезным архитекторам. И не думал ограничиваться Россией – хотелось привлечь участников со всего мира. Тогда я понял, что в первую очередь предстоит привлечь компетентное, классное жюри: ведь если в нем будут люди, которые никем не признаются в мировом архитектурном или российском сообществе, то какой смысл участвовать? Нашей команде удалось привлечь в качестве председателя жюри сенсея Арата Исодзаки, лауреата Притцкеровской премии. Ему девяносто лет, он создал целое направление в архитектуре, его изучают в институтах. Это очень уважаемый в мировом сообществе человек. С ним подбор членов жюри шел гораздо легче. Согласился выбирать концепцию нашего музея Сергей Кузнецов, главный архитектор Москвы. Пригласили к сотрудничеству Петра Кудрявцева - урбаниста, главу проектной группы Союза творческих территорий, в составе консорциума стал победителем международного конкурса на концепцию парка «Зарядье». Также дал добро известный знаток российского современного искусства Борис Гройс. Он преподает в США и Германии, пишет книги. Во всех книжных магазинах и библиотеках, посвященных искусству, есть книги Бориса Гройса. Со стороны уфимского художественного сообщества членом жюри планировали пригласить художника Расиха Ахметвалиева.

2020 - несостоявшийся конкурс. Работа с архитектурными бюро

Так мы начали работу: мой представитель несколько раз ездил в Японию к господину Исодзаки. У японцев все неспешно - довольно долго велись переговоры и обсуждались условия. Был спорный вопрос: я хотел иметь влияние на выбор итоговой концепции, но господин Исодзаки настаивал, что если есть жюри, то за ним и должно быть решающее слово. У нас было много творческих дискуссий по этому поводу. В начале 2020 года мы подготовили положение о конкурсе, но вскоре началась пандемия. Проведение мероприятия, естественно, пришлось отложить: все ждали окончания эпидемии. Проводить конкурс виртуально мы не хотели - это творческая работа, которая требует живого обсуждения. Планировалось, что все приедут в Москву, мы снимем большой зал в одной из московских гостиниц, будем принимать и выбирать работы и так далее. Арата Исодзаки предполагал, что примет участие около пятисот архитектурных бюро.

Осенью двадцатого года, когда стало понятно, что эпидемия закончится нескоро, Арата Исодзаки предложил отложить проведение конкурса до улучшения обстановки и снятия ограничений. Но у меня были сроки: я хотел строиться независимо от обстоятельств. В конечном итоге мы отказались от проведения конкурса.

В конце 2020 года мы пошли другим путем. Раз конкурс организовать не вышло, мы с нашим архитектурным консультантом, Александром Ильиным, подобрали наиболее известные архитектурные бюро, которые занимались проектированием общественно-деловых зданий, музеев. С каждым из них мы заключили договор подряда на разработку архитектурной концепции здания музея и отправили техническое задание. Независимо друг от друга три архитектурных бюро разрабатывали каждое свой проект. Все это длилось до весны 2021 года.

2021 - выбор итоговой концепции и подготовка к строительству

Были долгие переговоры, были замечания, которые специалисты устраняли. Все очень концептуально подошли к работе: для этих бюро было честью разрабатывать здание музея. Ведь архитектурное бюро разрабатывает жилые и торговые комплексы, коммерческие здания. Но они все мечтают творить, а создать здание музея – это творчество, степень высшей реализации архитектора. Им было очень интересно, все привлекли свои лучшие силы для реализации этих проектов. Стоит отметить, что это была именно архитектурная концепция, а не проект строительства. Архитектурно-планировочных зон там нет, себестоимости строительства нет, какие материалы используются – тоже нет.

