Азамат Саитов: Начну с пары цитат, вырванных из общего контекста. Первая: «Задача оппозиции, по сути, - будоражить общественное мнение и не давать спокойной жизни власти во имя наших общих интересов». И вторая цитата: «На данном этапе в регионе нет кандидатуры, которая бы обладала достаточными качествами, чтобы принять на себя такую ответственность. Думаю, что не может предложить ее и федеральная власть. Сейчас эти кадры пытаются вырастить, но пока подходящего лидера для такого важного региона, как Башкирия, сейчас нет».
Слова эти были сказаны почти шесть лет назад, в декабре 2013, когда уже почти три года в нашем регионе, что называется, правил бал Рустэм Хамитов. А произнес их в интервью общественно-политическому порталу «Майдан РБ» заведующий кафедрой политологии, социологии и связью с общественностью Уфимского государственного нефтяного технического университета профессор Эдуард Гареев. Сегодня он - гость еженедельного проекта «Глаза в глаза», выходящего на портале ProUfu.ru.
Я - Азамат Саитов, здравствуйте! Приветствую и вас, Эдуард Сагидуллович.
Эдуард Гареев: Здравствуйте!
АС: Что из сказанного тогда для вас нынче не актуально? Или вы по-прежнему смотрите на действительность прищуром матерого политолога?
ЭГ: Полностью отказаться от оценки ситуации того периода на сегодняшний день, по всей видимости, нельзя. На мой взгляд, главная ошибка многих региональных политологов состоит в том, что они пытаются придумать некие модели регионального развития, забывая о том, что при всех тонкостях и нюансах особенностей регионов, они все равно являются частью России. Потому все проблемы и болячки России так или иначе имеют место быть и в регионах. Сейчас ситуация несколько изменилась.
АС: Насколько мы изменились? В целом, в наших территориальных башкирских границах? И что повлияло на это: ситуация в целом по России, смена курсов в региональной политике или это естественный процесс во времени?
ЭГ: Я с самого начала полагал, что Хамитов был переходной фигурой, исходя из требований федерального руководства. Выбор там был, фигурировали разные фамилии. И центр остановил выбор на нем. Это стало началом изменений в самой Башкирии. Мы воспринимаем приход Хамитова как, своего рода, политическую оттепель. И народ воспринял это как некий сигнал…
АС: Вы считаете, что в этом был заложен некий политический умысел со стороны Кремля? То есть после такого жесткого авторитарного стиля правления наверху посчитали, что республике нужен некий период оттепели. Поэтому отправили сюда Хамитова?
ЭГ: Именно так. Плюс к этому, Рахимов, как авторитарный руководитель, в последние годы не устраивал федеральный центр, поскольку был неконтролируемым. Хамитов - переход к новому стилю руководства. И, что самое главное, он был управляемым. То есть влияние федерального центра на республику при нем в значительной мере усилилось. Вот этот посыл предопределил его в качестве очередного главы региона.
АС: Если мы взяли терминологию климатическую, то получается, что мы уже теперь согрелись и даже перегрелись: нам опять нужно остудить голову и тело?
ЭГ: Может не остудить, а наполнить новым содержанием.
АС: По методике, с которой приступил к руководству республикой врио, это уже не оттепель и не разгул демократии… Или это, в первую очередь, для чиновников - ушат холодной воды?
ЭГ: Это - сигнал для чиновников. В последние годы руководства Хамитовым во властных коридорах был немножко разнобой. Не со всеми задачами, которые ему ставил центр, он справился. У меня сложилось субъективное ощущение, что он и сам считал себя некой переходной фигурой.
АС: Что на сегодняшний день более востребовано, как в России, так и в Башкортостане: авторитарность или же, наоборот, сегодня нужны некие послабления в виде либеральных реверансов?
