В селе Подольске, что на самом дальнем краю Башкирии, переполох – выселяют. Всё село целиком. Старики, кто корнями врос в свою землю, переезжать не хотят. Кто помоложе, готов, но вопрос в цене. Похожие обстоятельства были не раз описаны в литературе, конфликт в Подольске отличает, однако, тот факт, что с насиженных мест людей гонят не ради запуска крупнейшей в стране ГЭС или скоростной автомагистрали, а в интересах коммерческого предприятия. Местные считают, что против них вершат бесчинство. Корреспондент Пруфы.рф отправился на тот самый край Башкирии, чтобы пообщаться с сельчанами лично.
Край света
Хайбуллинский район, что на юго-восточном краю Башкирии, стоит на крупнейшем в России медно-цинково-колчеданном месторождении. Открыли его в 1966 году, а назвали, почему-то, Юбилейным. К разработке месторождения приступили спустя 30 лет.
Первое упоминание Подольска, согласно открытым источникам, относится к 1908 году — тогда это был хутор на территории Орского уезда. В то же десятилетие, когда открыли Юбилейное, Подольск стал селом в структуре Таналыкского сельсовета Хайбуллинского района Башкирии. А в 1971 году выяснилось, что прямо под населенным пунктом спрятались крупные залежи меди с сопутствующими редкими металлами.
От Уфы (аэропорт) до Подольска, если ехать по Оренбургскому тракту, минуя Мелеуз, Мраково и Исянгулово, 520 километров — путь больше чем на 7 часов. Есть и покороче: через Белорецк, Магнитогорск и Сибай — так «всего» 500 километров, зато время в пути увеличится минимум на час. Местные нас сразу предупредили, что на ту дорогу лучше не соваться — без колес останемся.
Подольск не велик, но и не мал. В предыдущие две переписи населения насчитывали свыше 1 тысячи человек, к последней оставалось 914. Теперь и того меньше.
Подольск не богат, но и не беден. Как в любой деревне, есть тут и теремки, и развалюхи. С одной стороны села – типовые кирпичные дома на двух хозяев, с другой — обветшалые многоквартирные двухэтажки, между ними и вокруг — частное подворье. Всего порядка 300 домов, по словам сельчан, и, судя по спутниковым снимкам, слова их близки к истине. Вот только с каждым месяцем все больше окон, в которых, скорее всего, больше никогда не загорится свет.
Стоит Подольск не на обочине крупной трассы, однако есть тут и своя придорожная кафешка. Вообще-то, обычная столовая, но кого на селе заманишь в общепит? Так что готовят повара, по большому счету, для водителей большегрузов, которые так и снуют мимо по дороге Сибай — Акъяр.
Про грузовики сельчане рассказывают с неприязнью, мол, это они, груженные рудой, разбили весь асфальт в округе. Что еще хуже, принадлежат машины недропользователю, подступившемуся со своими шахтами уже к самому их жилью.
История без начала
Нет точной даты, когда началась эта история. Подольчане постарше, из тех, кто уже не стесняется называть себя стариком, говорят, что переселением им грозили еще с начала 1970-х.
— Но тогда речь шла о государственном стратегическом запасе меди СССР, а теперь-то совсем другое дело, исключительно коммерческий интерес! — возмущается местная активистка Айзиля.
На встречу, несмотря на темный час, пришли человек 20: молодые, пожилые, долгожители — каждый со своим, отличающимся мнением и видением собственного будущего. Однако не все оказались готовы назвать имя или засветиться в кадре, а несколько сельчан, как выяснилось позже, и вовсе не осмелились подойти, стояли поодаль, наблюдая и слушая со стороны (почему так, расскажем позже).
Собрались около местного дома культуры — рассыпающегося кирпичного двухэтажного строения с крышей, украшенной буйным кустарником и, кажется, даже небольшими деревцами.
— Подготавливать переселение начали в 2014 году, когда наш дом культуры еще живой был. Там собрание и провели, а людей ввели в заблуждение. Попросили подписать бумаги, якобы выяснить посещаемость, а потом, судя по всему, к этим листам подложили протокол, прошили, пронумеровали — будто мы согласились на разработку, — объясняет мужчина из тех молодых, что отказался «светиться».
На вопрос, есть ли в числе присутствующих кто-то, кто подписывал такие бумаги, никто не откликнулся: «Мы уже и не помним тех времен, да и сколько поумирали».
Нравится не нравится, съезжай, моя красавица
Хорошо помнят подольчане приезд главы Башкирии Радия Хабирова в декабре 2019 года. Он выступил перед народом вместе с генеральным директором ООО «Башмедь» Александром Туленковым, запись той встречи сохранилась на сайте главы РБ.
