Раиф Абдрахимов слева. Фото prufy.ru
Новость об уголовном деле в отношении генерального директора «Башспирта» прогремела внезапно. 28 августа сотрудники УФСБ по РБ задержали Раифа Абдрахимова на улице. Уже на следующий день состоялось судебное заседание, на котором решился вопрос об избрании ему меры пресечения.
В этом материале мы расскажем, что вменяют Абдрахимову, какие должностные лица Башкирии за него заступились, что говорил сам обвиняемый и о чем спорили адвокат и прокурор.
Первое, что цепляло внимание – длинный коридор у зала, полностью заполненный людьми. Поддержать Раифа пришли близкие, друзья, коллеги и подчиненные, все они несли с собой веру в лучший для гендиректора «Башспирта» исход суда. Для заседания был выбран самый маленький зал, буквально чулан. В небольшой комнатке даже место для обвинения не было отделено от скамьи слушателей – все было в одном углу. Сначала помощница судьи попыталась впустить с десяток близких, но в таком случае для корреспондентов места совсем не осталось бы. В итоге на скамью слушателей поместились лишь представители СМИ.
Через какое-то время на скамью подсудимых привели Абдрахимова. Вместо конвойной службы его сопровождали два сотрудника ФСБ в масках. С обвиняемым было два адвоката. Напротив места защиты сидела следователь по особо важным делам вместе с помощником прокурора. В комнату вошла судья и заседание началось.
После стандартных процедур в виде установления личности обвиняемого и разъяснения его прав, судья перешла к ходатайствам, что были поданы стороной защиты. В первую очередь адвокаты просили продлить срок задержания их подзащитного на 72 часа, объясняя это недостатком времени на подготовку к заседанию. По словам защиты, дополнительные трое суток помогли бы им собрать больше документов, которые опровергали бы доводы обвинения и стали основанием для избрания более мягкой меры пресечения.
После этого защита подала ходатайство на приобщение к делу целого ряда документов, дающих положительную характеристику Абдрахимову и подтверждающих его заслуги перед республикой. Несмотря на малый срок подготовки к заседанию, адвокаты успели собрать сведения по огромному числу наград, медалей, орденов и благодарственных писем, когда-то врученных обвиняемому.
Например – Абдрахимову объявлялись благодарности от Главы республики в 2022 и 2024 годах, было присвоено звание заслуженного строителя Российской Федерации, вручено удостоверение Ветерана труда, он награждался орденом Салавата Юлаева, орденом «За заслуги перед Республикой Башкортостан», медалью «Волонтер России». Также Раиф Абдрахимов является почетным гражданином Кугарчинского района и города Уфы.
Помимо прочего, защита уведомила суд о том, что теща обвиняемого является инвалидом. По словам адвоката, женщина находится на полном попечении семьи Абдрахимовых.
Адвокат отдельно отметил, что в приобщаемых документах находятся копии допросов Абдрахимова в качестве свидетеля. С апреля этого года допросы неоднократно происходили по инициативе защиты и самого Абдрахимова. По мнению адвоката, протоколы допросов опровергают суть и содержание ходатайства следователя о избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Адвокат отметил, что следствием данное ходатайство к материалам дела приобщено не было. Также адвокат предусмотрел контраргумент на доводы следствия о том, что обвиняемый, якобы, может скрыться. В опровержение защита принесла документ, подтверждающий, что Абдрахимов сдал единственный загранпаспорт следствию под роспись.
Затем адвокат стал перечислять ходатайства и обращения, переданные ему сторонними лицами. О более мягкой мере пресечения для Раифа Абдрахимова ходатайствовали глава Башкирии Радий Хабиров, председатель Государственного собрания – Курултая РБ Константин Толкачев, вице-премьер Правительства РБ, министр промышленности РБ и председатель совета директоров АО «Башспирт» Александр Шельдяев, Председатель правления Ассоциации застройщиков РБ Денис Крашенинников и другие. Все они отмечали заслуги гендиректора «Башспирта» перед предприятием и республикой. Также защита принесла коллективное обращение работников АО «Башспирт», под которым за один день было собрано 749 подписей.
