«Ощущение, что ты под охраной Бога». Бывший военный из Башкирии рассказал, как возит гумконвои прямо к окопам

Юлай Муратов, председатель региональной общественной организации «Морское собрание Республики Башкортостан», с начала СВО активно участвует в помощи военнослужащим российской армии – он доставляет грузы с гуманитарной помощью. Вместе с гумконвоями он преодолевает тысячи километров и проезжает через все новые регионы России, чтобы доставить бойцам из Башкирии прямо к окопам необходимые вещи. Пруфы.рф пообщались с Муратовым и узнали, что заставило его взяться за эту непростую работу, какие случаи происходили с ним в зоне СВО и почему Башкирия помогает военнослужащим ВС РФ наравне с Москвой.

Расскажите о вашей организации и чем она занимается? В чем состоит ваша работа при доставке гуманитарной помощи?

Организация, где я являюсь председателем, называется «Региональная общественная организация «Морское собрание РБ». Гуманитарной помощью мы занимаемся с 2014 года. Плотно начали заниматься с начала СВО, и практически ежемесячно ездим, следующая поездка – 26 июня.

Работаем мы по заявкам. От нашей организации на СВО ушло около 30 человек: кто добровольцем, кто по контракту или был мобилизован, – эти люди выходят на нас и делают заявку. В Башкирии, когда узнают, что мы едем в зону СВО, со всей республики начинаются звонки с просьбами взять груз. Думаешь, все поместится и повезешь на газели, а иной раз посылок столько, что доходит до 10-тонника.

Какой у вас маршрут гумконвоя?

Здесь стартуем, в Уфе, по пути проезжаем через Самару, Тольятти, Пензу, Тамбов, мимо Воронежа, Богучар и прыгаем туда, в Сватовском направлении. Первую ночь не ночуем, у нас остановка в Чертково в Ростовской области, там есть небольшая гостиница – собираемся те, кто туда едет.

У меня всегда грузовая машина и легковая. Легковая для того, чтобы посылки доставлять прямо к окопам. Если на грузовой уже не проехать, едем на легковой, она должна быть проходима, и [необходимо], чтобы она не отличалась от местных машин.

Чертково – это северный заход. За полтора года я успел проехать везде, через каждый КПП в зоне СВО. В процессе составил свой маршрут, теперь всегда едем оттуда через КПП. Выбрали северный путь, так как мы доводим адресную доставку тем же ребятам, которым уже доставляли, но еще добавляются и другие посылки.

Заезжаем в Гармашовку (ЛНР), едем в Сватовском направлении – оттуда редко кто заходит, но там наши кадровые офицеры из Агиделя. В первый раз через этот маршрут мы поехали по просьбе матери нашего бойца: ему не могли доставить груз, и мы поехали и доставили. Но дорога сложная, буквально за 20 км до Сватово дороги все разрушены, там лежит подбитая техника и телефон даже у местных не работают, потому что подстанцию взорвали ВСУ, и, когда оттуда уходишь от Сватово в сторону Харькова, там уже начинаются прилеты.

Заезжаем в Сватово с северного направления и поехали: сначала в село Преображенное, затем в сторону юга – Меловатка, далее едем вниз в Лисичанск, под Бахмут в Горское, потом через Счастье в Луганск заезжаем. Ближе к Бахмуту «Барсы» стоят, там наши добровольцы, дальше мимо Бахмута, там 72-ая бригада, куда входят наши доставаловцы и шаймуратовцы. Потом в Красный Луч, посылки ребятам завозим и едем в Донецк.

В Донецке мы познакомились с местными, и, когда не получается что-то у нас довезти, оставляем им. Еще ни разу не было, чтобы оттуда посылку не забрали. Возле Донецка очень много наших мобилизованных, там всегда три-четыре точки есть. В Волноваху заезжаем, в сторону Угледара, потом в Мариуполь, а оттуда в сторону Мелитополя.