ЭГ: Ситуация, на мой взгляд, неоднозначная. Либерализм и демократия сами по себе – это хорошо. Но при наличии известных условий как внутреннего, так и внешнего порядка. Потому, полагаю, продолжается процесс выстраивания жесткой вертикальной власти. Надо ухо держать востро и, соответственно, все последние меры, которые осуществляются высшим руководством нашей страны, этому соответствуют. Это разработка новых систем вооружения, поиск новых партнеров, новых коалиций, новых отношений… И, соответственно, сейчас и от регионов требуется известная мобилизация. Для того, чтобы реализовывать этот курс, нужны ресурсы. А они не в Москве, а регионах. И поэтому нужно инициировать увеличение потенциала, как экономического, промышленного, сельскохозяйственного. И так далее. Ибо от этого зависит многое. И плюс к этому есть еще момент: лодку-то раскачивают и с другой стороны. То есть сейчас и социально-политическая ситуация идет не лучшим образом…
АС: Что здесь в регионе будет более приоритетно для местных властей: внедрение отдельных форм авторитарного управления или же продолжение политики либерального управления?
ЭГ: В этом и будет заключаться задача для нового главы региона: пройти между Сциллой и Харибдой. Найти этот путь. Я всегда говорил об уникальности нашей Башкирии. И она во многом складывается ее многонациональным составом. Благодаря чему нам удается удержать этот консенсус…
АС: Но проходя между Сциллой и Харибдой, двумя мифологическими островками порока, что потребуется, в первую очередь, от штурмана? Быть мягким к людям? Или каким?
ЭГ: Нужно создавать профессиональную команду. Это главное условие.
АС: Доводилось слышать такое мнение: мол, в последнее время в общественно-политической жизни страны партии уже не играют доминирующую роль, каковой была в свое время КПСС. Даже «Единая Россия», являясь партией власти, не стала выразителем дум простого человека. От чего все это? Партий стало многовато? Или наши люди устали, выражаясь ленинским слогом, от политической трескотни? И может ли снижение партийного влияния на умы людей сказаться на политическом мышлении общества?
ЭГ: Безусловно, может. Но пока, к сожалению, мы иной альтернативы построения политической системы в нашем обществе и передачи власти из одних рук в другие пока не продумали. И главная беда нашей сегодняшней политической системы состоит в том, что до сих пор мы в открытую честно народу не сказали: куда мы идем, что мы строим? И никто в своей программе не записал конкретно тот путь, по которому должны следовать.
АС: Но ведь у нас в стране нет официальной идеологии, нет партии, за которой мы должны следовать. Не потому ли сегодня мы в некой растерянности?
ЭГ: Об этом и речь - пока никто иной схемы не предложил! Во многом можно было обвинять коммунистов, но, по крайней мере, во многом они четко знали, что делают, у них была своя программа. Люди знали, чего ждать завтра, была уверенность, предсказуемость. Сегодня этого главного нет пока. И потому власти периодически и различным образом меняют курс. Неспроста, предположим, недавно было пробное
заявление Володина, ряда других представителей нашей политической элиты: что надо бы пересмотреть Конституцию, ее отдельные положения…
АС: Как вы считаете, на что намекал Володин, когда говорил такое?
ЭГ: Полагаю, на то, что нужно отказаться от тех статей Конституции, которые гласят, что мы строим социальное государство. Мы такое государство не строим! Мы строим капитализм! В этом нужно честно признаться и выстраивать всю политику, исходя из такого утверждения.
АС: Но, надеюсь, они не хотят исключать то, что мы строим правовое государство?
ЭГ: Формально можно заявить и об этом.
АС: О чем?
ЭГ: О том, что будет равноправие. Но само право-то нужно для начала изменить. И потом под это право подгонять соответствующую идеологическую базу.
АС: То есть, сегодняшние наши попытки построить правовое государство обречены на неудачу?
ЭГ: Конечно. Потому что право, в первую очередь, должно быть построено на идеологии! Для кого мы строим? Там был рабочий класс и крестьяне, была советская интеллигенция. А сегодня для кого мы строим? Кто является носителем этой идеологии? Этого же нет! И поэтому появляются такие замечания, как на Уральском форуме. Где Чубайс прямо заявил: «Что вы там о себе мыслите? Три класса должны быть бесплатными, остальные – на платной основе. Нам не нужно высшее образование всем давать!». Вот такие периодически появляющиеся заявления дают понимание, что в нашей элите и такие вещи гуляют. И никто из нас не может взять смелость и ответственность сказать: «Ребята, забудьте о коммунизме, о социализме, не пытайтесь сравнивать, не вспоминайте это!».
