пришлите новость

«Мы никому не нужны». Беженцы из ЛНР в Уфе — о том, как их ожидания помощи разбились о чиновников

19:45, 10 июня 2022

Переселенцам обещали многое, но не выдают даже «справку беженца», без которой невозможно трудоустроиться

«Мы никому не нужны». Беженцы из ЛНР в Уфе — о том, как их ожидания помощи разбились о чиновников
Ольга Блажнова

На турбазе в поселке Мелькомбинат проживает 230 вынужденных переселенцев из Мариуполя. Точнее, уже 231 – недавно появился новорожденный. И со дня на день ожидается еще один. Но даже им, родившимся на территории России, российское гражданство не обеспечено. Что уж говорить о взрослых, которые за полтора месяца своего пребывания в стране, где им обещали возможность вернуться к нормальной жизни, хотят, но не могут устроиться на работу. Потому что так и не получили обещанные документы. И далеко не всем выдана гарантированная помощь в 10 тыс. рублей. Как живут эти люди сейчас, на что надеются и в чем остро нуждаются — в репортаже Пруфы.рф.

Начало. Звонок волонтера

Корреспондент Пруфы.рф отправился к вынужденным переселенцам из Мариуполя после их обращения за помощью в благотворительный фонд «Изгелек» (Изгелек башк. — Добро; Пруфы.рф и фонд «Изгелек» – партнеры). Беженцев сейчас активно поддерживают уфимские добровольцы, помогли найти одежду, какие-то предметы быта, но гражданское общество не может обеспечить нуждающихся всем необходимым.

Волонтер, звонивший в «Доброфонд», сообщил, что переселенцы нуждаются в лекарственных препаратах, предметах гигиены, услугах медиков и даже просто в качественном питании.

Беженцев, 230 человек, в том числе около 70 детей, поселили в детском лагере в поселке Мелькомбинат в конце апреля. С того времени детей стало больше, одну из мамочек недавно выписали из роддома, вторая ждет появления малыша со дня на день, есть и другие женщины на сносях.

1654677465044.jpg

Кроме того, среди беженцев и люди с хроническими заболеваниями, обострившимися во время нахождения в убежище, инсультники, есть мужчина с осколочным ранением головы. В лагере есть врачи, которые оказывают неотложную помощь, но лекарства пациенты должны покупать сами. Ну или спрашивать у волонтеров. Собственно, это и стало главной просьбой беженцев, обратившихся в благотворительный фонд.

В то же время в администрации Уфы, со слов добровольцев, им ответили, что якобы на лекарственное обеспечение выделено 300 тыс. рублей. Предполагается, что препараты должны выдавать в ПВР бесплатно по назначению врача.

Первое знакомство

До детского лагеря «Связист» от развязки на Южном выезде из города 14 км. Это расстояние преодолевается за 15 минут, если не стоять в пробках в часы пик. Лагерь охраняется, но попасть внутрь труда не составило – ворота открыты, шлагбаум поднят, в будке охранника если и был кто, то не показался.

На въезде стояло несколько припаркованных автомобилей. Как выяснилось позже, это машины сотрудников и добровольцев, ежедневно везущих посильную помощь беженцам. «КПП» стал еще и местом встречи – не знакомому с локацией недолго и заблудиться на узких дорожках, с обеих сторон закрытых высокими раскидистыми ёлками – ветки сбрасывают прохожим за воротник грузные капли дождя.

1654677465081.jpg

Журналистов у ворот никто не ждал, но повезло увидеть впереди группку людей, спешащих на главное в этот будний вечер место действа – в столовую.

Вместительный зал со столами (квадратными – на четверых и вытянутыми – на шестерых) гудел голосами. Время около 19:30, еще не у всех опустели тарелки с ужином (подавали плов, чай и яблоко), а у импровизированного «офиса» с принтерами толпились люди: одни брали бланки и ручки для их заполнения, другие – торопились сдать уже исписанную бумагу и разойтись по комнатам. Так проходил сбор данных для перечня потребностей беженцев. Позже списки нужд через волонтера передадут в благотворительный фонд.

Казалось, что люди в эти минуты сосредоточены на выживании. Не желая их отвлекать, мы решили подождать на улице.