Ближе к Бахмуту – первая линия обороны, стоят наши доставаловцы и шаймуратовцы. Мобилизованные в Херсонском направлении по левому берегу Днепра стоят на первой линии. Уже ближе к Донецку наша вторая линия.

В Херсонском направлении: Мелитополь, Угледар, Гуляйполе, Запорожье, – стоят наши мобилизованные. Кстати, Министр обороны ГУР ВСУ не зря написал письмо башкирскому народу, чтобы раскачать ситуацию внутри, потому что знает, что там стоят башкиры. Из этого можно было сделать предположение, что их главный удар последует оттуда, а там ребята из Башкирии. Такое обращение было нацелено на то, чтобы вывести наших ребят из равновесия.

Известно, что в зоне СВО есть логистический центр от Республики Башкортостан, расскажите о нем? 

В зоне СВО есть логистический центр от РБ, я специально заезжал посмотреть, как там работают. Шикарный склад, новый, на базе нашего асфальтного завода сделано, все аккуратно. Там порядка 10 человек работают. Во-первых, мне самому было интересно посмотреть на логистический центр, а во-вторых, в ту поездку мы не могли найти Хамзу-хазрата и отца Виктора, чтобы передать им лично порядка 15 посылок, они в это время находились в Сватово, а там связи не было, мы разминулись.

Республика очень помогает военнослужащим на СВО. На сегодняшний день логистический центр Башкирии получил от республики более 200 крупных конвоев с начала СВО. В один крупный конвой входит от 7-8 еврофур. Было время, когда один конвой состоял из 43 машин, это много. Кроме этого, все главы районов республики сами ездят, хотя бы раз в месяц. Такая большая помощь идет от Москвы и от Башкортостана.

С чем связана такая большая помощь от Башкирии?

Регион у нас такой патриотический, и у нас там много военнослужащих. В зоне СВО ведь всех наших называют башкирами, но наши ребята многонациональны, из них башкир, может быть, 20-30%, но на фронте слово башкир для врага, конечно, действует устрашающе.

Имея такое большое количество военнослужащих, соответственно, и гуманитарный поток идет максимальный. Регион очень сильно помогает – молодцы, конечно. И соседние регионы, как Челябинск, Свердловск, Пермь, также рады нашей гумпомощи. На КПП нас знают – говорим, что едем из Башкирии, и доезжаем прямо до окопа. По пути ребята из других регионов видят, смотрят грустные: опять Башкирия едет. А я им, бывает, что-нибудь оставлю.

Как формируется гуманитарный груз?

У меня есть 16 районных филиалов, там мои руководители. Перед поездкой мы бросаем клич, у нас есть форум, где мы сообщаем, что вот такого числа собираемся выезжать. Каждый филиал собирает порядка 10-12 коробок. Плюс к этому добавляется много адресных посылок. Приезжают родственники бойцов и оставляют посылки.

Был случай из Баймакского района, они полгода не могли довезти груз в Херсонском направлении. Там тяжело идти, потому что после Мелитополя, ближе к Днепру идет первая линия,  там не пускают, поэтому пройти дальше сложно. Но мы довезли, мать бойца, конечно, радовалась, столько благодарности сказала, и ребята военнослужащие из Баймака тоже очень рады были, мы 16 коробок в ту сторону повезли.

В Башкирии люди тоже знают, что я езжу с гумконвоем. Приходя, спрашивают, чем помочь. Если адресная, то надо созваниваться, если общая гуманитарка, то говорю, что нужно вложить.

Что является самым необходимым для военнослужащих, что чаще всего возите?

Все зависит от сезона. Допустим, сейчас лето, что нужно солдату сейчас: спрей от клещей и комаров; средства от дизентерии; там катастрофически не хватает влажных салфеток, потому что воды мало, а если есть, то используется для питья и для еды; жидкое мыло, чтобы посуду мыть, – эти вещи обязательны. Тем, кто на передовой – там же в основном возрастные люди, – им нужны лекарства разного рода, еще везем индивидуальные лекарства, которые назначены врачами, их отправляют родственники. Нижнее белье тоже надо. Опять-таки, все зависит от сезона.