— Нам тогда прямо сказали: «Хотите или нет, но съехать вам придется, потому что разработки будут». И тогда же провели голосование, где ставить новый поселок, который нам должна построить «Башмедь», — рассказывает Айзиля.
С того времени, по словам сельчан, им показали уже три или четыре разных проекта («один другого краше!»), а дальше картинок дело так и не сдвинулось. Хотя еще в апреле 2021 года, когда глава Хайбуллинского района Рустам Шарипов представлял Хабирову очередной проект комплексной застройки нового микрорайона(!) села Подольск, сообщалось, что вот-вот приступят к межеванию и планировке территории. Но, может, так оно и к лучшему.
Местная школа
— На бумаге: Подольск не ликвидируют, к нему пристраивают новый микрорайон. Это сделано специально, чтобы упростить наше выселение, обойтись без особых указов главы республики (упразднение сельского поселения – процедура не только сложная, но и требует особых условий, например, малочисленное население или полное его отсутствие, — прим. ред.), — объяснил мужчина, который с самого начала отказался себя назвать.
Проблема в том, что ставить новый микрорайон собрались вовсе не на том месте, куда указали подольчане.
— Они даже не учли розу ветров, — возмущается Айзиля. — У нас тут круглый год преобладают северные ветра, а поселок хотят переместить южнее, то есть вся пыль с шахт будет на нас лететь.
Сама Айзиля готова к переезду — активистка допускает, что выйдет замуж и уедет в другую местность. Но в Подольске родительский дом, куда ее принесли новорожденной, где она выросла и куда хотела бы возвращаться, чтобы навестить маму.
Спрос есть, цены — нет
Как рассказывают подольчане, поначалу им обещали равноценное жилье в любом населенном пункте, какой те выберут. Но прошли годы, условия изменились, география обещаний сузилась до Хайбуллинского района — «чтобы не спровоцировать отток населения».
— Если переезжать, то только в Уфу, где у меня вся родня, — Полина сама из Уфы, а в Подольск приехала 17 лет назад, когда вышла замуж за подольчанина. — Здесь никаких перспектив для детей нет, сходить некуда, негде развиваться. И дороги в ужасном состоянии.
Полина с мужем воспитывают троих детей, в 2013 году они поставили свой дом. За этот, практически новый, дом «Башмедь» предлагает, по словам женщины, 2 миллиона. В Уфе с двумя миллионами можно рассчитывать лишь на однушку где-нибудь на отшибе города либо тесную студию — вряд ли такое жилье можно считать равноценным просторному дому с собственным двором и огородом.
— Когда я сказала, что предложенной суммы недостаточно, мне посоветовали взять кредит или ипотеку. Но, простите, зачем мне влезать в долги, если у меня есть жилье, которое меня устраивает, — недоумевает Полина.
Жители многоквартирных двухэтажек уже уехали, ни огорода, ни двора толком не было. Учитывая, что работы нет, держаться за такое жилье смысла не было.
Со слов сельчан, к настоящему моменту «Башмедь» выкупила около 60 домов. И вроде бы многие из переехавших теперь жалеют, а кому-то пришлось-таки взять ипотеку. Но кто сколько получил на самом деле, неизвестно — в условиях договора прописан пункт о неразглашении суммы.
Размер выкупа за дом сельчан определяет якобы независимый оценщик. Якобы, потому что его услуги оплачивает, очевидно, тот, кто выкупает дома. Подольчане говорят, что оценивается только жилье, а стоимость земли почему-то не учитывается (хотя, по факту недропользователя должна интересовать прежде всего земля).
— Я здесь родилась, здесь выросла, здесь всю жизнь прожила. Тут на кладбище лежат мои родители, бабушка с дедушкой, — Надежда и сама уже пенсионерка. — Здесь мой дом, моя земля. Если мое жилье кому-то нравится, это еще не значит, что я обязана его продавать. Пусть любую сумму, хоть 20 миллионов, предложат, я не хочу продавать свою родину каким-то капиталистам-миллиардерам. Землю растащат по карманам, а моим детям, внукам – что останется? Почему они должны жить под иностранцами?
В частных домах еще живут люди
Но есть и заброшенные дома
Корнями в земле
Переехать согласен тот, у кого в Подольске никого не осталось. Но не в обещанный микрорайон, а туда, где есть родственники, где дети живут. Собственно, никто и не заставляет людей ждать, когда этот микрорайон наконец-то поставят, варианты есть уже сейчас — Акъяр, Сибай, другие села поблизости. Но из-за всей этой суеты, говорят подольчане, цена на недвижимость в округе «подскочила донельзя».