Разговорчивая мамочка

На пятачке перед столовой (в другое время тут могли бы проводить пионерские «линейки») прогуливалась молодая женщина с ребенком в коляске. Светловолосый мальчик с серьезным видом грыз яблоко, выплевывая жесткую кожуру на асфальт.

— Привет, малыш, как же тебя зовут?

Лука перестал разговаривать, — ответила за сына бойкая и улыбчивая мама (имя мальчика изменено по просьбе матери. — Прим.ред.). — Раньше говорил отдельные слова, а после всего этого перестал. А вы знаете, он же звезда, его по телевизору показывали! К нам тут приезжали с телевидения, мой сын им понравился.

— Я заметила в столовой полицейского, и на улице еще одного. Они тут постоянно?

— Ну да, охраняют нас. Мы же, знаете, обычные люди, как всюду. И между собой, бывает, конфликтуем. А как вы думаете, привезут мне мультиварку и фен? Мне очень нужны мультиварка и фен.

Вопрос несколько удивил. Кажется, люди в крайней нужде просят о других вещах. Позже психолог даст объяснение, а пока мы продолжали наблюдать.

На улице галдела ребятня. Дети, от дошколят до младших подростков, играли в мяч, бегали в догонялки, брызгались из водных пистолетов. Из столовой выходили люди. Разные люди: ссутулившиеся старушки, молодые ухоженные красавицы, мужчины в расцвете сил и постарше. Одному, с проседью и морщинами начинающего пенсионера, на двух костылях, было сложно открыть дверь самому. Но он почти справился, когда наконец появилась подмога. Кто-то уносил еду к себе в комнату. Зачем, нам тоже объяснят попозже.

Мама Луки дождалась, когда у «офиса» в столовой станет просторнее, и пошла заполнять список нужд для себя и сына.

IMG_20220607_201453.jpg

Евгений

Женщина, через которую беженцы из Мариуполя передали свои просьбы в «Доброфонд», просила не публиковать ее имени.

— Я простой бухгалтер, обыватель. Как-то увидела в соцсети просьбу о помощи. Подумала, надо съездить, и всю неделю эта мысль не отпускала, — объяснила доброволец. — И я решилась, приехала. Теперь я приезжаю сюда через день, а мой WhatsApp забит новыми контактами и сообщениями, которые я не успеваю прочитывать. Я почти не сплю, но и бросить их у меня нет сил.

Так уж вышло, что наша собеседница стала главной волонтеркой для обитателей лагеря «Связист». Через нее мы познакомились с Евгением – он и его семья тоже из Мариуполя, а в лагере мужчина стал кем-то вроде активиста.

Евгению Сафонову 27 лет, он электрогазосварщик. Как и половина проживавших в Мариуполе, он работал на одном из двух металлургических заводов.

— Когда мы приехали сюда, нам привозили студентов, которые занимались с детьми. Сначала обещали, что с июня месяца будут детские сады, а сегодня сказали, что в садики пойдут только дети тех, кто трудоустроен, — Евгений, как настоящий общественник, больше рассказывал за всех, чем за себя и свою семью. — А вот как, например, трудоустроится мать-одиночка? У меня знакомый в Ленобласти, там в ПВР около двухсот человек, и все они получили документы за месяц. У нас здесь из 230 человек за полтора месяца оформили справку о временном убежище только для 30.

Евгений привел и другие примеры, когда беженцам выдали «справку» в течение месяца. Все они – за пределами Башкирии. В Уфе можно рискнуть устроиться на работу и без этих документов, но тогда права работника оказываются незащищенными, трудоустройство – неофициальным.

1654677465206.jpg

Сафоновы приехали вчетвером. И конкретно в их семье никто не получил не только документы, но и обещанные 10 тыс. рублей государственной помощи. Благо, кормят в столовой, пусть и качество еды устраивает не всегда и не всех. Сейчас Сафоновы живут на сбережения и заработок Евгения на редких «шабашках».

— Сегодня нам сказали, что по законам Российской Федерации мы можем здесь находиться только полгода. А потом – как хотим. Они начали составлять списки тех, кто вернется в Мариуполь. Я бы и сам вернулся, но есть ли там куда возвращаться? — Евгений признался, что охотно остался бы в Уфе, главное для него – найти работу.

