пришлите новость

«Цирк с конями»: уфимка Екатерина Зайцева рассказала, как столкнулась с «ужасами» детской медицины Башкирии

19:07, 26 декабря 2020

Уфимка Екатерина Зайцева столкнулась с проблемами детской медицины Башкирии на примере своего маленького сына. И решила - молчать нельзя. Молчать - значит принимать все ужасы и неудобства, которые ожидают молодых мам то тут, то там. Свою историю она рассказала в соцсети Facebook.

«Цирк с конями»: уфимка Екатерина Зайцева рассказала, как столкнулась с «ужасами» детской медицины Башкирии
Фото: facebook.com

Видимо, только для своих...

В новой конституции написано: дети – главный приоритет государства. Пребывая в шоке несколько дней, я все думала, почему никто не говорит об ужасных условиях в детских больницах? Наверное, потому что это не какая-то локальная проблема, а вопрос всей системы. Наверное, потому что в больницах априори не может быть хоть как-то хорошо. Но, постойте, ведь люди и так оказываются там, когда им очень плохо, зачем делать еще хуже?

На скорой нас с Иваном доставили в 17-ую больницу. Раннее утро, 7 часов, у ребенка температура 40, не сбивается и непонятно, от чего поднялась. Нас заводят в фильтр бокс. А дальше – цирк с конями: сперва сдайте анализы, в том числе на ВИЧ и сифилис, мазок на COVID, вот направление, идите дальше по коридору. В итоге, с больным непонятно чем ребенком мы выходим из фильтр-бокса и обходим чуть ли не всю больницу, да-да, где сидят другие дети и их родители... Л-логика! Фильтр бокс, видимо, нужен, чтобы просто было.

После бесконечных анализов я прошу, чтобы ребенку хоть как-то помогли. Ему делают укол. И мы отправляемся на 5 этаж с вещами в палату. Ребенок все время плачет, успокоить его после всех манипуляций и укола уже невозможно. Я прошу отдельную палату. Таких здесь нет. Ни за деньги, никак. Заселяемся в общую, явно рассчитанную на четверых, но с шестью кроватями, на каждой кровати по два человека: родитель + ребенок. В сумме - в крохотной комнате 12 человек. Духота невероятная. Я понимаю, что в такой жаре сбить температуру практически невозможно. Быстро раздеваю ребенка почти полностью. Мне дают постельное белье, градусник (ртутный, который подмышкой держать нужно) – «не разбейте только», в другой руке держу орущего ребенка, ковыляю в палату. Понимаю, что даже застелить белье не смогу, руки всего две и нужно как-то укачивать Ивана. Да и все равно! Главное сейчас ребенок. Хожу с ним по коридору, там прохладнее.

Он не перестает плакать, температура 39,4. Проходит еще час. Вокруг меня собираются медсестры, суетятся, бегут за врачом, ругаются с ним, что нас до сих пор не посмотрели, а ребенку лучше не становится. Подходит врач: «Пейте жаропонижающее, мерьте температуру». И все? Серьезно?

Так проходит весь день. Да, с 7 утра и до 20 часов я успокаиваю ребенка на руках, он спит урывками, больше просто лежит, плачет, горит. Жаропонижающее несколько раз, градусник каждые 40 минут. Вечером температура снова 39,7. Лекарство не помогает. Я буквально плачу и умоляю дежурную на посту: «Помогите мне, сделайте что-нибудь!» Она меня успокаивает, даже по спине гладит, мы идем делать еще один укол Димедрол+Анальгин. После чего сын, наконец-то, затихает. Щеки его уже не горят алыми пятнами. Боже, какое это счастье!

Я возвращаюсь в палату в 21 час, свет гасят, отбой. Но в палате дети не спят. Они тоже болеют, плачут, требуют сказок, мультиков и внимания. Ваня просыпается моментально, с криком, вздрагивая от каждого голоса.

Я снова в коридоре. Кладу ребенка в пледе в одну из железных кроваток, укачиваю, благо – кровать на колесиках. Закатить кроватку в палату невозможно, там места ровно столько, чтобы взрослый человек прошел боком к кровати, духота и шум. Поэтому я три ночи сплю в коридоре на кушетке, подкачивая ребенка в кроватке.

Так я узнаю, что отдельная палата все же есть. Парень выходит в больничной одежде из кабинета с табличкой «Заведующий», а еще через какое-то время за ним приходит врач и говорит медсестре: «я своего забираю!»

Видимо, только для своих...

Утром температуры у ребенка все так же нет. Я вспоминаю, что не ела больше суток, иду на завтрак. С ребенком. Как и все мамы, собственно. В одной руке пищащий сверток, в другой  – тарелка, второй заход: сверток + кружка. Посуду мыть так же. Да и вообще – все. Даже туалет. Ни в туалете, ни в ванной комнате нет пеленального столика... их нет вообще нигде. Есть столовая, но нет ни одного детского стульчика. Правильно! Зачем упрощать жизнь себе и родителям, которые вынуждены есть все так же, с ребенком наперевес? Ни о каких детских уголках речи вообще нет.

Единственное, что ты можешь делать с ребенком целыми днями  – это ходить по коридору и носить его на руках, иногда играть с ним на вашей общей кровати, не спуская глаз ни на секунду. Кровать узкая и без бортов.

Через два дня, когда Ивану стало намного лучше, в больнице началась эпидемия ротавируса. После ночи, проведенной в туалете, я даже встать не могла, голова кружилась, ноги подкашивались. Держусь за стену, ползу с ребенком к врачу, прошу дать мне какие-нибудь лекарства, получаю в ответ: «У нас детское отделение, а не взрослое, даже парацетамола нет!»