Судья удовлетворила ходатайство о приобщении документов защиты к делу, но вопрос о продлении задержания она пообещала решить при удалении в совещательную комнату для постановления приговора.
Слово перешло к следователю, и она огласила позицию гособвинения:
Уголовное дело возбуждено 30 октября 2024 года по признакам преступления, предусмотренного в части 3 статьи 285 Уголовного кодекса. Расследованием установлено, что в период с 1 августа 2022 года генеральный директор ООО «Башспирт» Абдрахимов продолжил экономически невыгодные для ООО взаимоотношения по договорам аренды нежилых зданий с ИП Зариповым и его образовательным центром «Пушкин», которые были заключены без оценки экономической обоснованности и проведения конкурентных процедур, как с единственным поставщиком в период деятельности бывшего генерального директора общества Нугуманова, в котором в период с 1 августа 22 года по 4 декабря 24 в адрес арендодателя перечислены денежные средства в размере более 76 миллионов рублей. Кроме того, в период с 1 ноября 24 года по 28 августа 25 года у АО «Башспирт» перед образовательным центром «Пушкин» образовалась задолженность на общую сумму не менее 26 млн рублей.
Тем самым причиняется материальный ущерб обществу. Вышеуказанные противоправные действия Абдрахимова, совершенные им при явном превышении своих должностных полномочий, повлекли существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства в виде дискредитации и подрыва авторитета органов госвласти республики, а также повлекли причинение материального ущерба бюджету республики в размере более 100 миллионов рублей.
28 августа 2025 года Абдрахимов был задержан в порядке 91-й статьи Уголовно-процессуального кодекса в 9 часов 15 минут. В тот же день ему было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного пунктом е, ч. 3 ст. 286 Уголовного кодекса РФ. На допросе Абдрахимов совершения преступления не признал.
<…>
Абдрахимов, занимая должность генерального директора ООО «Башспирт», в период расследования уголовного дела предпринимал попытки оказать воздействие на подчиненных ему сотрудников, допрошенных в качестве свидетелей по указанному уголовному делу с целью склонения их к даче иных показаний, препятствующих объективному всестороннему расследованию.
Учитывая вышеуказанные обстоятельства, полагаю невозможным применение в отношении обвиняемого Абдрахимова иной, более мягкой меры пресечения, кроме заключения под стражу.
После выступления гособвинения судья обратилась к обвиняемому: «Вам понятно ходатайство следователя?», на что тот ответил: «Понятно, но я, честно говоря, в недоумении, я не понимаю…».
С этих слов началась яркая двадцатиминутная речь Абдрахимова, в которой он рассказал о важности своего руководства для региона и о том, почему не расторг кабальные договоры своих предшественников. Мы приводим ее в сокращенном виде. Далее – от первого лица.
Я всю жизнь работал на республику. Куда бы я ни пришел, у меня оставался хороший образ. Когда в инвестиционно-строительном комитете я стал генеральным директором, он был банкротным предприятием. За 10 лет мы построили 1,5 млн квадратных метров жилья.
В городе Уфа мы построили 24 школы. Это лучшие школы в стране. По стоимости ученического места это самые дешёвые школы, а по функционалу – лучшие. Я построил «Уфа-Арену». От сих до сих я ее нарисовал сам. Сам сделал проект, сам построил, сам фиксировал.
Посмотрите – диагностический центр, кардиоцентр, ДРКБ, детская больница. Это все мои работы. Центр «Биатлон». Памятник погибшим в локальных войнах. Ляля-Тюльпан.
У меня были самые эффективные, самые дешевые, самые правильные стройки. И все люди приезжали, учились у меня, как строить. Я в течение трех лет сдал более 200 социальных объектов по республике. Чтобы вы понимали, после моего ухода в 2024 году, сдали всего 16. Я сдавал не менее 50−60 объектов в год.
Восточный выезд – это моя работа. Вы поймите правильно. Когда я пришел, был подписан контракт на 62 миллиарда. Я за него полтора года бился, и я его сделал за 42 миллиарда. 20 миллиардов сэкономил бюджетных денег. И за что вы мне бьете? Я вообще не понимаю. Есть ли хоть один такой эффективный руководитель, был ли у нас в истории республики?