Активист Евгений говорил с нами быстро, коротко и исключительно по делу. Он торопился вернуться к семье, но помог найти других героев для репортажа.

Екатерина и Владимир

Владимиру Хабарову 54 года, его жене Екатерине Рашевской – 38. Пара производит впечатление уверенных в себе и счастливых вместе людей, они смотрят друг на друга с особенным вниманием. В ходе нашей беседы Владимир не удержался и признался: «Я искал такую, как Катя, всю свою жизнь». Просить им явно не по нутру.

— Мы нуждаемся в работе. Кое-какие вещи нужны, конечно, мы это написали, но мы лучше сами купим, я работу хочу, — Владимиру вторит Екатерина, и им веришь. Они рассказали, что обращались в службу занятости, но там им помочь не смогли из-за отсутствия документов.

Screenshot_2.png

У Екатерины есть совершеннолетняя дочь. Девушка страдает заболеванием щитовидной железы, из-за которого она зависит от гормональных препаратов. Но они закончились за три недели до выхода из бомбоубежища. В Россию семья въехала вчетвером, с ними была мама Екатерины. В Таганроге смогли найти нужные лекарства. Туда же приехал из-за рубежа жених девушки. Он уговорил родителей отпустить с ним невесту и увез ее к себе вместе с бабушкой. Екатерина с Владимиром остались вдвоем.

— Служба занятости посоветовала поискать работу на «Авито». Я пролистала объявлений 20, и все через агентство. Но в агентстве тоже просят полный пакет документов, — Екатерина и Владимир рассказывают почти одновременно, то перебивая, то дополняя друг друга. С их слов становится понятно, что еще в Таганроге они смогли оформить ИНН и СНИЛС. — Даже уборщицей устроиться, нужны документы. Катя – медик высшей категории, медсестричка. Уфе что, не нужны медсестры? А документы у нас все сгорели, только диплом остался.

Для трудоустройства через агентство есть и другое препятствие – деньги. По словам Владимира, с них попросили 5 тыс. рублей «за обучение» и еще 40% от первого заработка.

— Здесь такие цены на продукты, — Екатерина прижимает ладонь к груди и качает головой. — А уж жильё, я вообще молчу. Не купить даже, арендовать дорого.

— Дорого всё, проезд тоже, — повторяет Владимир. — Дайте хотя бы на полгода, вы нас сюда привезли, приютили. Вы же можете сказать, чтобы с нас при предъявлении украинского паспорта не просили денег.

В понимании мужчины, всю жизнь проработавшего на металлургическом производстве слесарем и уже вышедшего на пенсию, для беженцев необходимо организовать общежитие (переселенцы еще не видели местных платежек за жилищно-коммунальные услуги). При этом Владимир и Екатерина пока не решили, останутся ли они в Уфе.

— А кто будет Мариуполь поднимать? Не знаем еще, мы думаем. Мариуполь тоже нуждается в наших руках, — резюмирует пара хором.

Антонина

Антонине Герман 56 лет, она покинула Мариуполь вместе с братом, мужем и дочерью. Антонина достаточно долго и терпеливо ждала в сторонке своей «очереди» для интервью. Когда появилась возможность, она заговорила сама, без вопросов, и тут же её горло сдавили слезы.

1654677465456.jpg

В семье Герман работающих не было, жили на пенсии и пособия по инвалидности. Дочь у Антонины с особенностями психики, она чувствует себя в безопасности только рядом с родными и в знакомой обстановке. Женщина рассказала, что ребенок боится транспорта и даже просто погулять выходит крайне редко, почти все время проводит взаперти. Позже нам удалось мельком увидеть девочку: подросток с милой приветливой улыбкой. Родителям удалось запастись успокоительными для нее.

— На учет тут не поставили. В поликлинику, как я поняла, тоже самим ехать надо, — дорога для Антонины отдельная и большая проблема, в том числе и из-за денег на проезд. — Мы тут ничего не знаем. Нам говорят, и мы идем по дорожке, куда нам скажут. Но хотим побыстрее, должны же быть и пенсии, и пособие на ребенка. Мы не знаем, на что рассчитывать, сможем ли мы снять жилье. Сегодня нам сказали: «Вам же не срочно». Как это не срочно?! Нам пенсию, пособие не платят. В ЛДНР сейчас все платят, выплачивают даже то, что мы не получали с февраля, пока в подвалах сидели.