Беглый мониторинг по сайтам, предлагающим недвижимость, показывает, что цены на квартиры в Акъяре начинаются от 3,5 миллионов рублей, дома с земельным участком можно найти и подешевле, но они, как правило, или совсем старые, или в таком состоянии, что сразу заселиться не получится: недостроенные, либо требуют хорошего ремонта.
— Я бы переехала. В Уфу, — признается еще одна пенсионерка. — Дети у меня там, в Уфе. Я бы хотела рядом с ними квартирку. Но мне дают всего 700 тысяч. Я им говорю: «Вы что, смеетесь надо мной? Мне на эти деньги собачью будку купить?»
Подольчане утверждают, что ради их переселения в Акъяре собираются построить две многоэтажки. Но тут у сельчан еще один вопрос: как будут решать проблему с водой, справятся ли насосные станции (минувшим летом в райцентре наблюдались частые отключения, которые чиновники объясняли жарой, а решить проблему должны были новые скважины, — прим. ред.).
Поселок производит удручающее впечатление
— Мы здесь живем, можно сказать, на широкую ногу. Всё есть, мясо, молоко, овощи, фрукты — все свое. А как жить в этих ваших городских квартирах? Вот сейчас опять повышение тарифов на коммунальные услуги обещают, и как оплачивать коммуналку с нашими пенсиями? — спрашивают пенсионеры. — Пусть сами попробуют прожить на такие деньги!
Отказаться от огородов и скотины придется и тем, кто дождется нового микрорайона. Местные утверждают, что место там не плодородное, для сельского хозяйства неподходящее.
«Счастье» жить и работать в Подольске
И всё же, выходит со слов подольчан, что никто их палками не гонит. Мол, живите над шахтами, раз уж так хотите, сами же взвоете.
— В 2013 году приезжали ребята из Санкт-Петербурга, сейсмологическую устойчивость проверяли. Я их обедами кормила, — вспоминает одна из сельчанок. — И тогда еще они сказали, что ни один дом у нас не выдержит толчков в шахте (для добычи руды как в карьерах, так и в шахтах применяются взрывные работы, — прим. ред.).
Активистка Айзиля допускает, что кто-то из ее земляков согласился уехать себе в ущерб исключительно из страха остаться вообще без жилья.
— Где гарантия, что вода из колодцев и скважин не уйдет, когда разработку начнут? И нет уверенности, что школа в следующем году работать будет, уже сейчас не хватает учителей: физику, биологию, химию и геометрию некому вести, — рассуждает молодой мужчина из неназвавшихся. — И никто не хочет сюда ехать, зная наши обстоятельства. А они только того и добиваются, создают нам невыносимые условия, чтобы мы сами отсюда сбежали.
Дом культуры / на крыше растут кусты
Еще тогда, в 2019 году, Хабиров поручил отремонтировать в Подольске школу и клуб. И вроде в школе какой-никакой ремонт сделали, признают местные жители, но клуб-то разваливается. Правда, поставили рядом сцену, площадку перед ней покрыли брусчаткой, освещение смонтировали. Вроде даже концерты сюда возят. Видимо, с добрым намерением подбодрить подольчан к сбору скарба.
— Здесь для населения никогда ничего не делалось, и теперь не делается. Неспроста Хайбулла считается краем света. Вы знаете, что нашим районом студентов в вузах пугают? — спрашивает Айзиля.
Ее слова подтверждает пожилая женщина, разбавив серьезный разговор шуткой (очевидно, что именно так местные и воспринимают сей грустный факт).
— Я, когда в 1979 году поступила в медицинский, нас преподаватели предупредили, что тех, кто будет плохо учиться, распределят в Хайбуллинский район. А я сама отсюда, чего же мне бояться, — смеется пенсионерка. Она всю жизнь проработала по специальности в родном селе.
ФАП в Подольске пока еще есть, а вот врачей — нет, одни медсестры.
Местный ФАП
Обида
— Проблема еще и в том, что в каждой третьей семье хотя бы один мужик работает в «Башмеди». Среди нас тут есть такие, кому открыто угрожали. Человек пытается отстоять права, а ему в ответ: «Вы не забывайте, у нас ваш сын (брат, отец…) работает», — сама активистка Айзиля, как она говорит, уже никого не боится.
В июле страница девушки во «ВКонтакте» из типично девичьей превратилась в рупор общественного деятеля, а репосты с советами по уходу за домашними растениями, музыку и милые фоточки вытеснили видеообращения к президенту, генпрокурору, руководителю Следкома России. Обращения на этих видео зачитывает сама Айзиля, окруженная группой односельчан.