Мост-вставка на «аэропортской» дороге – никто не понял даже, как его построить, а вот мы его сделали, со строителями. Сейчас заканчивают арочный мост. Это мой проект, я его спроектировал. Мост в Шакше, Затонский мост, который был аварийным – опять-таки мои проекты, это все сделано по всей республике.
Я уже не говорю о газификации, я не говорю про строительство дорог. Я пришел в 18-м году. Вы можете проверить из цифр – дорожный фонд республики был 16 миллиардов, в 22-м году я ушел, было уже 44 миллиарда. Может кто-нибудь сказать, что вот такие показатели у кого-то есть вообще в стране? Никто не может. Я первым в истории Башкортостана обогнал Татарстан по объему ввода жилья!
Потом меня попросили в 22 году – «Башспирт». У «Башспирта» сложнейший экономический механизм, его удержать очень сложно. Он был в предбанкротном состоянии. Все банки уже к тому моменту отказывали предприятию, а оно без кредитов жить не могло. Это прежнее руководство довело «Башспирт» до такого состояния. Мы в последние три года – самая быстрорастущая компания Российской Федерации. Мы вышли в пятерку, в этом году будем четвертой в России. Понимаете, нет?
Чтобы вы не думали, что я спаиваю республику – когда я пришел, «Башспирт» продавал республике 70% продукции, 30% за пределами республики. Сегодня мы продаем 34% республике и 66% за пределами региона, и за пределами Российской Федерации.
Я, когда пришел, мы продавались в 21-й тысяче магазинов. Сегодня 45 тысяч магазинов по Российской Федерации продают нашу продукцию, от Калининграда до Камчатки. Я вытащил это предприятие, и меня сегодня хотят судить. Обвиняют меня за не мои договора.
Когда я пришел, балансовый убыток на 1 августа был 180 миллионов рублей, было 440 миллионов долгов. Вот, говорят, что я должен был расторгнуть эти договора. Но если бы я расторгнул, у меня было бы 300 миллионов затрат по двум объектам. У меня просто не было возможности этого сделать, этих денег просто не было.
Я еще раз повторяю, это стратегическое предприятие. После моего прихода оно стало вторым налогоплательщиком республики после «Башнефти». Я всем доказал, что государственные предприятия могут работать эффективно при нормальном руководстве.
Люди, уж извините, там до такой степени задавлены были! Без зарплат сидели. В Бирск, Белебей, приедешь – уборные на улице стояли, у женского коллектива! Вы приезжайте сейчас, там нормальные раздевалки, нормальные туалеты. Я два раза в год тринадцатую зарплату плачу. Никогда тринадцатую зарплату не получали в «Башспирте». Никогда люди таких денег не видели! И в этом году я индексацию в 17% сделал, до конца года планировал еще 25%.
Меня обвиняют в 26 миллионах затрат, но мы только за этот год, по сравнению с предыдущим, заплатили налогов на 32 процента больше. Это, чтобы вы понимали, 3 миллиарда и 800 миллионов рублей. Или 3 миллиарда 800 миллионов на кону у государства, или какие-то деньги, которые, извините конечно, большие деньги, но из-за которых я должен был рисковать банкротством?
В этом году у нас с предприятия 21,5 миллиарда налогов по прогнозу. Представляете, нет? Сегодня у нас республиканский бюджет, извините конечно, дефицитный. Не хватает денег ни на что. Я ночей не спал, пахал, вытаскивал это предприятие.
Вы можете сами по статистике посмотреть. В России алкогольный рынок просел на 25% в этот год. Водка и крепкий алкоголь упали на 15%. «Башспирт» – единственное предприятие, которое растет. На 10% мы выросли по объему производства, на 4,2% по реализации. Один процент объема в Российской Федерации, один процент, это сумасшедшая цифра, понимаете?