Пособие в 10 тысяч Герман получили, но не все. И даже тут не обошлось без накладок. Из-за того, что помощь от государства для ребенка-инвалида была зачислена на карточку матери, банк наложил ограничение на выдачу накопленных ранее гривен. Оказывается, на обналичивание украинской валюты распространяется лимит. Со времени пересечения беженцами границы, курс упал с 2,5 до 2 рублей за гривну.

— В Запорожской, Харьковской области, издали такой закон, что людям не надо платить 3,5 тысячи при получении российского паспорта, а нам дали по 10 тысяч помощи и заберут госпошлину с каждого. А пенсию дадут, только когда мы оформим гражданство, — Антонину пугает будущее, она не представляет, как им выживать, но очень надеется на российское гражданство (женщина пока не знает, что такое «подтверждение инвалидности» в уфимских поликлиниках). — Сегодня они нас консультировали по поводу гражданства. Что мы должны сами теперь оформлять документы, сами ездить туда. Сегодня люди поехали, а их вернули, потому что они что-то неправильно написали. А это ж деньги, 30-35 рублей проезд. Здесь, получается, какой-то тупик. Мы не знаем, что нам дальше. Я так понимаю, и они сами не знают. Мы поняли одно сегодня, что мы никому не нужны.

1654677465183.jpg

Людмила Портная

Людмила Портная – одна из немногих, кому удалось найти работу. Правда, назвать это везением сложно. Людмиле 41 год, она парикмахер. В Уфу приехала с сыном и старенькой мамой.

— Я вроде работаю, а толку нет. Если и заработаю что-то, покупаю еду ребенку. Он у меня ест молочку, фрукты и овощи. Ничего этого здесь в столовой не дают, поэтому все питание только покупное или от волонтеров, — Людмила, как и остальные наши собеседники, удивляется ценам в магазинах. — Я мать-одиночка и могу либо кормить семью, либо снимать жилье, а совмещать — это для меня совершенно нереально.

В семье Портных 10 тыс. рублей тоже никто еще не получил. Но у них есть проблема еще и с одеждой: Людмила достаточно грузная женщина, и из того, что привозили волонтеры, ей ничего не подошло. В то же время на работу в чем попало не поедешь, к плохо одетому мастеру попросту не сядут клиенты.

1654677465163.jpg

От лагеря идет бесплатный автобус, он довозит пассажиров до остановки на трассе Уфа – Оренбург (сами беженцы говорят «до Меги» или «до Ашана»), где нужно пересаживаться на общественный транспорт. Но бесплатный автобус отъезжает от «Связиста» два раза в день, в 7:00 и в 12:40. Рабочий день Людмилы должен начинаться в 11:00, но с учетом расписания транспорта, в мастерскую она попадает только к концу обеда. И заканчивает не в 21:00, а на час раньше, чтобы успеть на автобус обратно. Но и к этому времени столовая уже закрыта, ужин для Людмилы ее мама приносит в комнату.

— Один раз мама принесла из столовой. Я вечером вернулась, а еда уже прокисла, — как и несколько других женщин, Людмила не слишком довольна качеством питания. — Моему ребенку нужен сыр, масло. Такое он ест, а то, что дают в столовой – нет. Я бы покупала молочку, но хранить негде, холодильник один на всех, места не хватает. Йогурты нам давали, так и те с набухшими крышками.

1654677465406.jpg

Как оказалось, тот плов, который мы видели в столовой в начале нашего визита, только выглядел аппетитно. Людмиле досталась порция с недоваренным рисом. Слушая беженцев, вдруг понимаешь, что они не ели домашней пищи уже несколько месяцев. Именно поэтому мамы просят мультиварки – они хотят готовить для своей семьи сами. А еда в столовой, с их слов, больше похожа на безвкусные больничные блюда.