Это тем, которые в окопах, мобилизованным, которые во второй линии – они живут там квартированные, у них там практически все есть. Я говорю о необходимом тем, кто в окопах: шаймуратовцам, доставаловцам и мобилизованным, которые непосредственно сражаются на передовой – всегда нужны военное оборудование различной степени применения (бинокли, тепловизоры, дроны и вплоть до миноискателей).

Ближе к осени пойдут свечи. Они и сейчас нужны, чтобы готовить еду. Они удобны тем, что не объёмные, и через варжеские тепловизоры их не очень видно. Кроме того, свечи греют помещение: любая свеча зимой, при холоде, если там у тебя блиндаж закрыт, поднимает до 14 градусов тепла. Тоже хорошо.

Постоянно нужны маскировочные сети, потому что происходит всегда передислокация, и все остается, поэтому постоянно везем маскировочные сети.

Автомобили обязательно нужны, а к ним уже нужны запчасти. Параллельно возим автомобили высокой проходимости: УАЗы, Нивы, буханки – это для того, чтобы с поля боя раненых вывозить, а также параллельно боезапасы таскать, боеприпасы, ну и воду, пищу для тех, кто в окопах.

Многие жители Башкирии удивлялись и задавались вопросом, почему машины, которые отправляются, не всегда новые?

Должно быть понимание, что любая техника, которая туда везётся из Башкирии, первоначально идет с расчетом, что это пойдет в расход. Срок его жизни мы не знаем – это может быть один день, час, может быть, год.

Новая машина стоит дорого, а подержанная стоит от 140 тысяч, лучше в нее вложить еще от 30 до 120 тысяч и обновить. А на самой территории Украины большинство машин советские: запорожцы, копейка, восьмерка, Волга, УАЗик, Нива, буханка – и получается, что можно найти запчасти в случае необходимости. Также, имея такие же машины, противник может посчитать, что это ездят местные жители, а не военные.

Случай

Был случай. Ехали мы со Сватово в Луганск через город Счастье, на обочине сидит мальчишка, голосует. Причем сидит, когда другие машины проезжают, он не голосует. Мы едем, он голосует. И это был единственный случай, когда я номера не заклеил, обычно я их заклеиваю, когда заезжаем, чтобы не было видно региона.

Голосует, говорит: «Можете довезти до города?» Мы его взяли, разговорились, болтаем, спрашиваем, как живет. Говорит: «Вот, год не учусь, хожу туда-сюда». Проехали промышленную зону, и, не доезжая пять км до места, остановились – парень попросил оставить его здесь. Мы удивились, ведь не доехали еще пять км, а он ответил, что пешком дойдет.

Вышел, мы проехали еще метров 150 и остановились за поворотом, я попросил своего товарища осмотреть машину, он в итоге ничего не нашел. Поехали дальше, доехали, выгрузились, обустроились сами и легли спать, про парнишку уже забыли. Я через четыре часа встал, а там – какой там сон, все время о чем-то думаешь, работаешь, как состыковаться с ребятами, кто доступен, кто нет.

Встал, обычно начинаю сразу машину приводить в порядок, стекла мыть. В общем засовываю руку сзади сидения и достаю оттуда небольшую красную штуку, похожую на палочку с кнопкой торца. Посмотрел – на свет ничего не видно. Я спрашиваю товарища: «Твое?» – он говорит: «Нет». Он предложил взять на экспертизу, а я ему: зачем, датчик какой-то, и кнопка зажата. И мы ее в глубокую яму глубоко закопали. Почему я рассказываю – потому что надо быть аккуратным, ведь диверсионно-разведывательные группы используют детей за 10-20 долларов, чтобы они подбросили что-то, может, дети и сами не знают. Видят российскую машину, и датчик оставят, потом посмотрят, где мы находимся. Скопления есть? Есть! Прилет.