Повторяю, все мои строго выверенные поступки были сделаны для того, чтобы сохранить стратегическое предприятие от банкротства. Банкротство – самый легкий способ забрать госсобственность. Сейчас «Башспирт» крепко стоит на ногах, сейчас его никто не может просто и легко забрать. Но желающих полно. Первая задача – убрать генерального директора Абдрахимова. Поставить другого бестолкового директора, и он доведет предприятие до ручки за полгода.
Я никуда убегать не собираюсь, честно. Это моя республика. Я за свою фамилию держусь. Вы посмотрите на меня, мне 55 лет. Каждый прораб и мастер на стройке знает, кто я такой. Все главы районов знают. Я авторитет наработал за все эти годы. Никто не сможет сказать, что я когда-то неправильно, нечестно поступил, или что где-то плохо работал. У меня всегда были положительные результаты, и отношение к людям всегда было правильным.
Благодарен всем, и вам, следователь, и прокуратуре, и ребятам. Отношение ко мне правильное, человеческое, они меня слышат во многих вещах. И вам благодарен, что сегодня меня выслушали. Я еще раз говорю – скрываться я никуда не буду, даже выгонять меня будете – не пойду. Я честный человек, моя совесть чиста перед республикой. Я горжусь своей работой. Я буду здесь. Благодарен адвокатам. Еще раз повторяю, не буду ни на свидетелей давление оказывать, встречаться не буду, разговаривать, ничего не нарушать не собираюсь. Спасибо вам большое.
После речи обвиняемого и рассмотрения судьей всех материалов дела слово передали адвокату. У него было несколько вопросов к следователю. Представитель защиты напомнил про утверждение следствия о давлении Абдрахимова на свидетелей – своих подчиненных.
По словам адвоката, он тщательно исследовал материалы дела, но не нашел этому никаких подтверждений. В ответ на просьбу указать конкретно, где в документах можно усмотреть давление, следователь ответила, что эти данные есть в анализе «протокола осмотра стенограммы». Раздел анализа в конце протокола гласит, что в полученной следствием аудиозаписи Раиф Абдрахимов ведет разговор со своими подчиненными – бухгалтером и начальником юридического отдела. Из разговора следует, что обвиняемый просит их во время следствия придерживаться его точки зрения насчет невыгодности разрыва договоров аренды. При этом бухгалтер предлагает рассмотреть возможность сдачи объекта на Пушкина в аренду, но Абдрахимов этот вариант отметает.
Адвокат заявляет, что этот анализ не соответствует содержанию записи, и просит огласить стенограмму полностью. На это следователь заявляет, что стенограмма и так рассмотрена, и представлена в протоколе. Сторона защиты на этом не остановилась, и попыталась через ряд вопросов выяснить у следователя: проводились ли следственные проверки по факту оказания давления и установлен ли факт изменения показаний лицами из этого протокола?
Здесь между сторонами судебного процесса завязывается словесная перепалка. Следователь отказывается отвечать на вопросы, ссылаясь при этом на тайну следствия. Оба адвоката напоминают ей, что на этом заседании решается вопрос о конституционных правах их подзащитного, и его конституционные права выше тайны следствия. Тем более, что ранее им давали доступ к следственным материалам.
В конце концов, адвокат говорит судье: «Просим зафиксировать, что ответа мы не получили».
Заседание переходит к стадии прений.
Следователь говорит:
– Я свое ходатайство поддерживаю, мне более добавить к нему нечего. Считаю, что предоставленных документов достаточно и они полностью обоснованы. Прошу… также настаиваю, ходатайствую перед судом об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.
Адвокат же в своей речи продолжает доказывать несостоятельность обвинений в отношении его подзащитного. Далее от первого лица:
– Подытоживая, хочу сказать, что если бы Абдрахимов по вступлению в должность принял решение о расторжении этих договоров, то в целом убыток его предприятия на тот момент составил бы более одного миллиарда рублей.
Он принял решение для того, чтобы предприятие спасти, и он этого добился. О каком умысле на совершение преступления, о какой дискредитации органов государственной власти или причинении ущерба предприятию может в такой ситуации идти речь?