Общее впечатление

Говорить с беженцами можно было бы сутками напролет, их довольно непросто остановить. Во-первых, они сами легко идут на контакт и готовы делиться, а во-вторых, ты просто чувствуешь себя обязанным хотя бы выслушать, надеясь помочь хотя бы этим. Но целью поездки был сбор информации для помощи более существенной.

Как уже упоминалось выше, рожденные на территории России младенцы не получают местного гражданства автоматически, как в некоторых других государствах. Такая возможность просто не предусмотрена нашим законодательством. Как и для взрослых, процедура получения гражданства довольно сложная. Вспомните, какие эмоции у вас вызывает необходимость, например, поменять паспорт. И умножьте это минимум на десять: приехавшие к нам люди не знают наших порядков, не знакомы с местностью, а навалилось на них сразу со всех сторон, параллельно надо решать сразу несколько проблем. Да и жизненные обстоятельства, вынудившие их бегать по служебным кабинетам, не из разряда текучки.

Несмотря на присутствие врачей в ПВР, беженцам нужна помощь и в медучреждениях. Их прикрепили к трем поликлиникам, поскольку узкие специалисты есть не везде.

Мы нашли не менее восьми госзакупок на оказание услуг по организации питания для беженцев с территории ЛДНР. Общая сумма госконтрактов почти 10,5 млн рублей, каждая из них оформлена у единственного поставщика. Согласно опубликованным документам, государство выделило на пропитание каждого беженца по 450 рублей в сутки.

Согласно меню для лагеря «Связист», питание должно быть трехразовым, полдник не предусмотрен. Как не предусмотрены и свежие фрукты. Потребности детей и взрослых в витаминах сейчас удовлетворяют волонтеры.

Но людям нужны еще и обезболивающие, предметы гигиены, белье. Мамам – предметы быта и ухода за собой, детям – подгузники, детское питание, каши. Ознакомьтесь с полным списком по ссылке, вдруг у вас уже есть что-то, что вам не жалко отдать. Помочь можно и деньгами, перечислив посильную сумму в фонд «Изгелек».

Что-то в перечне может удивить. Например, мобильник, или модный лак для ногтей. Объяснение этому, как мы и обещали, дал психолог.

Комментарий психолога Альмиры Шайахметовой, директора АНО Центр развития личности и семьи «Бердемлек»

— Люди пережили реальную угрозу жизни, и они находятся в реальном, а не надуманном шоке. На подобное каждый реагирует по-своему, но мало кто может избежать потерю критичности мышления и ориентации в реальности. Рассуждения о том, что, например, косметика не является предметом первой необходимости, — это суждение человека в стабильной жизненной ситуации. Им же сложно принять реальность, как есть, потому что это больно. Психика защищается. Чтобы принять реальность, смириться с ней, нужны силы и хоть какие-то положительные эмоции. Вещи, которые нам не кажутся необходимыми, на самом деле помогают психике зацепиться за ощущение, что хоть что-то осталось как прежде, что не весь их маленький материальный мир рухнул. Это может помочь накопить эмоциональных сил, чтобы начать выходить из шока, принимать новую реальность.

В шоковом состоянии человек становится немножко ребенком, его легко обмануть, чем часто пользуются мошенники. Конечно, тут требуется повышенное внимание со стороны государства, но это еще и история о нашей доброте. Вернем ли мы им веру в людей – зависит от нас. Конечно, когда стоит выбор между затратами на реальное выживание или на «игрушку», следует выбирать первое, и это взяло на себя государство. Но и о позитивных эмоциях забывать нельзя, и тут помощь волонтеров бесценна.

Поскольку речь идет о масштабных гуманитарных вопросах, Пруфы.рф не будет отправлять письменные запросы, но просит у всех причастных ведомств и должностных лиц (миграционная служба, Минздрав РБ, Минтруда и соцзащиты, Уполномоченный по правам человека, Уполномоченный по правам ребенка, региональное правительство, главу Башкирии и проч.) считать таковым данную публикацию и прокомментировать её в рамках своей компетенции.

Следите за нашими новостями в удобном формате - Перейти в Дзен , а также в Telegram «Однажды в Башкирии», где еще больше важного о людях, событиях, явлениях..
ПОДЕЛИТЬСЯ






важное