Выбирали лучшую концепцию вместе с участниками будущего строительства: директором проектной компании Александром Старшининым, супервайзером Максимом Маргиевым и Александром Ильиным. Но максимальная доля влияния была, конечно же, моя. Все три работы успешные, но здесь предстояло выбрать, что нравится мне и что, по моему мнению, будет наиболее полно раскрывать потенциал здания музея. В конечном итоге была выбрана работа архитектурного бюро «Меганом»: проект с площадью на крыше здания, с трибунами, с большой обзорной площадкой - достаточно минималистичное, очень красивое здание с панорамным остеклением. Здесь были реализованы все преимущества местоположения будущего музея: то, что эта площадка хорошо обозревается и с реки, и с моста при въезде в город. Место накладывало на проект определенные ограничения из-за соседства с объектами культурного наследия, но специалисты «Меганома» учли и это – проект полностью соответствовал всем параметрам и был представлен высшему руководству республики Башкортостан. Там проект тоже одобрили. 

Почему не подошли другие проекты?

Там были рациональные причины, достаточно здравые и объяснимые. Например, проект «Студии 44». Очень крутое питерское бюро. Сюда приезжал Никита Явейн, его руководитель, своими ногами топтал участок под музей, мы с ним осматривали его со всех сторон. Господин Явейн суперпрофессиональный архитектор, вызывает мое искреннее восхищение и уважение. Но проект не выбрали с точки зрения больших объемов строительства: фундаменты стелятся по всему склону. Обустройство склонов на крутом берегу – это очень дорогое удовольствие. Нужно много стекла, конструкций и высотных коммуникаций, которые представлены в проекте в виде большого количества лифтов и эскалаторов.

Теперь про Totement Paper. Это более молодое бюро, у них меньше опыта в проектировании музейных зданий. Но они очень хорошо подошли с точки зрения функциональности: разработали все внутренние пространства, сделали самый подробный проект. Я им особенно благодарен за описание концепции: они единственные прописали контекст места. Описали эту энергию движения оси, реки, даже увидели там какое-то магическое существо. Но с архитектурной точки зрения мне показалось, что здание недостаточно цельное и современное, оно меньше соответствует идее того, что мы хотели бы создать. Хотя с точки зрения проектирования уже для строительства их проект был самый реализуемый.

Ближайшее будущее - будет ли реализована концепция?

Земельный участок для будущего музея, к сожалению, будет передан под правительственные нужды. В итоге архитектурной концепции Меганома реализоваться не суждено, ведь он создавался под конкретный участок. Но все равно это классный проект: его оценили большинство архитекторов и музейных специалистов России. Это здание стало бы одним из самых лучших зданий музея не только в России, но и в мире. Поэтому я считаю, что мы должны показать этот труд, показать, как могло бы быть.

Мои намерения не поменялись: музей будет, просто в другом месте и в другое время. От момента поиска участка до начала проектирования прошло практически три года. Поиски нового участка займут столько же времени, если не больше. И снова будем выбирать концепцию: пока не знаю, будет ли этот конкурс или работа с конкретным архитектором.

Какова на сегодняшний день миссия Посольства МСИ Zaman?

Миссия проста. Я не хотел, чтобы музей появился в 2024 году как неопознанный летающий объект. Это была бы чужеродная ткань в городе, никто бы не понимал, к чему и зачем это нужно. Поэтому было создано посольство несуществующего на тот момент музея, чтобы представлять его интересы здесь и сейчас – в виде акций, событий, перфомансов - для того, чтобы в течение трех лет подготовить аудиторию, художественную среду, пространство и создать в итоге базу лояльных посетителей, заинтересованных лиц, активистов. Я называю таких людей членами «клуба Музея». Причем, не только в Уфе, но и в близлежащих регионах: Уфа – небольшое культурное сообщество для того, чтобы наполнять этот музей. Мы создаём межрегиональный музей, который будет охватывать Урал и Поволжье. Просто он базируется в Уфе. Его с таким же успехом можно построить в любом другом городе Поволжья и Урала, в котором нет институции современного искусства. Всем регионам будет уделено внимание. Работа Посольства – продвигать идеи Музея. Показывать наше понимание современного искусства: проводить выставки и события, показывать коллекции музея уже сейчас, чтобы в близлежащих регионах о нем знали и хотели взаимодействовать.