АС: Пару десятков лет назад в политическом отношении был более активен электорат, относящийся к старшему поколению. Молодежь выборы больше игнорировала. Вы по роду деятельности лучше многих знаете умонастроения подрастающего поколения. Они 8-го сентября настроены пойти на избирательные участки или проявят, как всегда, в большинстве пассивность?
ЭГ: Эта тенденция все-таки набирает силу. Может она восьмого сентября еще не проявится, но политическая активность современной молодежи, на мой взгляд, нарастает. Полагаю, что в этом году молодежи на участках будет больше, чем раньше.
АС: Я почему спросил так: на Болотной площади в 2011 году или же этим летом в Москве тон все-таки задавало подрастающее поколение. У нас же подобного бурного всплеска активности в регионе мы пока не наблюдаем. Разве что исключением может быть движение «Башкорт», в рядах которого немало молодых людей. У нас значительная часть юной поросли больше принимает активность в мероприятиях, которые проводит «Единая Россия». Здесь может быть два объяснения. Первое - политические оппоненты «Единой России» не озабочены пополнением свежих сил. Или потому, что определенная часть молодежи видит в «Единой России» перспективу карьерного роста. У нас что растет другое, чем в Москве, поколение? Или до периферии пока еще не дошел ветер жажды перемен? Помните, как пел Цой?
ЭГ: Сейчас целый ряд партий акцентирует свое внимание на молодежи. Создаются молодежные крылья-подразделения внутри партии. У коммунистов, у «Единой России» - «Молодая гвардия», у либерал-демократов и целого ряда других. В этом смысле доминирует «Единая Россия». Будучи партией власти, она располагает большими возможностями, чем другие. И, наконец, она может предложить молодежи карьерный рост.
АС: В этом есть элемент неискренности. Молодому человеку идти в партию, которую не любят его родители только ради карьеры…
ЭГ: К сожалению, реальность такова. Я знаю многих из числа молодежи, которые стремятся участвовать в мероприятиях «Молодой гвардии».
АС: И мы вырастим тех же комсомольцев периода КПСС, циничных и черствых функционеров.
ЭГ: Есть такая опасность. Это непредсказуемый процесс, он естественный. Беда в том, к чему это сводится. На каких принципах, на какой идеологии воспитывают молодежь в рядах партии? В итоге мы получим то, о чем вы и говорите, поскольку нет идеологического посыла. Если бы он был четко обозначен у единороссов и, помимо стремления сделать карьеру партийную и государственную, они бы знали, ради чего эта карьера делается, то ситуация была иная.
АС: Не уверен, что наличие идеологии может все решить. У той же КПСС она тоже зиждилась на священных писаниях, на «Евангелии от Матфея»? И что же? - мы взрастили циничных партократов.
ЭГ: А другой альтернативы нету. Если бы единороссы четко заявили: мы твоим родителям, мол, пенсии никакой не обещали, бесплатное образование не обещали, работу и бесплатное здравоохранение не гарантировали? Тогда бы он подумал и пошел бы к тем, у кого идеологический посыл иной направленности. А этого нет, молодежь же только конкретность интересует. Она, сегодняшняя, очень даже прагматична.
АС: Последний вопрос, что называется, под занавес. Вы занимаетесь изучением общественного мнения уже не одно десятилетие. Скажите, Башкортостан при Рахимове, при Хамитове и при нынешнем врио Хабирове – это разные республики? И можно ли этих людей считать определенными вехами за последние три десятилетия?
ЭГ: При Рахимове – да. Это совершенно иной особый взгляд был, мироощущение, взгляд на мир совершенно другими. Мы считали себя самодостаточными, гордыми… При Хамитове же еще не успело сформироваться некое совокупное мироощущение.
АС: А как теперь, в нынешний год?
ЭГ: В ожидании перемен. Мы ждем перемен.
АС: Без привязки к кандидатуре действующего врио?
ЭГ: Безусловно что-то должно измениться.
АС: Если этих перемен не будет, то нас ждет разочарование? Или еще чего хуже?
ЭГ: Полагаю, что понимание об таком исходе есть даже в федеральном центре.
АС: Спасибо за откровенность в разговоре «Глаза в глаза»! Если таковая была…