Как помогают люди в Башкирии?

За один заход у нас, получается, максимально до 15 выгрузок, то есть 15 точек. Еще не было ни разу, что кто-то не получил посылку. Денег на гуманитарку мы не собираем. Справляемся своими силами, деньги собираем только с членов нашей организации на дорогу, на покушать, поспать. Если мы берем машину на четверых, то выходит примерно от 18 до 30 тысяч.

Были случаи: подходит человек, говорит: «Я верующий мусульманин, у меня есть деньги, ну, хорошие деньги, и я считаю, что эти деньги даны Всевышним, и я хочу их потратить». Я ему перечислил, что нужно купить, и он купил.

Есть предприятия, которые готовы безвозмездно помочь, они к нам обращаются, потому что они нашу организацию знают, что мы всегда доставляем. Мы им скидываем заявку, что нам необходимо, или говорим купить определенные вещи. Основная задача нашей гуманитарной миссии – адресная доставка до окопов на передовой. Я знаю, что нужно передовой, что такое мобилизованные, что такое окопники. Потому что в том, что нужно ребятам на передовой, нет необходимости военнослужащим второй или третей линии. Поэтому стараемся довезти до ребят-окопников.

Другой случай: приехали ребята, тоже захотели внести деньги. На эти деньги я купил 120 бронежилетов по 10 тысяч и отвез алкинской бригаде, тогда у них еще ничего не было. Тогда бронежилеты пятого класса стоили от 170 тысяч рублей, а я за 10 тысяч в Казахстане приобрёл бронежилеты четвертого класса.

Мой однокурсник по военному училищу занимает там высокую должность. Хотя Токаев (президент Казахстана – прим. ред.) запретил вывоз военного оборудования, но он сказал, что бронежилеты найдет. Единственное – пластина наша, а шитье само казахстанское. Я неделю жил в Казахстане, отправил пару штук в полигон Алкино – для проверки. Там проверили, сказали, что все хорошо. И мы окольными путями вывозили, на границе нашим пограничникам честно сказал, что это бронники для СВО, они мне быстро помогли выехать без очереди. Не только народ, но бойцы на границе помогают.

Идет ли к вам финансирование от республики?

Основной денежный расход — это аренда грузовых машин. Дорога для дальнобойщика – это их хлеб, их работа. Аренда стоит дорого, к тому же за заезд в зону СВО они получают бонусные деньги, там выходит от 50 тысяч. Выше, чем за поездки по России.

В этом плане лично нашей организации очень повезло, потому что председатель Госкомитета РБ по ЧС Фарит Гумеров каждый раз дает нам свои машины бесплатно. В этом плане они большую нагрузку с нас сняли. Спасибо им огромное. Гумеров нам еще ни разу не отказал – какую машину ни заказывал, ровно в этот день приезжала.

Обращаемся по разным вопросам и в правительство РБ, и лично к главе Башкирии Радию Хабирову, нам ни разу еще не отказывали. К ним мы обращаемся по вопросам административного характера, руководство всегда помогают их решить. Бывали случаи, когда мы не смогли собрать груз по заявкам, а в Уфе есть центр возле уфимского аэропорта, в этом случае обращаемся к ним. Если у них есть необходимое, они дают. В последний раз брал у них внешние аккумуляторы – бойцам-окопникам, они им нужны с большим объемом, чтобы заряжать дроны, ноутбуки и телефоны. А мы не смогли их достать, и наш центр их нам предоставил. В этом плане молодцы, вопросов к ним нет. Нашей организации никто ещё не отказывал ни разу.

В зоне СВО встречали чиновников? Например, Азат Бадранов находится там и занимается логистикой гумгрузов – как можете оценить его работу?

Я могу сказать так, что на передовой из общественных ветеранских организаций, кроме нашей, редко кто бывает. Да, бывают частные привозы, но я говорю об ветеранских организациях. И все, что там внутри происходит, я знаю. Потому что не было точек, где мы не были.