— Да, разговоры о переселении давно были, но мы тогда смутно понимали, что от нас требуют, да и прав своих не осознавали. Только сейчас до нас дошло, насколько неправомерна деятельность, которую развернули против нас, — Айзиле поддакивают и остальные собравшиеся. — В 2019 году Хабиров лично заявлял, что интересы каждого жителя Подольска будут учтены, что никто не пострадает. Почему же теперь он высокомерно игнорирует наши запросы?
Обида на Хабирова ненароком стала лейтмотивом всей встречи с подольчанами. И действительно, раз уж обещал он, что на шахтах будет работать местное население, почему это местное население ради денег уезжает на севера или бомбит на такси до Уфы (между Уфой и Подольском нет прямого автобусного или ж/д сообщения, добраться можно либо с пересадками, либо на личном автомобиле). И почему дома, уже выкупленные недропользователем, теперь занимают приезжие работяги из Оренбургской области?
— Я как мать девочки-подростка просто боюсь отпускать ребенка на улицу, — признается Полина. — Одно дело, когда в селе вокруг все свои, но тут чужие люди, они приехали не на свою землю, и неизвестно, чего от них ждать.
Работы здесь нет
Непонятен во всей этой истории еще и тот момент, что при оценке жилья подольчан ориентируются на рыночную стоимость. Но, простите, рыночную стоимость продавец выставляет, когда желает избавиться от товара, для широкого круга потенциальных покупателей. В Подольске же люди жили, не планируя менять место жительства. Какая же им выгода отдавать дома по рыночной стоимости, зачем им хлопоты с переездами, неудобства, пока обживутся на новом месте?
В повести Валентина Распутина «Прощание с Матёрой», написанной, между прочим, по мотивам реальной истории строительства и запуска Братской ГЭС, старики решают остаться на острове, который в ближайшее время будет затоплен. В открытых источниках несложно найти сведения о том, что огромное количество людей, не имевших до затопления бассейна хороших домов, получили мизерную компенсацию, и после так и остались беспризорниками. Были и те, кто вовсе отказался или не смог переехать — они оказались заживо похоронены под толщей нахлынувшей воды.
Теперь на дворе не середина XX века, и шахты (одна уже стоит в паре сотен метров северо-восточнее Подольска, другую ставят с противоположного края) — не эпохальная стройка, куда ломятся идеологически вдохновленные граждане ради светлого будущего. Теперь-то проще и понятнее, рыночная экономика теперь. И неужто предприниматели, которые много лет выводили прибыли за рубеж, настолько заблудились в моральных устоях, что готовы пустить по миру почти тысячу человек? Надеемся, что нет.
СПРАВКА: ООО «Башмедь» зарегистрировано в июне 2005 года в Хайбуллинском районе Башкирии. Лицензию на разработку месторождения «Подольское» ООО «Башмедь» получило в 2006 году. С августа 2019 года кресло генерального директора компании занимает предприниматель из Оренбурга Александр Туленков.
До октября 2019 года учредителем ООО «Башмедь» выступало ликвидированное ныне ООО «УГМК-холдинг» екатеринбургского бизнесмена Андрея Козицына. Правопреемником ликвидированной материнской организации стало ОАО «УГМК», которому теперь принадлежит меньше 0,01% доли уставного капитала ООО «Башмедь» (символические 150 рублей), основным учредителем выступает АО «Учалинский ГОК» (почти 17,5 миллиона рублей).
С сентября 2019 года до недавнего времени УГОК действовал под управлением УГМК. Чуть больше месяца назад, 3 августа, руководство вернули генеральному директору Закарию Гибадуллину (депутат Курултая Башкирии VI и последнего, VII созыва, член партии «Единая Россия»).
УГМК долгие годы руководил сам Андрей Козицын. В июле прошлого года он передал кресло генерального директора Эльфату Исмагилову, который до того был председателем совета директоров. Известно, что Исмагилов после окончания Уральской государственной юридической академии два года проработал в прокуратуре Якутии, был помощником прокурора Якутска, в 2002-м ушел в «УГМК-холдинг» на должность ведущего юрисконсульта.
Смену руководства спровоцировали санкции, введенные против России на фоне событий в Украине. Согласно сервису проверки контрагентов «Руспрофиль», Козицын включен в санкционные списки Евросоюза, Швейцарии, Канады, Бельгии и, собственно, Украины.
До введения антироссийских санкций в 2022 году бенефициарами УГМК наряду с Козицыным были уроженец Узбекистана Искандер Махмудов и москвич Андрей Бокарев — партнеры контролировали кипрскую Selmareco Limited, которой принадлежало 85% акций УГМК. В отчете компании за 2022 год указано, что бенефициарным владельцем признается Данияр Камилов. Камилов – сын экс-министра иностранных дел Узбекистана Абдулазиза Камилова, которого в 2022 году назначили заместителем секретаря Совета безопасности при президенте Узбекистана.