Единственное решение, какое я смогла придумать, это подписать отказ от госпитализации. Так мы и вышли из больницы. В голове миллион вопросов. Почему нельзя было как-то оградить ребенка с явными признаками ротавируса от остальных? Почему всех закрыли в одном отделении, когда анализы на ковид приходят лишь через 2 дня? Почему в отделение пропустили ребенка с ветрянкой, когда многие другие ею не болели? Да, теперь, возможно, мы переболеем еще и ветрянкой... Почему нет банальнейших условий, чтобы вылечить детей, а не калечить их дальше?

Из кабинета вышла словно облитая помоями и, кажется, наполовину седая

Еще одна удивительная история из серии «материнство в радость»! Сначала я не была готова вообще кому-то рассказывать о наших с сыном «приключениях», но теперь уверена, что молчать нельзя. Наверное, многие новоиспеченные мамы, выходя из роддома, оказываются ошарашены врачами-педиатрами, неонатологами, неврологами и прочими специалистами. Так, например, было и со мной.

Сына выписали с диагнозом «гипоксия», и первое, что я услышала от педиатра: «Вам теперь всю жизнь лечиться!» Нас хотели положить в больницу в первый же месяц жизни Ивана, на вопрос – зачем, невролог из детской поликлиники ответила: «Массаж поделаете, вам нужно!» Педиатр же массаж строго запретила, пока ребенок не наберет определенный вес. Такие противоречивые рекомендации я начала получать постоянно. Каждый детский врач спешил опровергнуть диагноз и лечение предыдущего врача, тяжело вздыхая, закатывая глаза: «Надо же, какой некомпетентный специалист вам попался»… Тогда я поняла, что ни о какой врачебной этике в медицинской среде у нас речи вообще не идет.

Ребенок практически не спал, раздражался от любого звука, от яркого света, много кричал, мучился от коликов. Мы прошли всех возможных специалистов. Врачи разводили руками… По всем анализам и УЗИ у него все было хорошо. Мы прошли курс массажа в месяц, потом я сама научилась детскому массажу и грудничковому плаванью. Наладился режим. Стало немного лучше. И тут мне посоветовали попасть на прием в центр абилитации «Любимый малыш». Я подумала, почему не попробовать, вдруг там врачи увидят что-то, что пропустили другие?

Прием ребенка до 5 лет бесплатный. Приняла нас Латыпова Файруза Мунаваровна – директор центра, неонатолог-педиатр. Честно говоря, столько гадостей из уст врача мне пришлось услышать впервые.

«А вы почему думаете, что массаж и плаванье с вашей гипоксией помогут?» – То есть человек реально думал, что я сама назначила ребенку массаж и плаванье, не выслушав тонну рекомендаций от неврологов?

«Вот вам препарат назначили, а вы знаете, что это прямая дорога к ДЦП?» – Ну, конечно! Я же, опять-таки, специалистка и в фармакологии!

«Чем вы там докармливаете? Химию разводят водой из-под крана, конечно! Вон, у ребенка уже гастрит!» – Удар для любой матери ниже пояса. К тому моменту, от бесконечных переживаний, у меня почти не было молока, и ребенок все время был бы голодным без смеси.

«Он у вас и взгляд не фокусирует, и в глаза не смотрит. Все очень плохо!» – Тут я, даже не будучи врачом, но уже насмотревшись на других, сказала, что мой ребенок прекрасно фокусирует взгляд на погремушках, если бы она подошла поближе и внимательно бы его осмотрела, то увидела бы. И интересно, как это без специальных анализов она смогла разглядеть гастрит? Видимо, женщина-рентген, не иначе!

«О-о-о… сколько вы уже специалистов прошли! Затаскали ребенка. Думаете, это нормально?» – Нормально ли желать своему сыну лучшего и бояться упустить время, когда еще возможно что-то исправить? Думаю, да, вполне нормально.

«Идите к нашему остеопату. Потом составим индивидуальный курс лечения!»

Из кабинета Латыповой я вышла словно облитая помоями и, кажется, наполовину седая. Даже представить не могу, что чувствуют другие мамы, у которых дети намного тяжелее, когда им оказывают подобный «теплый» прием, взращивая до небес чувство вины и собственной «ненормальности».

Естественно, после такого хамского приема никакой курс лечения мы там проходить не стали. Тщательно изучая этот центр, я обнаружила, что там нет ни одного невролога. И очень много неонатологов – это специалисты по новорожденным, и мануальных терапевтов – это вообще не доказательная медицина, а альтернативная (вилами по воде писано, что называется).

Отзывы о Латыповой найти невозможно или если только парочка положительных. Чего нет даже у лучших врачей Уфы! Значит, отрицательные отслеживаются и удаляются. Ну, или о ней вообще никто никак не отзывается. О, кстати, на стенах центра висят фотографии Каринэ Хабировой, как бы намекая нам о статусе, или о теплых отношениях первой леди республики с Файрузой Мунаваровной.

Сейчас с сыном все хорошо. Он развивается с опережением. Видимо, массаж и плаванье, режим и длительные прогулки все-таки лучше, чем дорогостоящие приемы мануальных терапевтов

Следите за нашими новостями в удобном формате - Перейти в Дзен , а также в Telegram «Однажды в Башкирии», где еще больше важного о людях, событиях, явлениях..

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции


ПОДЕЛИТЬСЯ






важное