С Азатом Бадрановым я лично не знаком, но я много про него слышал. Во-первых, человек вызывает уважение: имея такую должность по желанию пошел в зону СВО. Второе, чтобы было понимание об этом человеке: когда в сентябре два наших батальона зашли в зону СВО (шаймуратовцы ушли в Херсонском направлении в самое пекло, они на самом острие стояли), и когда призвали Бадранова по мобилизации, он мог поехать в любое место, но он пошел к шаймуратовцам, которые стояли на острие.

Я знаю зону СВО, знаю, что с приходом Бадранова многие вопросы были сняты. Это по доставке гумпомощи, по регулированию отпусков, по помощи раненым и многие другие вопросы. Я гражданский человек, руководитель общественной организации, Бадранов – военнослужащий. Пускай, будет не Бадранов, а другой: Иванов, Петров, – кто бы там ни был, но я не имею права давать им оценку.

Это военнослужащие Минобороны. Вот едешь ты с гумконвоем, а он находится, допустим в Кременном, любой военнослужащий без боевого распоряжения не имеет право покидать эту воинскую часть, мы можем к ним поближе подъехать и передать, а он потом выедет, заберет. Мы можем КПП пройти, сказать, что мы гуманитарку везем, а они не могут этого сделать без боевого распоряжения. А Бадранов – он военнослужащий, и ему большая похвала, что он полностью от Херсона до Сватова мотается. Я знаю, что он многие вопросы с приходом снял, наши батальоны и мобилизованные очень им довольны. Я с ними недавно общался.

Азата Бадранова попросили, кроме своих прямых обязанностей по линии МО РФ, заниматься с нашими военнослужащими в зоне СВО – это правильно, потому что человек проработал в структуре власти, имеет связи, влияние, и многие вопросы, которые возникают у военнослужащих, может решить и решает. Я очень много хорошего слышал о нем. И когда я узнал, что Бадранов ушел к шаймуратовцам, я подумал: молодец, настоящий башкорт, а ведь мог уйти в другое место.

Было ли такое, что попадали под бомбежку?

В Сватово прилеты были, мы там парнишку из Агидели искали, но они не рядом, там еще парнишка с Красноярска говорит: «Ну вы, ребята, даете, совсем что ли? Тут прилет, а вы приехали, совсем с ума сошли?»

И когда были в Еленовке, в сторону села Луганское, тоже были прилёты. В эти моменты внутри такое ощущение, что находишься под охраной, под Богом. По крайней мере, у меня такое ощущение было.

История про местных жителей

Интересная история приключилась в одной из поездок. Там грязь не такая, как в Башкирии, а скорее, как пластилин, и в ней застряли. К нам вышла женщина и начала ругаться на украинском, потом вышла другая и тоже ругается, следом вышел дед, он принес мне резиновые сапоги и лопату. Копали мы с этим дедом, так и не откопали, потом увидели, наш Тигр идет, ребята военнослужащие нас вытащили.

Вот что интересно: они в течение часа со мной разговаривали на украинском языке, а потом уже перешли на русский, начали нормально общаться, улыбаются, разговаривают. Начал рассказывать, как у нас там в Башкирии, а они – как у них жизнь. Я им сказал, что через месяц к ним приеду. Через месяц, когда крайний раз ездил, заехал специально, купил башкирский мед, чак-чак и приехал туда. Позвал дядю Ваню, увидел этих женщин: «Ты опять, что ли?» – говорят. «Я же обещал мед привезти!» – говорю. Отдал им мед. Там еще с татарского батальона «Алга» ребята были, им тоже подарили мед.

• Глава района Башкирии отправил очередной автомобиль в зону СВО.

• Азат Бадранов вручил медали Шаймуратова шаймуратовцам.

• Башкортостан и Татарстан не попали в рейтинг помощи новым регионам России.