Мы хотим, чтобы нас услышали, что перед нами не человек, который совершил преступление, а тот, кого надо награждать и который должен быть примером другим молодым специалистам. Мы намерены принять все процедурные меры, которыми нас наделил закон. На сегодняшний день мы подготовили обращение на имя руководителя Следственного комитета России, на имя Генерального прокурора.
Мы полагаем, что в данном случае Следственный комитет Республики Башкортостан заведомо незаконно привлек нашего подзащитного к уголовной ответственности. А это, в свою очередь, также наказуемое действие. По данному факту мы будем просить, чтобы провели проверку и разобрались в этой ситуации.
Теперь, что касается заявленного ходатайства и его обоснованности. Ну, во-первых, оснований, которые указало следствие, всего два. Первое — это тяжесть предъявленного обвинения. И здесь все мы знаем, что в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом, в соответствии с теми рекомендациями, которые давал Верховный суд Российской Федерации, одна только тяжесть предъявленного обвинения не является достаточной для того, чтобы наш подзащитный оказался под стражей.
Вторым моментом, на который ссылается сегодня следствие, является то, что, якобы, в представленных материалах имеются сведения, что наш подзащитный пытался склонить к изменению показаний свидетелей, сотрудников «Башспирта». Мы эту стенограмму очень внимательно изучали в кабинете следователя при допросе, мы изучали её сегодня в материалах.
Так вот, в этой стенограмме – я это утверждаю, разговаривает несколько человек, они обсуждают порядок исполнения этих договоров, они обсуждают финансовое состояние предприятия, они обсуждают то, какие убытки в результате расторжения этих договоров предприятие понесло бы.
Так вот, в данном случае ни о каком оказании давления речи нет. Ваша честь, в этой связи не случайно мы задавали вопрос следователю о том, проводил ли кто-либо проверку. Если бы на тех лиц, что указаны в этой стенограмме, оказывалось давление, то эти люди изменили бы показания, либо дали бы показания о том, что действительно на них такое давление оказывалось.
Тогда это было бы реальным основанием, которое в соответствии со статьей 108 вы можете положить в основу судебного решения об избрании меры пресечения. Таких фактов следствием не представлено. Это является чистым предположением.
Только реальные данные могут быть положены в основу судебного решения. Доводы следствия, обосновывая которые следователь даже отказался нам отвечать на вопросы, не являются в данном случае реальными фактическими данными. В этой связи нет оснований полагать, что ходатайство следователя является обоснованным. Что касается в целом данных о личности нашего подзащитного, о его возможности или желании скрыться, либо оказать давление, то обращаем ваше внимание на следующие обстоятельства.
Как уже сегодня было сказано, наш подзащитный ранее не судим, имеет постоянное место жительства, имеет многочисленные положительные характеристики, имеет массу наград. Я думаю, что в целом характеризуется положительно, и с учетом данных о его личности, есть основания полагать, что доводы, которые предоставило следствие, являются необоснованными.
Но если суд рассмотрит вопрос об избрании альтернативных мер пресечения, так как следствие все-таки продолжается, то сторона защиты представила необходимые материалы, которые позволят избрать меру пресечения в виде домашнего ареста по тем адресам, которые указаны. Мы полагаем, что в данном случае как раз-таки его должное поведение и будет обеспечено и будет соответствовать интересам следствия, о которых сегодня следователь так особо печется. Также обращаем ваше внимание, что наш подзащитный, об этом сегодня уже говорилось, на протяжении последних месяцев, когда мы стали с ним работать, сам изъявлял инициативу прийти на допрос, сам изъявлял инициативу допроситься.
За это время наш подзащитный представил, наверное, более полусотни документов. И вот всё то, о чём он сегодня говорил, Ваша честь, всё то, что указано в его многочисленных показаниях, каждая строчка, каждая цифра подтверждена документами. Поэтому говорить при таких обстоятельствах, что он может помешать установлению истины по делу совершенно не приходится.
После возвращения из совещательной комнаты судья оглашает свое решение – удовлетворить ходатайство следователя о заключении обвиняемого под стражу. Раиф Абдрахимов отправится в СИЗО до 30 сентября. Как мы выяснили, защита с решением суда не согласна и собирается его обжаловать.